Роуэн улыбнулся:

— Ты, должно быть, все еще способен на это, мой господин.

— Может быть, — я прямо взглянул на Роуэна. — Но если он такой же, как его отец — или Кеуф, его дед — Осрик и я сойдемся в бою. И один из нас умрет.

— Мой господин, — в дверях стоял слуга, отвесивший мне вежливый поклон. Мой господин Мухаар, там мальчик.

— Бреман забрал Аларика, — сказал я. — С ним должны были обращаться со всем возможным почтением.

— Нет, мой господин, другой мальчик. Чэйсули. Я нахмурился:

— Продолжай.

— Он утверждает, что родня тебе, господин, у него волк и сокол.

Тут я рассмеялся:

— Донал! Верно, он мне родня. Но с ним, кроме лиир, должна быть еще и его мать.

— Нет, мой господин, — человек выглядел обеспокоенным. — Он один, если не считать зверей, и, похоже, с ним не церемонились.

Я пошел мимо него к выходу из комнаты и почти тут же увидел сокола, сидящего на подсвечнике — свечи, разумеется, не горели. Волк стоял подле Донала, поджав одну лапу. Черные волосы Донала были спутаны, лицо его было изможденным и усталым, а на горле были заметны синяки.

Он увидел меня и уставился широко раскрытыми глазами, явно не узнавая знакомого лица — я-то знал, что он сейчас видит.

— Донал, — промолвил я, и тут он узнал меня и бросился ко мне через всю комнату.

— Они забрали мою жехаану, — его голос дрожал. На мгновение он прикрыл глаза, стараясь сдержать слезы, потом попытался заговорить снова:

— Они забрали ее… и убили Торрина прямо на ферме!

Я выругался про себя. Донал прижался ко мне — мне захотелось обнять его, взять на руки — но я не сделал этого. Я кое-что знал о гордости Чэйсули — даже если тот Чэйсули, с которым я имел дело сейчас, был еще ребенком.

Я положил руку ему на затылок, и он уткнулся мне в грудь. Внезапно я подумал об Айслинн — что она скажет о нем, когда будет достаточно взрослой?

Ведь этот мальчик станет моим наследником..

— Пойдем, — сказал я, вставая, — мы поговорим об этом в другом месте.

Я повернулся, чтобы увести его из комнаты, но он поймал меня за руку. На мгновение я забыл о своем решении, наклонился, чтобы взять его на руки, и пошел с ним к ближайшей скамье в комнате потеплее. Я сел и посадил его себе на колени, поморщившись от боли.

— Ты должен рассказать мне, что произошло, так подробно, как только можешь. Пока я не узнаю всего, я ничего не могу сделать.

Лорн хлопнулся на пол у моих ног с тихим рычанием, но его карие глаза не отрывались от лица Донала. Сокол влетел в комнату и сел, возбужденно вскрикнув.

Донал потер глаза и я увидел, какими воспаленными они были. Он был настолько измучен, что готов был свалиться от усталости, но мне нужно было узнать, что произошло, и узнать это немедленно. Вошел Роуэн, и я приказал ему жестом налить Доналу пару глотков вина.

— Моя жехаана и я — мы направлялись сюда, — начал Донал. — Она сказала, что ты за нами послал. Но дело не было срочным, и мы остановились на ферме…

Он умолк — Роуэн принес вина. Я поднес чашу к его губам, дал ему выпить, потом вернул чашу Роуэну. Донал вытер рот и продолжил:

— Когда мы были там, пришли какие-то люди. Сперва они отнеслись к моей жехаане с великим почтением. Они предложили нам вина, а сами все смотрели на нас, и через мгновение Торрин и моя жехаана были без чувств. Они… они перерезали Торрину горло. Они убили его!

Я прижал его к себе чуть сильнее, видя лицо Роуэна, полное жалости и сострадания. Донал рано повзрослел — Роуэн еще раньше.

— Продолжай, Донал… говори, пока не скажешь все.

Его голос несколько оживился. Может, просто вино сделало свое дело.

— Я звал Тая и Лорна. Но эти люди сказали, что убьют мою жехаану. И тогда я велел своим лиир, чтобы они ушли, — его глаза потемнели от горя и боли. — Они положили ее на повозку и связали… и надели мне на шею цепь. Они сказали, мы идем в Северные Пустоши.

