— Ну ты и подонок! И не говори мне ничего больше, — я почему-то страшно устала от этого нелепого разговора. И зачем ему понадобилось исповедоваться именно передо мной?

— Ну и дура. Вот и живи в дерьме! А мне надоело! Вон другие ездят на «Фордах-Скорпио» или на джипе «Черокки». А у меня даже вшивого жигуленка нет! Мне надоело торчать в этом дерьме! И между прочим, с каждого волчонка я буду иметь! А на твоем бы месте твою волчицу давно продал. Диме!

Марат ничего не знал о том, что Ева пропала. Как это было здорово, что он ничего не знал! Уж не Дима ли попросил поговорить со мной, разведать обстановку?

— Марат, постой… А сколько же платят этим мужикам в деревне, чтобы они вырастили и приручили волчонка?

— С этими-то проще всего! Дима завозит водку ящиками, ну еще по сто тысяч в месяц — и они счастливы. Некоторые даже своих собак предлагали. Вместо волков. Но у Димы фирма веников не вяжет. Волков — так настоящих. Да, Дима просил передать, что за взрослую волчицу он бы мог дать тебе штуки три. Ты представляешь, сколько это — три штуки баксов?

— Да пошел он… и ты вместе с ним!

— А ты, Эль, зря так. Из-за волчат, что-ли? Так им все равно было подыхать. Ты же видела. А здесь хоть поживут, солнышку порадуются. Да еще пользу принесут. Обществу…

— Так он скоро весь зоопарк продаст, вот увидишь! Плевать ему на животных! — крикнула я.

Марат рассмеялся:

— Ну и продаст — если нужно будет. Если целесообразно. Велика важность! У нас всю страну вон продают на корню, а тут какой-то вымирающий зоопарк. Плохо у тебя с обонянием, Эля. Не чуешь, куда ветер дует?

— У этого вашего ветра запах канализации, Маратик, и меня от него тошнит!

После этого разговора Марат стал мне противен. Но еще более противен стал мне наш новый директор. Когда он въезжал в служебные ворота на своей темно-синей иномарке, потом аккуратно выходил из нее, прижимая папку с бумагами, в длинном темном пальто и с белым кашемировым шарфом, когда он приветливо улыбался своими толстыми губами, и при этом его розовое пухлое лицо еще больше розовело — я чувствовала к нему почти физическую ненависть.

Дима был руководителем нового стиля — так у нас сейчас любят говорить. Считал себя либералом и истинным демократом. Некоторое время назад он съездил в Штаты, и оттуда, помимо неудержимого восхищения этой страной и всеми американцами, привез еще манеру говорить «Хай!» и «Бай!» и называть своих сотрудников только по имени. Так и он для всех был не Дмитрий Сергеевич, а просто Дима.

Через несколько дней после разговора с Маратом Дима попросил меня зайти к нему в кабинет.

Его кабинет, переделанный заново, сиял всеми прелестями и прибамбасами столь популярного теперь евроремонта. В прихожей у Димы с недавних пор появилась длинноногая, молоденькая секретарша Яна. Когда я бывала в кабинете нашего директора, мне все время казалось, что я в офисе какой-нибудь фирмы.

— Хай, Элечка, заходи! — Дима сидел за столом, компьютер был включен, а из принтера бесшумно выползали, один за другим, листки бумаги.

— Привет, — сказала я, и тут только заметила, что в кабинете присутствует еще кто-то.

— Вот, познакомься, Айрат Гараев, директор фирмы «Айвенго», мой друг и партнер. По бизнесу, конечно, ха-ха!

«Все ясно, «Айвенго» уже здесь. Начинает свою охоту… Посмотрим…» — я кисло улыбнулась Айрату, который напоминал мне скорее гопника, каких видимо-невидимо разъезжает по городу в девятках или фордах. Он был невысок, накачан, как Рэмбо, у него была странно маленькая голова на бычьей шее. Шею обрамляла золотая цепочка. Золотой дутый перстень отчетливо поблескивал на безымянном пальце.

— Да, кстати, Эля, у тебя есть загранпаспорт? — Дима внимательно рассматривал какие-то бумаги, — Тут вот в Гамбурге международная конференция по зоопаркам, и я подумал — что у нас все одни и те же сотрудники ездят… Думаю, может, ты бы поехала, а?

— Ну, если ты так считаешь, Дима, я не против. И паспорт у меня есть. Я в прошлом году в Болгарии отдыхала, — я ответила ему как можно приветливее и наивнее, хотя было совершенно ясно, что это — лишь наживочка, на которую меня хотят поймать. Я ждала, когда же они начнут главный разговор.

— Вот и отлично, я пошлю по факсу или по электронке заявку именно на твое имя. Конференция через три недели. Подумай о теме своего доклада.

— Эля, мы бы хотели с Вами обсудить еще один вопрос, — Айрат улыбался мне чарующей улыбкой, — Вы курите? Пожалуйста! — он протянул мне пачку каких-то шикарных сигарет. От него пахло дорогим одеколоном. Запах был мужественный и приятный, но видно Айрат полил себя слишком обильно.

— Прошлой весной, когда я еще тут не работал, ты взяла в нашем зоопарке волчонка. Причем это нигде не было зафиксировано, и произведено без чьего-либо разрешения? — сказал Дима.

— Да, этих волчат ежегодно топили, и я случайно увидела, как Марат чуть не утопил последнего. Выхватила у него из рук. И что же теперь?

— Эля, мы с Айратом предлагаем тебе очень выгодную сделку. Ведь у тебя проблемы с волчицей? Она выросла, она не может жить в городе. К тебе милиция приходила, ведь так?

— Я куплю ее у Вас, Эля, — Айрат явно нервничал, его пальцы немного дрожали, когда он стряхивал пепел с сигареты, — Я предлагаю Вам за волчицу три штуки зеленых. Таких денег за нее Вам никто не даст.

— Но я не продаю ее, уважаемый Айрат! — меня даже немного веселил этот разговор. Ведь я его предвидела и потому была совершенно спокойна. К тому же, Евы у меня не было. Но мне доставляло какое-то странное удовольствие держать их об этом в неведении, — И потом, а Вам зачем волчица? — я решила прикинуться наивной.

— Эля, у Айрата большое хозяйство в лесу. Что-то типа национального парка. Ему нужны разные виды животных, но чтобы они были не совсем дикими, понимаешь? Волк должен жить в лесу. Что мы тебе и предлагаем. Я хочу, чтобы все были довольны — и ты, и мы, и твоя волчица.

— Да, особенно будет довольна волчица! Когда в нее засадят несколько зарядов дроби! Господа «новые» русские и татары, я прекрасно знаю, зачем вам волк. Вам что, Дима, не хватает тех волчат, которых вы взяли этой весной?! Уже всех перебили ваши туристы? — я почувствовала, что постепенно начинаю терять контроль над собой и заводиться, — Хороший же у Вас национальный парк, господин Гараев! Кровью невинных животных торгуете?