Он держал в руках оружие, выкованное для него отцом, и не верил в свой успех, не знал, как выразить ту великую радость, что переполняла его. Два года висело над ним черной тучей сознание того, что он опозорился перед своими предками, попав в плен и потеряв свое оружие. Два года черный червь точил его сердце беспокойством – сможет ли он вернуть себе дар отца и богов, не затерялся ли он в водовороте войн и смене правителей? И вот теперь великий груз свалился с его плеч – его наследие удобно лежало у него в руке, словно сливаясь с телом, становясь продолжением руки. Нартанг нажал на неприметный выступ и металл поддался, щелкнул незатейливый механизм и из монолита закрытой гарды вылетели острые шипы.

Теперь он точно знал, как и какие удары можно наносить своим невиданным оружием и уже видел себя в битве со сверкающим лезвием в руке.

– Господин, прошу, быстрее! Перекрытия старые – могут в любой момент рухнуть!

– Не пристало мне бегать!

– Есть время, когда не грех и пробежаться!

– Не тебе, Тин, мне указывать!

– Так кому же, как не мне? Кто же тебя на руках носил, да учил…

– А это еще что? – оборвал верного еще больше поседевшего телохранителя Гарций, останавливаясь перед выломанной дверью оружейной и тяжеловесным приспособлением, сооруженной из его вазы.

– Кому в пожар оружие так понадобилось? – тоже в недоумении заглянул в пролом старый вояка и отпрянул, – Святые Небеса! – на пороге появился Нартанг.

Тин узнал его сразу, Гарций – несколько минут спустя – того длинного тощего пацана и теперешнего налитого силой мужчину все также отличал уродливый страшный шрам и пылающий ненавистью черный глаз. Однако теперь этот глаз смотрел не просто с ненавистью, а с холодной безжалостной уверенностью в том, что представшие сейчас умрут; умрут в любом случае – иначе быть не могло. Сейчас в этом лице читался приговор.

– В гости к тебе зашел, Гарций, долги отдать, да свое забрать! – рыкнул Нартанг, выходя в коридор из черного дыма, заполнившего уже и оружейную, – Узнаешь меня?!

– Такого урода как не узнать! – ответил за своего повелителя Тин, выхватывая меч и заслоняя Гарция.

– А для тебя, Тин, у меня другие гостинца! – быстро и четко отвел выпад старого рубаки воин и, заклинив клинок в шипах только обретенного оружия, вырвал его прочь, отбросив старика назад сильным ударом в челюсть.

Телохранитель отлетел на несколько шагов и, ударившись головой о колону, осел на пол.

– Тебе, псу, сейчас будет честь умереть от руки короля Данерата! – рыкнул Нартанг, также отбивая выпад и обезоруживая оправившегося от первого потрясения Гарция, выхватившего свое оружие.

– Пощади! – разведя безоружные руки в стороны плюхнулся на колени жестокий правитель – как легко было мучить и убивать других людей, но как не хотелось самому быть убитым – сразу забылись и спесь и честь, когда перед ним появился этот явившийся с того света безжалостный и неотвратимый мститель.

– Жестокосердный, – усмехнулся Нартанг, плюнув на пол рядом, приставляя тонкое лезвие к трепещущему горлу, – Ты кого пощадил?!

– Пощади!!!

– Зачем?

– Я тебе все отдам!

– Я и так все возьму!

– Тебя никто не тронет!

– Меня и так никто не тронет! Трус и глупец! – в самое лицо рыкнул ему воин и надавил, проведя отточенным острием по горлу давнишнего обидчика – тот вздрогнул потекла кровь, но Нартанг специально только напугал его, задев лишь кожу.

В углу не шевелился Тин. Нартанг подошел к нему, наклонился, прикоснулся пальцами к жилке на горле, под его ороговелой кожей едва дернулось – живой. Он быстро отвязал цепь, пробив тяжелой вазой каменные плиты пола и чуть не свалившись с полуобрушившегося перехода; обвязал ею ноги телохранителя. Потом подошел ко все еще стоящему на коленях трясущемуся Гарцию, судорожно зажимающему свое окровавленное горло, быстрым движением снял с него ремень и, просунув в последнее звено цепи обмотал вокруг шеи, потуже, застегнул пряжку. Срезал лезвием ремень перевязи, стянул им руки правителя города за спиной.