Я взглянул на Роуэна и увидел, как он сосредоточен. Северные Пустоши лежали за рекой Синих Клыков. К чему было везти туда Донала и Аликс?..

— Они сказали, что отвезут нас к Тинстару… — голос Донала упал до беззвучного шепота.

Я понял почти мгновенно. Роуэн выругался по-хомэйнски, я прорычал что-то на Древнем Языке — глаза Донала ошеломленно расширились. Но я не мог себе позволить пугать его:

— Что еще?

Его лицо скривилось в гримасе сосредоточенности и смущения:

— Я не понял. Они говорили между собой так, что я почти ничего не слышал.

Они сказали, что Тинстар хотел заполучить семя пророчества — меня! — и мою жехаану, как женщину для себя. Женщину взамен той, что ты отнял у него,

— Донал уставился на меня. — Но почему ему была нужна именно моя жехаана?

— Боги… — я прикрыл глаза, представив Аликс в руках Тинстара. Без сомнения, он отплатит мне за то, что я отослал Электру на Хрустальный Остров.

Без сомнения, он скверно обойдется с Аликс. Они когда-то противостояли друг другу.

Роуэн отвлек внимание Донала от моего гневного лица:

— Как же ты вырвался на свободу? Мгновение мальчик улыбался:

— Они думали, что я не воин, а ребенок, и мои лиир — всего лишь беспомощные зверюшки-малыши. Тай и Лори держались в тени и последовали за нами через реку. И в одну из ночей, когда эти люди думали, что я сплю, я поговорил с Таем и Лорном и объяснил им, как важно мне освободиться. Они научили меня принимать облик лиир, хотя для меня это и было слишком рано, — на его лице снова появилось выражение боли. — Жехаан говорил, что мне нужно еще подождать, но я больше не мог ждать. Я должен был это сделать.

— Ты проделал весь этот путь в облике лиир? — я знал, как это может измотать даже взрослого человека, не говоря уж о ребенке. Однажды я видел Аликс после того, как она слишком долго пробыла в этом облике, видел и Финна, слишком долго пробывшего волком. Это нарушало какое-то равновесие внутри человека.

— Я летел, — Донал нахмурился. — Когда я не мог лететь, я бежал волком.

Когда это слишком утомляло меня, я шел самим собой. Это было тяжело — тяжелее, чем я думал… я полагал, что воину легко изменять облик. — Я прижал его к себе чуть крепче:

— Ничто, дарованное богами, не дается легко, — поднялся, поставив мальчика на ноги. — Идем. Я прослежу за тем, чтобы ты поел, вымылся и хорошенько выспался в нормальной постели.

— Но мой жехаан здесь. Жехаана так сказала.

— Твой жехаан отправился в Хондарт, ему еще слишком рано возвращаться.

Может, через неделю… Тебе придется подождать со мной, — я потрепал его густые черные волосы, уже перестававшие по-детски виться. — Донал, я обещаю тебе, что мы вернем твою жехаану. Я обещаю, что все будет хорошо.

Он посмотрел на меня снизу вверх — огромные желтые глаза и смуглое лицо Чэйсули. Не так легко завоевать доверие Чэйсули — но я знал, что мне он верит.

Что ж, так и надо. Я сделаю его королем.

Донал опирался локтями на стол, положив голову на руки. Он зачаровано смотрел на меня, пока я показывал ему отметки на карте Кэйлдон. Последние десять дней мы проводили по много часов над картами.

— Это было здесь, — я указал на границу между Кэйлдон и Великой Степью. Твой су-фоли и я — мы ехали с отрядом кэйлдонцев и в этом месте перешли границу со Степью.

— Долго длился бой?

— День и ночь. Но это был только один из боев. Степняки дерутся по-другому, не так, как хомэйны — Финну и мне пришлось научиться многому.

Вернее, пришлось — мне, методы Финна можно было приспособить к любому способу ведения войны.

Донал задумчиво нахмурился и пальцем, таким маленьким в сравнении с моим, дотронулся до пергаментной карты:

— Мой су-фоли сражался вместе с тобой, и мой жехаан тоже… а я, когда стану принцем?

— Надеюсь, между Хомейной и другими странами сохранится мир, — честно ответил я, — но если дойдет до войны вопреки моим ожиданиям, то — да, ты будешь сражаться вместе со мной. Может быть, против Атвии, если Осрик решит затеять со мной ссору… или даже против Солинды, если падет регентство.