Эндер сформировал собственное мнение о свиноподобных, особенно о том, кто был на самом деле Хьюман перед вступлением в третью жизнь.

Целую неделю он прожил среди свиноподобных, работая над «Жизнью Хьюмана». Мандачува и Лиф-итер тщательно прочитывали его наработки, обсуждали их с ним; он исправлял и перерабатывал; наконец, книга была готова. В этот день он пригласил всех, кто работал со свиноподобными – всю семью Рибейра, Аунду и ее сестер, всех техников, знакомящих свиноподобных с технологиями, школьников дона Кристиана, епископа Перегрино и мэра Боскуинху – и прочитал им книгу. Чтение заняло не слишком много времени, менее часа. Они собрались на холме рядом с молодым саженцем Хьюмана, рвущимся ввысь, и уже достигшем почти трех метров. Тень раскидистого дерева Рутера защищала их от яркого полуденного солнца.

– Говорящий, – сказал епископ. – Ты наставил нас на путь гуманизма.

У других слушателей, менее искушенных в красноречии, не нашлось слов, ни сейчас, ни после. Но с этого дня они знали, кто были свиноподобные, так же, как прочитав «Королеву Пчел и Гегемона», поняли все человечество и его бесконечные поиски величия, вечные блуждания по пустыне подозрений и раздоров.

– Именно за этим я вызвала тебя, – сказала Новинха. – Я мечтала сама написать эту книгу. Но ты справился с этим лучше.

– Я сыграл в истории гораздо больше ролей, чем запланировал, – сказал Эндер. – Но ты исполнила свою мечту, Иванова. Именно твоя работа дала жизнь этой книге. И ты и твои дети сделали все, чтобы она появилась.

Он подписал ее так же, как и все остальные: Говорящий от имени Мертвых.

Джейн взяла книгу и разнесла ее по ансиблу через световые годы по всем Ста Мирам. Вместе с ней она опубликовала текст Договора, снабженный иллюстрациями Олхейдо о его подписании и вступлении Хьюмана в третью жизнь. Она донесла книгу вместе с договором до каждого, даже самого отдаленного уголка Ста Миров, давая возможность всем людям ознакомиться и понять, что происходит на самом деле. Копии посылались, как сообщения, от компьютера к компьютеру. И к тому времени, как Конгресс Звездных Путей узнал об этом, она получила слишком широкое распространение, чтобы замалчивать о ней.

Они старались дискредитировать ее, как фальшивку. Объявили иллюстрации грубым монтажом. Технический анализ открыл, что автором новой книги не может быть тот же человек, который написал первые две. Записи ансибла технически доказали, что она не могла поступить с Луситании, где нет связи с ансиблом. Некоторые люди поверили им. Для большинства это не имело значения. Многие, кто прочитал «Жизнь Хьюмана», так и не нашли в себе сил признать свиноподобных, как ременов.

Многие приняли книгу и признали свиноподобных, они еще раз сопоставили все с теми статьями, которые появились под именем Демосфена несколько месяцев назад, и начали кампанию за отзыв флота, который был уже на пути в Луситанию, называя его «Вторым Ксеноцидом». Это было гадкое, угрожающее прозвище. У Конгресса не хватило бы тюрем, чтобы заставить замолчать всех, включившихся в кампанию. Конгресс ожидал, что война начнется тогда, когда флот достигнет Луситании, через сорок лет. Вместо этого, война разгорелась прямо сейчас. Это было подобно бомбе, разорвавшейся прямо под ногами. Многие свято поверили тому, о чем написал Говорящий от имени Мертвых. Большинство оказалось готовыми принять и признать свиноподобных как ременов. Они стали видеть в тех, кто желает им гибели, грязных убийц.

Однажды, осенним днем, Эндер взял тщательно упакованный кокон. Он, Новинха, Олхейдо, Квим и Эла преодолели километры капума и вышли к берегу реки. Маргаритки, которые они посадили в невероятном количестве вокруг, буйно цвели. Зима обещала быть мягкой, и королева пчел будет спасена от десколады.

Эндер бережно развернул кокон на берегу реки и положил королеву пчел в те апартаменты, которые они подготовили вместе с Олхейдо. Около пещеры они бросили только что убитую кабру.

Олхейдо отвез их обратно. Эндер оплакивал ту пустоту, которая появилась в его сердце, его все еще страшила предстоящая сила возрождающейся королевы пчел. Новинха гладила и успокаивала его. Квим усердно молился, а Эла пела старинную народную песню древней Бразилии, подслушанную однажды у шахтеров. Это было хорошее время, благодатная планета. Все оказалось лучше, чем мечтал Эндер, блуждая среди начищенных до блеска коридоров Школы Баталий, где он сражался за свою жизнь.

– Я с легкостью могу умереть сейчас, – сказал Эндер, – дело всей моей жизни исполнено.

– Мое тоже, – сказала Новинха, – но я думаю, это означает начало новой жизни.

А позади их, в сыром влажном воздухе темной неглубокой пещеры сильные мощные челюсти разорвали оболочку кокона. Вялое полупрозрачное скелетообразное тело выползло наружу. Ее крылья постепенно расправлялись и подрагивали в сиянии солнца. Она медленно и неуверенно проползла по берегу и, собрав последние силы, набросилась на источающую запах тушу кабры.

Маленькими кусочками она поглощала мясо. Насытившись, она разродилась долгожданными яйцами. Отложив их в мясе кабры, она съела несколько маргариток, наслаждаясь ощущениями своей возрожденной жизни.

Сияние солнца, легкий бриз, обдувающий ее крылья, холод воды под ногами, яйца, вбирающие в себя тепло и оплодотворяющиеся в мягкой плоти кабры: жизнь, такая долгожданная и до сегодняшнего дня бывшая лишь мечтой.

Болезненная мысль о том, что она последний отпрыск своего рода исчезла навсегда. Она снова первая, дающая жизнь.