– Пошел! – дернул он за поводок, – Только тявкнешь – прирежу!

Он взялся за середину цепи и пошел прочь из горевшего дворца – больше ему здесь ничего не было нужно: Гарций шел на поводке, бессознательный Тин собирал пыль переходов и отсчитывал головой ступени.

– Ты кто?! Это что, господин и Тин?! – остановился один из солдат, неизвестно чего забывший во дворце господина и забежавший на его половину.

Нартанг молча ударил его лезвием в лицо, разрубив нос пополам. Солдат, хлюпая, осел на землю. Не замедляя шага, воин шел дальше. Выйдя во двор он увидел, как его шайка сцепилась с солдатами Гарция. Те хоть и были поначалу заняты пожаром, но когда увидели, как грабители выносят добро господина, быстро вспомнили службу, оставив пожар слугам. Казармы прилегали ко дворцу и оттуда выбегали все новые и новые солдаты. Его шайка была приговорена.

– Нартанг! – увидел один из них вышедшего предводителя.

– Вели своим остановиться! – притянул за цепь бледного Гарция Нартанг, – Не то и впрямь прирежу тебя!

– Остановитесь! – немного визгливо крикнул Гарций Жестокосердный своим солдатам, опасливо косясь на зажатое в руке своего пленителя лезвие – его цепь как раз входила в кулак, сжимающий страшное оружие – одно движение и ничто не спасло бы его от кровожадного металла.

– Господин! Господин Гарций!? – оглянулись на него солдаты, удивленные увиденной картиной.

– Коней мне и моим людям. Ты едешь со мной. Если они поедут за нами – тебе конец, – холодно произнес воин, словно и не было во дворе бушующего пожара, горячего боя и сотни солдат, готовых броситься на него.

– Подвести этим людям коней. И не скакать за нами! Я уезжаю! – обреченно выдохнул правитель посеревшими губами.

Солдаты опешили – такого они не слыхивали и не знали как поступать в таком случае.

– Живо! – рявкнул Нартанг.

– Быстро! – взвизгнул, испугавшись за свою жизнь Гарций.

Солдаты, вместо слуг, принялись ловить и подводить коней разбойникам. Те, ошалело улыбаясь и постоянно озирались, забирались на испуганных пожаром животных, побыстрее направляя их к воротам, в которых уже вовсю суетился народ с бессмысленными ведрами воды.

– Мне трех коней! – рыкнул воин, напоминая о себе – солдаты не решались подходить близко.

К нему подвели трех лошадей.

– Двух связать вместе!

И этот его приказ исполнили.

– А теперь отправляйтесь тушить свой город! – мрачно посмотрел на растерянных служителей порядка воин, – Все за ворота! Если пойдете за мной – ваш господин умрет!

– Исполняйте! – осторожно кивнул Гарций, косясь на страшный клинок у своего лица.

Шайка уже давно исчезла за воротами горящего дворца, как только получила коней, а Нартанг спокойно ждал, пока солдаты уйдут со двора. Потом неторопливо закинул все еще бесчувственного Тина на спину одной лошади, привязал его стременами за руку и ногу; кивком приказал Гарцию сесть на другого коня, но тот со связанными руками, неловко топтался у бока животного. Нартанг, все также молча, взял его за пояс штанов и за шиворот, быстро закинул в седло, потом прикрепил повод его коня к своему седлу, там же закрепил цепь ошейника. Тина он освободил от тяжести металла – старику и так хорошо досталось в пути из дворца: лицо, грудь и спина его были сильно ободраны и кровоточили.

– Пошел! – вскочив в седло третьего коня, дал ему пятками в бока воин, – Пошел! – и они полетели по горящему городу. Солдаты все еще толпились за воротами, но никто из них не рискнул что-то предпринять; по улицам метались обезумевшие люди, не знающие за что хвататься – тушить ли дома или собирать вещи и бежать прочь.

Нартанг гнал лошадь вперед, сбивая попадающихся на пути, не обращая внимания на проклятия и крики, объезжая дома, где слишком сильно уже бушевало пламя. Потом он врезался в толпу людей, столпившихся у ворот, желающих поскорее сбежать из горящего города. Кони жалобно и испуганно ржали, не желая топтать людей, но воин не давал им остановиться или сбросить себя: