– Легко говорить правду, – сказала мать как можно мягче, когда никого не любишь.

– Ты так думаешь? – сказала Эла. – Я думаю, что знаю кое-что, мама. Я думаю, ты не сможешь узнать правду о ком-либо, пока не полюбишь его. Я думаю, Говорящий полюбил отца. Макрама, я имею в виду. Я думаю, он понял и полюбил его, прежде чем сказал о нем.

Мать не ответила, потому что тоже знала – это правда.

– И я знаю, он любит Грего, Квору, Олхейдо. И Майро, даже Квима. И меня. Я знаю, он любит меня. А когда он показал мне, что любит меня, я поверила, что это правда, потому что он никогда никому не врет.

Слезы, выступившие в глазах матери, медленно стекали по щека.

– Я врала тебе и другим, – сказал мать. Его голос звучал слабо и тихо. – Но ты должна поверить мне. Когда я скажу тебе, что люблю тебя.

Эла обняла мать и впервые за долгие годы почувствовала тепло ее тела.

Потому что ложь, стоящая между ними, исчезла. Говорящий уничтожил барьер, разделяющий их, теперь не было причин для ссор и злобы.

– Ты думаешь об этом ужасном Говорящем даже сейчас, правда? – прошептала ее мать.

– Так же как и ты, – ответила Эла.

Их тела вздрогнули от смеха матери.

– Да. – Затем она перестала смеяться, отодвинулась в сторону и посмотрела Эле прямо в глаза. – Он будет всегда стоять между нами?

– Да, – ответила Эла. – Подобно мосту, он будет вечно стоять между нами. Он мост, а не стена.

Майро заметил свиноподобных, когда они спускались с холма, направляясь к изгороди. Они были почти невидимы и бесшумны в лесу, но у них не было отработанных навыков передвижения по открытому пространству они громко шаркали, двигаясь по траве. Или, идя на зов Майро, они не видели необходимости маскироваться. Когда они подошли ближе, Майро узнал их. Эрроу, Хьюман, Мандачува, Лиф-итер, Карс. Он не окликал их, они тоже молчали, подходя к изгороди. Они молча стояли с противоположной стороны изгороди и разглядывали его. Еще не один из зенадоров не подзывал свиноподобных к изгороди. Их молчание говорило о беспокойстве и тревоге.

– Я больше не смогу прийти к вам, – сказал Майро.

Они ждали объяснений.

– Фрамлинги обнаружили нас. Обнаружили, что мы нарушили закон. Они опечатали калитку.

Лиф-итер почесал подбородок.

– Почему ты думаешь, что это фрамлинги обнаружили вас?

Майро усмехнулся.

– Почему? Разве с нами приходил не фрамлинг?

– Нет, – сказал Хьюман. – Королева пчел говорит, что это не Говорящий. Королева пчел говорит – они увидели с неба.

– Сателлиты? Что они могли увидеть с неба?

– Может быть охоту, – сказал Эрроу.

– Может быть стриженных кабр, – добавил Лиф-итер.

– Может быть поля амаранта, – сказал Капс.

– Все вместе, – произнес Хьюман. – А может быть они увидели, что жена вывела три тысячи двести детишек со времени первого урожая амаранта.

– Три тысячи!

– И двести, – сказал Мандачува.

– Они увидели, что у нас достаточно пищи, – сказал Эрроу. – Теперь мы уверены, что выиграем следующую войну. Наши враги будут посажены и превратятся в громадные леса, а жены посадят материнские деревья в каждом лесу.

Майро почувствовал слабость. Неужели именно на это была направлена их работа? Неужели ради войны они принесли себя в жертву. Все, для того, чтобы возвысить один род над всеми? Он хотел сказать, что Лайбо умер ради мира между ними. Но годы тренировки взяли свое и он задал безобидный вопрос:

– А где сейчас эти новые дети?

– Ни один из маленьких братцев не попадет к нам, – объяснил Хьюман. Нам так много нужно успеть, научиться всему от вас и обучить братьев других домов. Мы не можем тренировать маленьких братцев. – Он замолчал, затем добавил с гордостью. – Половине этих детей отцом является Рутер, мой папа.

Мандачува важно кивнул.

– Жены с глубоким почтением впитывают все, чему вы учите нас. Они возлагают большие надежды на Говорящего от имени Мертвых. Но то, что ты сейчас сказал нам, очень плохая весть. Если фрамлинги ненавидят нас, что нам делать?

– Я не знаю, – ответил Майро. Его мозг лихорадочно обрабатывал только что полученную информацию. Три тысячи двести новых братьев. Взрыв перенаселенности. И Рутер каким-то образом отец половины из них. До сегодняшнего дня Майро рассматривал факт отцовства Рутера, как часть тотемной системы вероисповедания. Но увидев магические превращения дерева под пение свиноподобных, он засомневался в том, что раньше признавал, как невозможное.

Ну что из того, что наконец-то он узнал обо всем? Они не дадут ему составить отчет; он не сможет продолжить свою работу; он проведет на борту космического корабля четверть века, пока сможет передать кому-нибудь свои знания. Или вообще некому будет передавать.

– Не отчаивайся, – сказал Хьюман. – Вот увидишь – Говорящий от имени Мертвых сделает все как надо.

– Говорящий. Да, он сделает все отлично. Так же как он сделал для меня с Аундой. Моей сестрой.

– Королева Пчел говорит, он научит фрамлингов любить нас…

– Научит фрамлингов, – сказал Майро. – Ему нужно сделать это как можно быстрее. Уже слишком поздно спасать меня и Аунду. Нас арестуют и отправят на другую планету.

– К звездам? – с надеждой спросил Хьюман.

– Да, к звездам, для заключения в тюрьму! Для того, чтобы наказать за помощь вам. Это в двадцати двух годах пути отсюда. Они не позволят нам вернуться назад.

На мгновение свиноподобные задумались. Прекрасно, подумал Майро.

Пусть подумают, как им сможет помочь Говорящий. Я тоже безгранично доверял ему, но он не слишком много сделал для меня. Свиноподобные собрались в кучку.

Хьюман отделился от группы и подошел ближе к изгороди.

– Мы спрячем тебя.

– Они не найдут тебя в лесу, – сказал Мандачува.

– У них есть машины, которые отыщут меня по запаху, – сказал Майро.

– Ой. Но разве закон разрешит показать эти машины нам? – спросил Хьюман.

Майро покачал головой.

– Это не имеет значения. Калитка закрыта для меня. Я не могу пройти.

Свиноподобные переглянулись.

– Но у вас же растет капум прямо под ногами, – сказал Эрроу.

Майро тупо посмотрел на траву.