- Стойте! - бросился к ним Марк. - За весла! Там свобода!
- Воля! - заорал передний. - Воля братцы!
Не задумываясь ни на мгновение, словно к этому мигу он готовился всю свою жизнь, раб половинкой весла ударил соседа по голове.
Тот успел уклониться и, обхватив драчуна поперек туловища, швырнул его дальше. Несколько мгновений он стоял, словно соображал, что ему делать с невесть откуда взявшейся силой. Сила, что дал колдовской отвар, просилась в дело, но тратить ее на рабский труд у весла дураков не было… Он ухватился за скамейку, на которой просидел, возможно, не один год и, выдрав ее из пола, бросился вглубь трюма, где рабы уже припоминали друг другу прошлые обиды. Сбитый светильник полетел вниз, и Гаврила, уже почувствовавший запах дыма попытался подняться, но беды не случилось - вода, хлынувшая в пробитые дыры, погасила огонь. Темнота не остановила драку. Рабская ненависть не нуждалась в свете. Привыкшие к своей темнице гребцы и так все отлично помнили. Из темноты доносился скрип ломающегося дерева, скрежет металла, смачное хаканье и крики.
- Боги! - всхлипнул Мусил. - Что это они…
Из темноты выбрался Марк. Он выбирался спиной вперед и Гаврила увидел его бледное как морозное небо лицо только тогда, когда тот поравнялся с ним.
- Дураки… Этим воля дороже свободы…
- Они-то дураки, а мы? Мы умные, раз с ними связались?
- А выбор-то был?
Мусил оглянулся. Вместе с ним оглянулся и Гаврила. Оставшийся невредимым второй преследовавший их корабль, словно почувствовав беззащитность беглецов, догонял их. Там еще не знали, что произошло внутри, но как бы то ни было кто-то там сообразил, что сейчас самое время добраться до смутьянов. Гаврила увидел как фигурки людей суетятся там около метателя и как мгновение спустя с него срывается ярко-алый шар и, разбрызгивая брызги, летит к ним.
- Нам конец! - неожиданно спокойно сказал Мусил. Он смотрел вперед из-под руки и видел что-то такое, что не видел ни Гаврила, ни Марк. - Греческий огонь… Прощайте…
- Мимо пройдет, - так же спокойно ответил Мусил. - Поживем еще…
В трюме что-то хрустнуло с таким звуком, что Гаврила вздрогнул. Грохот заглушил даже азартные вопли. Судно задрожало крупно дрожью, накренилось, мачта качнулась в сторону и поймала горящий снаряд. Неслышный за грохотом удар превратился во вспышку желтого пламени. Освобожденный от скорлупы огонь в одно мгновение стек с мачты и ручьями разбежался по палубе.
- Горим! - заорал Мусил. - Пожар!
Моряк и в цепях остается моряком.
Гребцы проплавали по морям Бог знает сколько времени, и знали цену этим словам. Едва Мусиловский вопль залетел в трюм, как драка там прекратилась. Словно выпираемые оттуда какой-то волшебной силой, голые люди полезли из темноты на палубу. На несколько мгновений они, ослепленные солнцем, останавливались, стараясь приспособиться к солнечному свету. В них уже не было ничего человеческого. Марк попятился назад.
- Вон они!
- Вон кого на своем горбу возим!
Гаврила встал, готовясь драться, но гребцы думали не о них. Сквозь дым, заволокший палубу, они разглядели корабль преследователей.
- Плывут, гады, - раздался звучный голос.
- Плавают, нас не боятся, - поддержал его другой голос.
- Совсем обнаглели…
Мусил и Марк стояли ни живы ни мертвы, а Гаврила искал глазами что-нибудь потяжелее или поострее.
- Это они зря…
Гребцы стояли, словно понимали, что драки не миновать. И это их ничуть не огорчало.
- Им все равно кого бить, - шепнул Мусил.- Нам повезло…
Гаврила посмотрел вокруг. Дрожащий от жара воздух пополам с дымом заставил его загородиться ладонью.
- Что загораживаешься-то, - спросил Мусил.- Все одно лучше не станет…
Пламя уже охватило противоположный борт, и пальцы огня уже хватали палубную надстройку. Треск загорающегося дерева заглушал рев воздуха, прилетевшего, чтоб сгореть посреди моря. Сложенный поперек палубы парус вдруг вздулся, словно почувствовал последние мгновения жизни. Дым расправил полотнище, но корабль не успел даже дернуться вперед. Парус вспыхнул, заставив их отступить к борту. Гаврила загородился рукой от обжигающего жара.
- Это точно. Они нас пальцем не тронут. Чего нас трогать? Мы и сами сгорим.
Гребцы загомонили и, разломав еще не горевший борт, сиганули на палубу чужого корабля.
- За ними! - крикнул Мусил. - Сгорим!
Они бы и успели, но порыв ветра наполнил загоревшийся парус, и его развернуло поперек палубы. Гаврила видел, как на него надвигается стена огня, и шарахнулся в сторону. Страх внутри вырос пузырем, но наружу так и не прорвался. Жар сушил кожу и сила так и не проснулась в нем.
Споткнувшись, он полетел вниз. Огонь, не в силах оставить его себе, отпустил его к прохладе воды…