Ей даже не пришлось искать, стоило протянуть руку — и в ней оказался маленький полотняный мешочек с заветными ягодами. Щедро отсыпав себе в руку добрую половину, Мати, наконец, удовлетворенно кивнула сама себе и, выбравшись из чужой повозки, даже не задумываясь над тем, что она только что стала воровкой, взяв не принадлежавшую ей вещь, побежала к себе.

Забравшись в самый темный угол, подальше от полога и спавшей возле него волчицы, боясь разбудить подругу, девочка сжалась в комочек, зажмурилась, мысленно зовя бога сна:

"Лаль! Я нашла ягоды! Что делать дальше?"

"Слушай меня внимательно, — мгновенно отозвался тот, словно все время был с ней рядом и ждал лишь того, чтобы она первой заговорила с ним. — И делай все в точности так, как я тебе скажу. Поняла?"

"Да!" — ее душа горела нетерпением.

"Ты бывала в повозках своих друзей?"

"Младших? Конечно! И не раз!"

"Отлично. Тогда тебе будет несложно сделать все так, как надо. Закрой глаза и представь себе… Кто будет первым, отправившимся в мир сна?"

"Близнецы".

"Положи все ягоды на мех рядом с собой. Оставь только три…"

"Почему три? Их ведь двое".

"Так надо, — в голосе чувствовалось нетерпение, однако Лаль, все же, заставив себя успокоиться, не оставил вопрос без объяснения. — Каждому по целой и еще половинке… Разломи одну ягоду… А теперь закрой глаза и представь себе, что ты находишься в их повозке".

"Да! Я вижу… — радостно вскрикнула та, разглядев в полумраке чрева чужого маленького мирка двух спавших мальчиков. — Близнецы…" — она уже хотела рвануться к ним, но голос Лаля удержал ее.

"Обожди немного. Нужно быть осторожной. Оглядись вокруг, нет ли в повозке взрослых".

Мати старательно осмотрела все вокруг, прислушалась, стараясь различить шорох разговоров. До нее донеслись какие-то неразборчивые обрывки слов. В какой-то момент девочке даже показалось, что она узнала голос Литы, который звучал из-за полога.

"Их нет, но они могут скоро вернуться".

"Тогда поторопись. Дай им ягоды — и возвращайся".

Мати на четвереньках быстро добралась до мальчишек, затормошила их, будя:

— Проснитесь же!

— Ну чего еще? — однако, увидев рядом с собой дочку хозяина каравана, они сели, глядя на нее удивленными, ничего не понимающими глазами. — Мати? Что ты здесь делаешь? И почему у тебя глаза закрыты?

— Так нужно для магии!

— Магии? Мы тоже хотим!

— Я знала, что вы захотите, и поэтому пришла! Чтобы позвать вас с собой в сказку!

— В сказку! — их глаза загорелись предвкушением чуда.

— Да! Я встретила бога сна. Его мир — он восхитителен! Там возможно все! Вот, — она протянула им ягоды Меслам. — Съешьте их — и вы окажетесь в его владениях.

Те поспешно схватили свои ягодки и запихнули в рот.

— М-м, — довольные, замычали они, причмокивая, — вкуснятина!

Мати не стала дожидаться, пока они заснут вновь. Она торопилась, обойти всех, кого хотела позвать с собой, чтобы, сделав это, наконец, самой отправиться в страну Лаля.

"Скорее, скорее! — подгоняла она сама себя. — Ведь эти младшие! Они ведь могут все испортить, перевернуть мой чудесный сад с ног на голову! Нельзя оставлять их там одних!"

Наконец, все было готово. Мати открыла глаза. Она сидела в своей повозке, а рядом с ней на меховом одеяле лежали последние три ягоды Меслам. И еще кусочек.

Маленькая караванщица несколько мгновений, раздумывая, смотрела на них. В ее глазах зажегся вопрос: "Что делать с лишними? Оставить? Выбросить? Но вдруг кто-нибудь найдет ягоды и разгадает тайну?"

Нет, она не могла позволить, чтобы случилось нечто подобное, а потому решительно запихнула все себе в рот, начала торопливо жевать.

"Не важно, — думала она, — много это ведь не мало, верно?"

Ягоды действительно были удивительно вкусными. Мати никогда в жизни не ели ничего подобного.

"Странно. Взрослые ведь знают, какие они восхитительные, поэтому сушат их и возят с собой. Вот только нам не дают… Потому, что они жадные и не хотят делиться самым лучшим?"

