Эржбета перевела взгляд на Юстинию.

— Расторгай договор, — сказала она.

— Ты думаешь, душу свою спасешь расторжением договора? — спросила ее Юстиния. — Ишь ты, какая прыткая.

— Не твое дело, что я думаю. Начинай.

— Вы все-таки еще поразмыслите. Один нарушил, а двое не нарушают, живут себе, как прежде. Ох, погубите души свои. Ох, смотрите, как бы не обжечься.

— Старая ведьма, — сказал Ликургус. — Долго ты будешь над нами издеваться?

Глянув на него злобно, Юстиния соскочила с ложа на каменный пол. Босые белые ноги ее в синих венах контрастировали с темными плитами. Встав посередине комнаты, она уставилась в угол. Вскоре воздух в комнате изменился, увлажнился, стал холоднее, запахло какими-то болотными цветами, заходили тени по полу. Эржбета подошла к Ликургусу и встала рядом с ним. Глянув ей в глаза, Ликургус взял ее за руку.

Посередине комнаты на полу возник шарообразный кристалл значительных размеров и стал подниматься медленно, и завис на уровне глаз. Юстиния что-то бормотала.

— Э! — сказала она вдруг. — Что-то ты, Ликургус, путаешь. Никакой он не охотник.

Ликургус, неприятно завороженный зрелищем, мотнул головой, собираясь с мыслями.

— Ничего я не путаю.

— Нет, путаешь. Охотники такие не бывают. Как зовут того, которого ты нашел?

— Тор.

— Нечасто так называют детей в Швеции, не так ли.

— Мне не до шуток, Юстиния.

— Такое имя — Рагнар — тебе ни о чем не говорит?

— Говорит. При чем тут Рагнар?

Юстиния оглянулась на него, улыбаясь зловеще. Ликургус чуть помедлил, выпустил руку Эржбеты, и шагнул к кристаллу.

— Не может быть, — сказал он. — Что ты болтаешь! Рагнар — законный сын. Да и на нас он не похож совершенно. Ни на Эржбету, ни на меня.

Юстиния продолжала улыбаться. Ликургус вгляделся.

— Судьба, — сказала Эржбета, не подходя к кристаллу.

— Не может быть, — пробормотал Ликургус. — Мы не при чем! Сакр нарушил условия — почему мы должны отвечать за Сакра? Это глупо! И нечестно!

— Ну, поговорил, и хватит. А девушку мне все-таки жалко. — Она подошла к Эржбете вплотную. — Жалко мне тебя. И дам я тебе совет. — Она оглянулась на Ликургуса. — Что тебе дорого, то ты, девушка, береги. Хотели Антихриста — вот он вам. А дорогое береги.

Эржбета, и без того бледная, побелела еще больше. Ликургус оглянулся на нее. Нужно было подумать, осмыслить. Может, уйти, вернутся на следующий день? От него ждали решения. Решение не складывалось.

Дверь с грохотом распахнулась и в комнату ввалились трое вооруженных людей. Сверд Ликургуса лязгнул, выскакивая из ножен, но люди и не думали на него нападать. Расступились. За ними вошел Сакр — постаревший, осунувшийся, лысый, но вполне узнаваемый. Некогда хитрые восточные глаза глядели с мрачноватой издевкой.

— Не бойся, Ликургус, — сказал он. — Это всего лишь я.

Эржбета разжала рукоять ножа. Сакр кивнул своей охране.

— Можете идти.

Они поклонились и вышли. Ликургус вложил сверд в ножны.

— Кажется, я успел, — сказал Сакр. — Это просто замечательно! Юстиния, дорогая моя, нехорошо обманывать людей. Заманивать их обещаниями, которые ты не можешь выполнить.

— Вот как? — неприятным голосом спросила Эржбета, чувствуя, что успокаивается.

— Да, именно так.

— Они сами напросились, — поведала Сакру Юстиния.

— Возможно. И ты показала им Рагнара, не так ли. И намекнула, что именно он и есть Антихрист, и они, конечно же, поверили. — Он повернулся к Ликургусу. — Не стыдно? — И к Эржбете. — Вы же взрослые люди! Такие антихристы, как Рагнар, рождаются каждый год.

— Он действительно наш сын? — спросила Эржбета.

Сакр слегка помялся.

— Да, — сказал он.

— Почему он блондин, а не рыжий?

— Не знаю. Это не имеет значения. Даю вам слово, что он не Антихрист. Но суть не в этом, а в том, что Юстиния договор расторгнуть не может. Вы помните договор?

Эржбета пожала плечами. Ликургус молчал.

