– Он так или иначе должен был умереть.

– Это вы так говорите.

Та же рука, что вырвала палку, теперь с силой крутанула Элис.

– Как мне хочется вам врезать! – процедил он.

– Нисколько в этом не сомневаюсь! Грубость – ваша вторая натура.

– А какая первая?

– Жадность, – закричала она, – занудство!

Его лицо потемнело:

– Я возвращаюсь обратно в туннель. Мне следовало бы знать, что приходить сюда – напрасная трата времени.

– Или денег? – ужалила она.

На этот раз у него даже губы побелели, но Барк все же не дал волю своему гневу.

– Перед уходом я опять повторю то, что уже сказал. Это было желание Бена, он так хотел. «Я хочу быть в шахтерской каске до самого конца», – говорил он. Понятно это?

– Продолжайте.

– Была еще одна причина. Это связано с его браком. Жена Бена никогда не желала видеть его дома. Все, что ей было от него нужно, – это деньги. И, черт возьми, она их получала. Каждый пенни, который он посылал Биллу, попадал ей. Элис, вы меня еще слушаете?

– Да, слушаю.

– Ему было лучше без нее. Вам этого не понять, вы еще не знаете жизни.

Он помолчал.

– Ну, а теперь вы измените свое мнение?

Наступила неловкая пауза.

– Нет, – в конце концов ответила Элис.

– Тогда получается, что я виновен в смерти двоих – молодого Кении и старого Бена.

Девушка не проронила ни слова.

– Мне жалко вас, Элис, – продолжал он. – У вас совсем нет души.

– В отличие от миссис Уолш?

– Что вы имеете в виду?

– Ничего.

Он повернулся и ушел.

Работы в Эдамленде прервались ненадолго, когда хоронили Бена, но уже на следующий день они возобновились с удвоенной скоростью.

Вечером пришел профессор и торжествующе сообщил Элис:

– Рекорд туннеля Экумбин-Тумут побит. Их рекордная цифра была равна четырехстам футам за шесть дней, мы ее уже перекрыли за пять дней. Завтра мы установим мировой рекорд.

– Да, – кивнула Элис, – а Бен умер.

Профессор внимательно посмотрел на нее.

– Что это значит, Элис? Проходка никак не связана со смертью Бена.

– Ах, да, я знаю. У него были неполадки с сердцем, он был готов к этому.

– Дело не в этом, он умер бы еще несколько месяцев назад. Барк там с ним нянчился.

– Внизу, в туннеле?

– Да. Старый Бен мог носить шахтерскую каску, но активной работой с тех пор, как приехал сюда, не занимался. В ведомостях его фамилию ставили – и все. Я думаю, это очень мило со стороны Барка. В конце концов, у него был контракт.

– Ну, прямо добрее Санта-Клауса, – сказала Элис.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь. Смерть всегда приходит неожиданно, Элис…

Профессор на секунду замолчал, осмысливая свои слова, но его дочь, как всегда, одержала над ним верх. Он взглянул в ее голубые-голубые глаза, на ее кукольное личико. Маленькая, избалованная, обожаемая Элис. Он больше не мог вымолвить ни слова.

У Барка Уолша, однако, было что сказать.

– Я хочу, что вы прочли эти телеграммы, мисс Эннан. Они от Ормондов.

– У меня нет особого желания это делать.

– Прошу вас, Элис, прочтите! – Он положил перед ней первую. – Очень длинная, как видите, наверное, обошлась Миллисент Ормонд недешево, – в его голосе слышался сарказм.

Элис с недоверием начала читать. Она никогда раньше не представляла, что человек может быть таким бесчувственным. Единственной темой телеграммы были деньги. Сколько денег? Когда она сможет их получить? Какова ситуация со стабильной пенсией? Может ли быть принято к рассмотрению дело об ущербе?

– Боже мой, нет! – воскликнула Элис.

– Как вы ее находите, а?

– Да, но я не могу в это поверить.

– Я знаю, вы и мне не верили. Вот еще одна. Она от юного Билла.

Читая, Элис спросила:

– Сколько лет Биллу?

– Семнадцать.

– Вы возьмете его, как он просит?

– Я уже беру его.

– Но вы уже заканчиваете здесь работу.

