– Знайте, мы заколдовали царей и предводителей мусульман, обратив их в камень, так что теперь никто из них не может двинуться. Что может быть благоприятнее для сражения? Нападите же на войско царя Сайфа и на всех воинов Красного города и предайте их мечу, пока не уничтожите всех до единого. Разграбьте все их добро, а их жены пусть станут вашей законной и дозволенной добычей. Не щадите никого, оставьте жалость и чините над ними зло.

Услыхав эти слова, воины вскочили в седла и направились к Красному городу, потому что войска царя Сайфа рассеялись перед ними, как овцы без пастуха. А Бурнух все это видел и понял, что мусульманам грозит неминуемая гибель. Но он мог только поднять глаза к небу, куда люди обращают свои молитвы, и смиренно молить Аллаха всевышнего, проливая потоки слез. Он говорил:

– О боже, ты знаешь, что я прожил долгую жизнь, поклоняясь огню, но ты указал мне истинный путь, и я стал поклоняться тебе; не оставь же меня без помощи, не дай злокозненным язычникам одолеть меня, не подвергай меня жестоким испытаниям, я твой верный раб и стараюсь вершить добрые дела. Я был язычником по неведению, так не допусти же, чтобы, уверовав, я был повержен нечестивыми. Отврати от меня твоих и моих врагов, ослепленных своим неверием и произносящих недостойные и лживые речи! О боже, я слаб, удвой же мои силы, спаси меня от беды, в которую я попал, ведь ты всемогущ!

Бурнух произносил эти слова с пылающим сердцем и израненной душой, и Аллах, вняв его мольбе, ниспослал ему победу над врагами, – ведь он не оставляет без помощи тех, кто взывает к нему и к его милости.

Вдруг в дальней дали поднялась пыль до небес, а когда она рассеялась, показался рыцарь – герой и воитель и врагов погубитель, верхом на коне, черном, как ночь, который летел над землей, как облако по ночному небу. Лицо всадника было закрыто покрывалом, но его сияние проникало сквозь покров, как свет луны из-за облаков. За плечами всадника развевался шелковый стяг, который, казалось, парил над степями и холмами, а перед ним в медном кувшине летела старуха. Приблизившись к дяерям дворца, где находились Сайф и другие заколдованные цари и военачальники, старуха увидела Шаму, стоящую с обнаженным мечом в руке. И она сказала Шаме:

– Не бойся, с тобой не случится ничего дурного, мы принесли тебе успех и надежду. Ведь ты Шама, дочь царя Афраха?

Шама ответила:

– Да, о госпожа моя, а это мой муж, мой отец и их последователи и сторонники, знатные мусульмане, и все они, как ты видишь, заколдованы.

Говоря это, Шама дрожала от страха, потому что, увидав старуху, которая летела в кувшине над землей, пренебрегая пространством, она очень испугалась. А старуха продолжала:

– О Шама, кто из них царь Сайф ибн Зу Язан?

– Вот он сидит околдованный в самой середине зала и не может двинуться.

– Радуйся, о Шама, – воскликнула старуха, – он жив и здоров, и сейчас он очнется по воле того, кто сотворил все живое.

А в то время, как старуха беседовала с Шамой, о благородные господа, к ним подъехал тот всадник и спросил старуху:

– О матушка, с кем это ты разговариваешь?

– Это Шама, жена царя Сайфа ибн Зу Язана, – ответила старуха.

Услыхав это, всадник разгневался и воскликнул:

– Отойди от нее, сейчас я отрублю ей голову и лишу ее жизни, и пусть близкие и родные оплакивают ее гибель!

А этот всадник был не мужчина, а Тама, дочь мудрой Акилы, и, увидев Шаму, которую царь Сайф предпочел ей, она захотела ее убить. Но Акила сказала своей дочери:

– Опомнись и не поступай опрометчиво, о Тама! Шама жена царя Сайфа, и тебе незачем на нее посягать. Перестань упрямиться и помни, что нам предстоит совершить важные дела, ведь мы прибыли сюда для того, чтобы избавить мусульман от беды.

Но Тама воскликнула в ответ:

– О матушка, ведь я поклялась перебить всех жен царя Сайфа. Это – его первая жена, и я должна убить ее, чтобы сдержать свою клятву, иначе я буду лгуньей и клятвопреступницей.

Когда царица Шама услышала эти слова, свет померк в ее глазах, и она тоже закричала:

– В чем это ты поклялась, негодная распутница? Как ты можешь меня убить, – разве я твоя пленница и ты распоряжаешься моей жизнью?