— Помните. Но не дословно. Договор у меня в мешке, вот тут. — Он поднял мешок, показывая. — Я бы хотел вам кое-что объяснить, но делать это здесь, в потемках, при этой… — Сакр поморщился. — Не желаю. Пойдемте на свет. Пойдемте, пойдемте.

Для людей отчаявшихся нет ничего более обнадеживающего, чем уверенность неглупого человека.

— Ты мне за это заплатишь, — сказала Юстиния грозно и закашлялась.

Сакр подошел к кристаллу, обхватил его руками, приподнял, и с размаху грохнул об пол. Последовала вспышка, будто искра попала на комок серы, и кристалл разлетелся в светящуюся пыль. Затем пыль погасла.

— Езжай к волхвам, — сказал Сакр, глядя грозно на Юстинию, которая сникла, опустила голову, попятилась, и села на ложе. — Нечего тебе здесь делать. А вы, оба — пойдем со мной. Есть тут неподалеку прелестная таверна.

— Ты вспомни, Сакр, — сказала Юстиния, не поднимая головы. — Вспомни, кому и чем ты обязан.

— Я не люблю воспоминания, — ответил Сакр.

Таверна действительно оказалась совершенно прелестна — на солнечной стороне многолюдной Пьяцца Романо. Сели втроем за столик. Сакр в длинном балахоне, Эржбета в строгом платье, и Ликургус в походной одежде — не привлекали внимания, поскольку на площади присутствовали, и сидели за столиками таверн, люди из сотни разных стран с разными традициями. Маринки нигде не было видно, а площадь выглядела иначе. Эржбета попыталась сообразить, почему площадь выглядит по-другому, и поняла — тени легли под другим углом. Она посмотрела на солнце.

— Мы, похоже, целый день там провели с Юстинией, — сказала она.

Сакр отрицательно покачал головой.

— Скорее наоборот.

— Что ты натворил, Сакр? Признавайся, — попросила Эржбета.

— Позавидовал Ликургусу.

— Вот как? — удивился Ликургус.

— Да. Ты все знал заранее, Ликургус.

— Не понимаю.

— Ты знал, что будешь служить Ордену.

— Я тогда не знал даже о существовании Ордена.

— И все-таки знал, что будешь ему служить. Это не уловка, это у тебя само собой получилось, но удобно — вроде бы подчиняешься кесарю, но кесарю особому, брезгливому, до смертоубийства не опускающемуся. Вот я и позавидовал.

— Праздные разговоры, — заметила Эржбета. — Если будешь ходить вокруг да около, Сакр, я тебя зарежу. Мне, в отличие от тебя, есть что терять.

— Да, — сказал Сакр. — Знаю. Хорошая у тебя дочка, Эржбета. И мучается тем, что бесплодна.

Эржбета опустила глаза.

— Ты поэтому и хочешь разорвать договор, — продолжал жестокий Сакр. — Чтобы дочка не мучалась. Как человек восточный, я тебе сочувствую весьма поверхностно. На востоке вообще много показного.

— Не философствуй, Сакр, тебе не идет, — сказал Ликургус. — Рагнар — не Антихрист?

— Нет, я ж вам говорил уже, — возмутился Сакр. — Впрочем, не знаю точно. — Эржбета и Ликургус нахмурились. — Нечего на меня так смотреть! Поведение его, конечно, оставляет желать лучшего. Кстати, все, что Юстиния наговорила вам про меня — ложь. Договор я не нарушил ни в одной букве. С этими договорами вечно какие-то несуразицы. Условия договора выполняются с точностью до наоборот. То есть, если Рагнар — Антихрист, то разрыв договора — не нарушение, а именно отмена — сведет на нет его сущность, он станет другим. Так получается. Но отменить договор нельзя.

— Все-таки тебя нужно зарезать, — сказала Эржбета.

— Зачем же. Я вам еще пригожусь.

Помолчали.

— Сакр, а скажи, для чего договор нужен был тебе? — спросил Ликургус.

Сакр вздохнул.

— Честно сказать?

— Если не затруднит.

— Ну, что ж… Началось все из-за женщины.

Он еще раз вздохнул.

— Ну, хватит стенать! — строго сказал Ликургус. — Что за женщина?

Сакр улыбнулся грустно.

— Женщина, ради которой мне пришлось иметь дело с волхвами… и с вами… таких женщин не бывает. Нигде, никогда. Власть ее надо мной была безгранична.

Сакр умолк. Эржбета еще раз оглядела площадь. Причины, по которым Сакр ввязался в дело с договором, ее не интересовали. Ликургус проявляет праздное любопытство.