Он подбежал к Леху.

— Лех, очнись! Эй, дай кинжал! — попросил он Хелье.

— Кольчугу надень! С Лехом я сам…

Освобожденный Лех, пришедший в себя, дико озирался.

— Побег, — объяснил ему Хелье. — Идешь с нами.

Они выскочили в «кладовую». Прямо по центру лежал раненный варанг.

— Сорсьер! — крикнул Казимир, увидев выходящих из спальни Марию и Эржбету. — Ты цела, здорова?

Он хотел кинуться к ней, но Хелье его остановил, схватив за предплечье.

— Лучник! Говори только по-французски. Только! Я не могу быть лучником, они на меня косо смотрят, а наречие я знаю плохо. Варангов не берут в парижские лучники, листья шуршащие!

У лестницы, ведущей наверх, появился королевский лучник.

— Эти люди ни в чем не виноваты, надо бы их отпустить, — сказал Казимир на очень чистом французском.

— Тебя прислали нам в помощь? — спросил гвардеец. — Ты — человек Эсташа?

— Да.

— Подожди немного, не отпускай пока что. Меня зовет капитан, я у него спрошу.

Лучник скрылся наверху.

Эржбета слегка задержалась — подошла к истекающему кровью варангу, присела рядом, вытащила у него из-за гашника кинжал, выдернула из его шеи стрелу, взяла за волосы, посмотрела в глаза, и двумя ударами рукоятки выбила ему зубы. Хотела еще выколоть ему один глаз, но решила, что времени больше нет.

Выпроводив Марию, Эржбету, Казимира и Леха на страт, Хелье вернулся в дом и потянул лучника, ворочающего сундуки в передней, за кап.

— Где капитан? Эсташ говорит, что в этом доме есть потайная дверь, надо доложить капитану.

— Наверху.

Хелье взбежал на второй уровень. Там галдели и искали. Раздался голос капитана:

— Подвал проверили?

Хелье зашел в комнату — «келью» Эржбеты — и положил руку на плечо капитану. Капитан обернулся.

— Сожалею, — сказал Хелье.

И въехал капитану коленом в пах. Глаза капитана широко раскрылись, он согнулся пополам, но крикнуть не успел — Хелье ударил его поммелем в затылок. Капитан рухнул на пол. Хелье перевернул его на спину, перерезал тесемки, которыми плоский кошель капитана крепился к поясу и, убедившись, что королевский приказ в кошеле, быстро вышел.

Через полчаса в «Ла Латьер Жуайез» вошел варанг в купеческой одежде со свердом у бедра. В иное время разбитная компания нашла бы это забавным, но в данный момент заведение обыскивали лучники — свита Бенедикта приуныла. Противно, когда место, где ты определился на постой, обыскивают лучники.

Хелье обвел компанию взглядом и сразу нашел человека, который был ему нужен. Бенедикт в тунике сидел в шезе с поручнями у самой печи, в глубине — неприметный. Несколько человек встали, преградив варангу путь.

— Дело срочное, — сказал Хелье. — Мне нужно говорить… — он указал глазами на Бенедикта.

— Не расположен, — заявил томный мужчина, с глазами с поволокой.

— Связано с Полонией, — сказал Хелье со значением и зычно.

Бенедикт махнул рукой.

— Сверд… — начал томный.

— Оставь меня, — сурово отрезал Хелье. — Мне некогда.

Томный отошел к другим, оглянулся еще раз на Хелье, и сообщил:

— Какой темпераментный варанг… Мне такие всегда нравятся…

— В двух словах, — сказал Хелье, подходя к Бенедикту (несколько человек последовали за ним на тот случай, если он примется Бенедикта душить), — либо скоро в Полонии будет новый король, либо его там не будет. От тебя мне ничего не нужно. Почти. Речь о небольшой услуге.

Бенедикт улыбнулся.

— Я тебя где-то видел, — сказал он.

— Да, мы знакомы. Позволь говорить с тобою… как это они здесь выражаются?… тет-а-тет.

— Да, пожалуйста.

Бенедикт кивнул свите, и свита отстранилась.

— Против тебя здесь пытались составить заговор, — сообщил Хелье тихо.

— Они постоянно тут балуются, — сокрушенно заметил Бенедикт.

— Тебя хотели сместить.

— Каждый месяц хотят.

— Но в этот раз они пошли дальше, чем обычно, и пригласили стороннего наблюдателя.