Тут обе они выхватили мечи из ножен и бросились друг на друга, но мудрая Акила, глядя на них, рассмеялась и приказала слугам стать между Шамой и Тамой, а потом, обратившись к дочери, сказала:

– Как тебе не стыдно, мы прибыли сюда, чтобы помочь им, а ты из-за своей любви и ревности хочешь повредить человеку, который и без того попал в великую беду!

Потом Акила повернулась к Шаме и сказала ей:

– О дочка, не обижайся на нее, ведь это твоя сестра и моя дочь, но ты мне дороже!

Так мудрая Акила уговаривала их, пока не помирила. Тогда царица Шама спросила ее:

– Кто ты, о тетушка, что привело тебя в эту страну и откуда ты узнала, что царь Сайф заколдован во время битвы и сражения?

И Дкила ответила ей:

– Я должна рассказать тебе, почему я прибыла к вам. Когда царь Сайф отправился за священной Книгой Нила, он пришел ко мне, и я ему помогла и спасла его от гибели. У него тогда была шапка-невидимка мудрого Платона, при помощи которой он завладел этой книгой, а когда он совершил то, для чего пришел, я хотела женить его на моей дочери Таме, но он не согласился, говоря, что только царевна Шама станет его первой женой. Тогда мы взяли у него шапку-невидимку, отдали ему Книгу Нила, и он уехал от нас. Проходили дни, а царь Сайф не появлялся у нас, и мы не видали его, но недавно моя дочь Тама вспомнила о нем и сказала мне: «О матушка, где же царь Сайф, который обещал, что вернется к нам и женится на мне? Он завладел Книгой Нила и совсем забыл и обо мне и о тебе, а ведь ты помогла ему добыть эту книгу и уехать с миром! И вот он до сих пор не вернулся и нарушил свое обещание!» Я сказала ей: «О дочка, наверное, этому есть какое-нибудь объяснение, но я все узнаю и скажу тебе». Потом я раскинула свое гадание и сказала: «Знай, о Тама, волшебники из Огненной долины заколдовали твоего мужа и обратили его в камень, а вместе с ним они также заколдовали доблестных военачальников и благородных царей. С этими колдунами сражается мудрый Бурнух, но сейчас колдуны его теснят и великой бедою грозят. Ради тебя я отправлюсь туда, чтобы всех их освободить, а царя Сайфа на тебе женить». Потом я приказала одному из моих слуг-джиннов привести коня, на которого села Тама, а сама я влезла в свой кувшин и прилетела к вам.

Рассказав это, Акила посмотрела на медный таз, который был у Шамы в руках, и спросила ее:

– О Шама, откуда у тебя этот таз?

– Мне дал его волшебник Бурнух, – отвечала та. Акила взяла таз в руки, произнесла над ним заклинания, и когда вода перестала кипеть и успокоилась, она обрызгала этой водой сначала царя Сайфа, потом всех остальных заколдованных, и они сразу очнулись. Потом Акила поздравила царя Сайфа со счастливым избавлением, а он спросил ее:

– Кто ты, о матушка?

– Я Акила, а это моя дочь Тама, которая из-за любви к тебе испытала страдания горше, чем муки Страшного суда. Ты поскупился на ласку и не выполнил своего обещания, а ведь царям подобает держать свое слово, – сказала старуха. Сайф воскликнул:

– Где же твоя дочь Тама? Клянусь Аллахом, я тоже люблю ее и не могу более терпеть разлуку с ней, она услада моих очей и радость сердца, бьющегося у меня в груди!

И когда Тама услышала слова Сайфа, у нее потеплело на сердце, и она подошла к нему, поцеловала ему руки и, поняв, что царь Сайф любит ее, обратилась к своей матери, говоря:

– Теперь, когда мы пришли к царю Сайфу и более не разлучены с ним, о нас можно сказать словами пословицы: «Страдания влюбленного вблизи от любимого подобны мукам верблюда, погибающего от жажды под грузом бурдюков с водой».

Сайф отвечал:

– О Тама, клянусь величием господа, сейчас ничто не мешает нашему браку, подожди только, пока кончится эта битва, и тогда наш свадебный пир станет и победным пиром.

– Я буду сражаться против колдунов вместе с Бурнухом, я верю твоей клятве! – воскликнула Акила. Она вошла в шатер царя Сайфа, скрылась от людских глаз, а затем призвала к себе одного из своих слуг-джиннов и приказала ему узнать имена всех восьмидесяти колдунов. Потом Акила вырезала из бумаги восемьдесят человеческих фигурок, покрыла их колдовскими письменами и таинственными знаками, а на каждой из фигурок написала имя одного из колдунов, и, наконец, села в медный кувшин и полетела на поле боя.