– Зачем? – растягивал по слогам мужчина. – Разве я знаю? Что-то у меня не сходилось. Позднее… после этого… после Задушек…

– Ага, позднее? А до этого вы не остановились перед таким шагом? – В капитане росло раздражение, хотя он знал, что ему нельзя принимать все это близко к сердцу.

– Я? – искренне удивился мужчина. – У меня не было никакого выбора. Я дал клятву. Погибло семнадцать человек ни за что. Лучших ребят, которых носила земля. Вы не можете себе этого представить.

«Могу, к сожалению, могу, но это не имеет никакого отношения к убийству, совершенному сейчас».

– Я был лишь орудием судьбы, – добавил мужчина тихо.

– Разве человек вообще может утверждать, что он орудие? – вспылил капитан. – Мы все делаем сознательно. Наши поступки являются следствием наших решений. Ни больше ни меньше. А вы никогда не думали о том, что все изменяется вместе с бегущим временем. За эти годы мы построили новое государство. Новое общество. Весь мир претерпевает невообразимые потрясения, а вы… может быть, для вас время остановилось?

– Да, с того момента, когда часы на башне были остановлены, время для меня остановилось. Я ничего не мог с этим поделать.

– Но тогда шла война, – ответил капитан Корда устало, – а у вас, у вас все смешалось– война и мирная жизнь. Закон и беззаконие, миф и реальность.

– Ничего у меня не смешалось, – услышал капитан. – Я жил, работал, как другие. Вы меня в чем-то обвиняете?

– В убийстве! – крикнул капитан. Его охватила ярость, но он тут же взял себя в руки.

Мужчина покачал головой.

– Это… это не было убийство. Это было… ужасное стечение обстоятельств.

– Из-за стечения обстоятельств вы жили по фальшивым документам. Вы обманывали порядочных людей, ведь мир состоит не из одних мерзавцев. Вы обманывали власти своей страны. Из-за стечения обстоятельств вы двадцать восемь лет преследовали человека, хотя это наша обязанность, а не ваша! Мы уполномочены давать ответ на вопрос, имело ли место преступление или нет. В этой стране выносить приговор может закон, а не самозванцы, упаси боже, не горе-мстители. А что сделали вы? – сказал он вдруг так, словно у него были к этому человеку личные претензии, и это, кажется, так и было. Потому что человек, сидевший перед ним, вдруг показался ему просто глупцом. «Я иногда тоже бываю бессильным, – подумал он. – Ну и что с того? Старею. Слишком много видел. Понял. Помню». – Что вы с собою сделали? – повторил он. – С собою, понимаете?

Мужчина с интересом посмотрел на пего.

– Вы тоже понюхали пороху в этой войне, да? Вы тоже были партизаном или в этой вашей армии. Могу дать голову на отсечение. Иначе бы вы так хорошо не справились со своей работой. Я-то знаю, что я с собою сделал, а почему это вас интересует?

– Нисколько не интересует, – отрезал капитан. – Лично я с удовольствием списал бы вас в расход. Вы испортили себе жизнь своей безнадежной глупостью, – сказал он наконец грубость и почувствовал облегчение. – Если бы это было сразу же после войны. Но сегодня? Это что-то объяснило?

– Ничего, – сказал мужчина сухо. – Человек может помочь себе только сам.

Капитан Корда кивнул головой.

– Это не только ваша ошибка. Ошибка была в самом начале, чем мы, коммунисты, могли вам помочь? – невесело улыбнулся капитан. – Человек представляет собой ценность лишь постольку, поскольку является частью общества. До тех пор пока это не осознает тридцать миллионов, будут случаться различные истории. Когда вы были у доктора Боярской?

Мужчина посмотрел на капитана невидящими глазами. Он возвращался к действительности откуда-то издалека.

– Когда? Позавчера. Быстро вы работаете, – добавил он. «Не сообщила нам, – подумал капитан. – Почему? Я был уверен, что она это сделает. Люди всегда загадка».

– О чем вы с ней говорили?

– В том-то и дело, – мужчина заколебался, – я даже не знал, с чего начать. За что ухватиться. Но она… рассказала мне обо всем сама. Кто может знать, почему с одним человеком судьба сыграет злую шутку, а у другого все как по маслу? – воскликнул он. – Почему она вдруг разоткровенничалась, когда ничего уже нельзя было изменить? Я все не могу понять, почему она сказала мне правду только позавчера, а не восемнадцать лет назад в Люблине.

«Потому что наконец поверила в закон. Наконец почувствовала себя в безопасности», – подумал капитан.

Казимеж Олендэрчик, Франэк, Ежи Ковалик окинул взглядом развороченную комнату. Повсюду были видны следы поспешных приготовлений к приближающемуся событию, самому важному в жизни женщины, которое уже не совершится. Он подумал о том, что события могут умирать так же, как люди. Нить оборвалась. Он спросил:

– Разрешите оставить записку?

Капитан кивнул утвердительно. Он отвернулся, пока мужчина писал, и так и не взглянул на слова, написанные па клочке бумаги, оторванном от пакета.

Жаль, что мы больше не увидимся. Но я рад, что ты не должна будешь смотреть в прошлое. Со мной это было бы так. Всегда. Мы можем чего-то ждать только от настоящего. Только от будущего.