Глаза начали закрываться. Тело стало легким, как снежинка. Казалось, подует ветер — и оно взлетит.

"Да! — уже засыпая, радостно думала она. — Да! Я возвращаюсь в лучший из миров, в мир, где я могу все, где никто не будет меня ругать, наказывать, не помешает делать лишь то, что захочу я сама!"

Глава 6

"Шамаш!" — очнувшийся от долгого сна на грани между жизнью и смертью волк перекатился с бока на живот, попытался подняться, но не смог: ослабевшие за время болезни лапы отказывались держать тело.

"Лежи, — колдун пододвинулся к нему, положил руку на лохматую голову зверя, — ни о чем не беспокойся, я рядом".

"Да, — волк взглянул на него усталым взглядом глубоких рыжих глаз. — Я чувствовал: ты не отходил от меня все время моей болезни. Спасибо".

"Это меньшее, что я мог для тебя сделать".

"Меньшее? — голова Хана чуть наклонилась. — Я не могу согласиться с тобой, потому что знаю, чую, что выжил лишь благодаря тебе…"

"Как ты?"

"Все хорошо. Болезнь отступила. Теперь яд Несущих смерть мне не страшен. Я обрел противоядие и стал таким, каким должен быть твой спутник — способным защитить в снегах пустыни от всех врагов… — он ткнулся носом в ладонь колдуна, лизнул холодные, покрытые матовой бледностью пальцы. — Ты отдал мне столько сил! Отдохни, хозяин, тебе нужен отдых…"

"Я спал…"

"Как бы брат-охотник ни был плох, он сохраняет чувство времени и даже умирая будет вести счет мгновениям. Я знаю — сейчас в мир входит третий день с тех пор, как безликая тварь ужалила меня. И сколько времени тебе удалось подремать? Несколько часов? Притом, что тебе приходилось отдавать все силы на лечение? Отдохни, хозяин. И мне будет дан более глубокий и жизненный сон".

"Прости, друг, я не могу, — он повернул голову в сторону Атена, возле которого сидел Лирген, помешивая отвар. — Я нужен хозяину каравана".

"С ним все будет в порядке, — волк положил голову ему на колени. — Он выздоравливает, как и я. Прислушайся: его дыхание стало ровным, сердце бьется спокойно".

"Ты прав", — устало вздохнув, он огляделся вокруг.

— Асанти, — тихо окликнул он сидевшую в дальнем углу, дремля, целительницу.

— Я не сплю! — та вздрогнула, встрепенулась. — Что я должна сделать?

— Иди отдыхать, — улыбнувшись ей, проговорил Шамаш.

— Но я не устала! Я… — она замолчала, вдруг пронзенная стрелой страха. Выбравшись из своего угла, она пододвинулась к хозяину каравана, заглянула ему в лицо, затем перевела взгляд на лекаря. — Он… - прошептала она, боясь услышать…

— Все в порядке, милая, — Лигрен взял Сати за руку, сжал пальцы, успокаивая. — Хозяин каравана жив, он выздоравливает…

— Благодаря тебе, — донесся до нее голос Шамаша, заставив караванщицу в смущении покраснеть. — Спасибо.

— Спасибо, милая, — лекарь, подбадривая, кивнул, затем протянул чашку с отваром. — Вот, выпей: это поможет тебе успокоиться и заснуть, восстановит силы.

Она быстро качнула головой, пытаясь сказать, что с ней все в порядке, что напиток нужнее больным. Но…

— Выпей, девочка, — поддержал лекаря Шамаш.

И, подчиняясь воле повелителя небес, она тотчас взяла из рук Лигрена чашку, сделала несколько поспешных глотков, даже не замечая вкуса напитка.

— Спасибо, — прошептала она, возвращая сосуд. — Спасибо! — ее глаза, сиявшие почитанием и любовью, устремились на бога солнца. Его забота о простых смертных, внимательность, доброта подкупали больше всех сокровищ мироздания, которые Он мог бросить к ногам жителей земли, согревали сильнее тепла чуда, освещали путь вернее огня небесного светила, восхищали более божественного ореола. А в следующее мгновение, устыдившись вдруг своих мыслей, она, пряча глаза, поспешно выбралась из повозки.

— Иди и ты, лекарь, — колдун повернулся к Лигрену.

— Он скоро очнется, — проговорил тот, всматриваясь в лицо Атена.