– Нас ждет другой контракт. Мы возьмем его с собой.

– Мы? – сначала она неправильно поняла смысл этих слов, так как подумала, что это «мы» включает и ее, но он, конечно же, имел в виду тех, кто работает с ним, его команду.

Щеки девушки порозовели от смущения. Она быстро отвернулась, но Барк успел заметить ее смущение.

– Элис…

Она не могла обернуться, поэтому обронила через плечо:

– Да, мистер Уолш?

Он пожал плечами:

– Неважно, мисс Эннан, – и убрал телеграммы.

Глава восемнадцатая

На следующий день Элис увидела, что сумки Ноны загромоздили и без того узкий коридор.

Сумок было много, и они были большие, на них красовалось множество разных наклеек. Элис прочитала: «Индия, Канада, Южная Америка, Африка». Среди географических названий было начертано имя путешественницы – миссис Б. Уолш.

Увидев Элис, Нона тонко улыбнулась:

– Радуйся, моя детка, я возвращаю тебе твой будуар.

– Вы уезжаете?

Она не могла переезжать в другую комнату – других комнат просто не было.

– Да, уезжаю. Не могу больше выносить этот одинокий насест. Как ты могла вытерпеть все это так долго? Это выше моего понимания. Ну, конечно, – ее темные глаза сузились, – вокруг тебя были мужчины, не так ли? Но при Барке они не мельтешат. Все, что они могут, – есть, спать и работать. Никогда в жизни мне не было так скучно.

– Куда же вы поедете?

Нона безразлично пожала плечами.

– Это всегда проблема. Многие хотят меня видеть. Без сомнения, Барк захочет, чтобы я поехала в Новую Зеландию.

При этом она многозначительно хихикнула. Значит, новый контракт получен в Новой Зеландии.

Но Барк Уолш не хотел, чтобы Нона была в Новой Зеландии. Пока. «Без сомнения, – как заявила Нона, – он захочет, чтобы она приехала позже. Иначе он не говорил бы тех вещей, которые Элис слышала от него». Но сейчас он этого не хотел.

После того как Нона сказала все, что хотела, о Новой Зеландии, Элис ушла в свою временную спальню, чтобы разобрать постель.

– Это так похоже на Нону, – ворчала она, – решить уехать тогда, когда она уже так хорошо устроилась.

Вдруг, перетряхивая простыни, Элис услышала шаги Барка, а затем и его голос.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

– Я уезжаю, Барк.

– Ничего подобного ты не сделаешь.

– Дорогой, мне нравится, когда ты командуешь, но сейчас я действительно сыта этим по горло.

– Мы же заключили сделку, Нона, – напомнил он.

– Это скучно, Барк. Женщине нужны не только деньги.

– С каких это пор тебя еще что-то стало интересовать? – сухо осведомился Уолш.

– Я всегда интересовалась Барком…

– Понимаю, что тебе здесь скучно, но это продлится недолго. Ты должна быть здесь, Нона!

– Тогда сделай что-нибудь…

Для Элис это было слишком. Она уронила простыни и заткнула пальцами уши. Руки у нее дрожали. Так она стояла довольно долго, «отключив» звук и не слушая всего того, что выторговывала Нона взамен на согласие остаться.

Когда она отняла руки, то поняла, что все уже было решено. Барк сказал:

– Ты все равно не смогла бы уехать, Нона. Нет ни одного свободного шофера.

Забыв обо всем (ведь все поймут, что она подслушивала), Элис ураганом ворвалась в коридор.

– Я подвезу миссис Уолш!

Две пары глаз сверху вниз посмотрели на Элис. Им приходилось смотреть на девушку сверху вниз, потому что они были выше ее ростом. Элис увидела глаза Ноны и глаза Уолша. Какого цвета глаза у Барка? Она подумала об этом и поняла, что никогда раньше не присматривалась. А сейчас присмотрелась и остановилась в замешательстве. Нет, не из-за цвета глаз – глаза были темные, цвета маренго, а из-за их интенсивности. Они прощупывали насквозь, очень глубоко проникая в душу.

Элис быстро отвела взгляд. Нона удивленно засмеялась. А мужчина с глазами цвета маренго сказал:

– В этом нет необходимости, мисс Эннан. Нона согласилась остаться.

– Но…