— О! И как же оно обернулось?

— С помощью этого наблюдателя они хотели заручиться поддержкой Константинополя.

Бенедикт нахмурился.

— И что же?

— Константинопольский наблюдатель остановился в Венеции, да там и застрял. Но ведь, согласись, раз кого-то они пригласили…

— Кто — они?

— Епископы, архиепископы, и прочая, и прочая.

— Так, так…

— Раз уж пригласили, значит, кто-то должен был приехать.

— Согласен. И кто же приехал?

— Приехал я.

— Не понимаю.

— Одетый константинопольским наблюдателем.

— О!

— Да.

— Они ничего не заподозрили?

— Нет.

— Ты уверен?

— В любом случае, я сказал им, что Константинополь категорически против.

— Но ведь это не так?

— Не так, — согласился Хелье. — Константинополю в общем-то все равно. Зато один могущественный человек, не из Константинополя, заинтересован в твоем пребывании на папском престоле. Ты его устраиваешь. Почему — не знаю.

— Он-то тебя и послал.

— Да.

— Красивый мужчина, небось?

— Ничего, — сказал Хелье. — Не очень. И сварливый часто.

— Молодой?

— За пятьдесят.

— То есть, дук Йарослафф, — предположил Бенедикт.

— Ты проницателен.

— Что ж. Передай ему на словах мою благодарность. Писать я ему опасаюсь, сам понимаешь.

— Да. Но — услуга за услугу.

— Говори.

— Ты отправляешься в Венецию, не так ли?

— Да, завтра утром.

— Замечательно, — одобрил Хелье. — Я тебе завидую.

— Да. Красивый город.

— Не мог бы ты взять с собой еще кого-нибудь, в дополнение к твоей свите?

— Если не много народу…

— Нет, всего двоих. — Хелье подумал. — Или троих. Еще не знаю. Мне ужасно понравилась твоя давешняя речь. Ты превосходный оратор и великий проповедник. Похоже на… даже не знаю, сказать на Аристофана похоже — не сказать ничего.

— Благодарю. Теперь пожалуйста, чуть подробнее по поводу Полонии, если тебя не затруднит.

Они смотрели друг другу в глаза.

Почему Бенедикт сразу поверил Хелье? Наверное потому, что это его ни к чему не обязывало.

— Полонию должен был выручить Конрад Второй, — сказал Хелье.

— Да, но он говорит, что не может дать ни солдат, ни денег. Предложил тысячу пехотинцев. Я согласился, но для Полонии это маловато. Мне вернуться в Рим — как раз хватит.

— Затем Полонию должен был выручить ты сам.

— Нет средств. Все уходит на раскрытие заговоров, интриги, взятки, развлечения, и удовлетворение моих личных мстительности и коварства, — Бенедикт сделал постное лицо. — Полонии мог бы помочь твой дук.

— Но делать этого не станет.

— Почему?

— Не знаю, — честно признался Хелье. — Что-то личное, кажется. Какие-то нелады с нынешней династией.

— Тогда дело плохо. Бедная Полония!

— Насколько я понимаю, — сказал Хелье, — нужны средства, чтобы польские окраинные воеводы, сидящие по своим поместьям обиженные, поднялись бы на защиту христианского принца.

— Да. Средства, по-видимому, немалые, поскольку поляки просты только с виду.

— Мне кажется, я знаю, где такие средства могут иметься, — сказал Хелье. — И я попробую…

— Ты волен поступать так, как считаешь нужным. Со своей стороны хочу тебя заверить, что христианин на троне Полонии в данный момент — предел моих мечтаний. Какая неприятная вещь, однако — политика!

Бенедикт откинулся на шезе, рассматривая Хелье.

— Ты хорошо стреляешь из лука? — спросил он неожиданно.

— Так себе.

— Жаль. Мне нужен персональный лучник, которому я мог бы доверять. Ну так где ж они, мои новые попутчики?

— Сейчас будут. Подожди немного.

Хелье прошел через зал заведения, открыл дверь, и сделал кому-то знак. Вскоре в заведение вошли Нестор и Маринка. Хелье повел их прямо к Бенедикту.

— Ого, — сказал Бенедикт, поднимаясь. — Это… да…

— Что-то не так? — спросил Хелье.

Бенедикт сделал ему знак приблизиться вплотную и сказал на ухо: