– Он отходит, – сказал Эрроу, – посмотрите на него.

Пальцы на ногах Майро стали судорожно сжиматься, его ноги поднялись вверх, его спина изогнулась дугой. Он едва дышал, с хрипом, на его лице застыла маска нестерпимой боли.

– Прежде, чем он умрет, – не унимался Лиф-итер, – мы должны дать ему корни.

– Приведи Аунду, – сказал Хьюман. Он повернулся к Мандачуве. Сейчас. Беги и скажи ей, что Майро умирает. Скажи ей, что калитка опечатана, а Майро на другой стороне за изгородью. Он умирает.

Мандачува бросился бежать и вскоре скрылся из виду.

Секретарь открыл дверь. Но пока не показалась Новинха, Эндер не почувствовал облегчения. Когда он послал за ней Элу, он был уверен, что она придет, но проходили долгие минуты ожидания, и он засомневался. Но не было необходимости в сомнениях. Она была именно такой женщиной, какой он предполагал. Он заметил ее развевающиеся волосы, и впервые с момента прибытия на Луситанию образ отчаявшейся девочки встал перед ним. Именно этот образ перевернул его жизнь менее двух недель назад, более двадцати лет.

Она выглядела напряженной и взволнованной, но Эндер знал, что ее нервозность вызвана недавним событием, и необходимостью посещения апартаментов епископа сразу после громогласного объявления ее грехов. Если Эла сказала о той угрозе, которая нависла над Майро, это тоже могло отразиться на ней. Но все это было преходящим; Эндер мог видеть это по ее лицу, по слабости движений, напряженности взгляда. Но в ней появилось и другое – зародившаяся надежда. Я приехал не обижать тебя, Новинха, я рад видеть, что моя речь принесла тебе нечто большее, чем стыд.

На секунду Новинха остановилась, глядя на епископа. Но не враждебно, а вежливо, с почтением; он ответил ей таким же взглядом и предложил сесть.

Дон Кристиан встал, уступая ей место, но она покачала головой, улыбнулась и выбрала стул у стены. Рядом с Эндером. Эла подошла и встала рядом с Матерью, оказавшись, таким образом, и рядом с Эндером. Как дочь между родителями, подумал Эндер; но он отгонял эту мысль и старался не думать больше о ней. Предстояло решить более серьезные проблемы.

– Похоже, – сказала Боскуинха, – совещание обещает быть интересным.

– Я думаю, Конгресс уже принял решение, – сказала донна Криста.

– Ваш сын, – начал епископ, – обвиняется в преступлении против…

– Я знаю, в чем его обвиняют, – сказала Новинха. – Я ничего не знала до сегодняшнего дня, пока мне не сказала Эла. Но я не удивлена. Моя дочь, Элеонора, тоже нарушила правила, установленные ей Учителем. Все они более полагаются на собственное разумение, чем на правила, которые им устанавливают. Это полный провал, если ваша цель сохранить законы, но если ваша цель учение и познание нового, только таким путем можно прийти к победе.

– Вашего сына будут судить не здесь, – сказал дон Кристиан.

– Я попросил вас собраться, – сказал Эндер, – потому что необходимо принять решение. А именно, обжаловать или нет законы Конгресса Звездных Путей.

– У нас нет выбора, – сказал епископ Перегрино.

– У нас есть не один выбор, – возразил Эндер. – И очень много причин сделать выбор. Вы уже сделали один выбор, когда увидели, что копируются ваши файлы, вы решили спасти их, решили доверить их мне, чужому вам человеку. Ваше доверие будет оправдано – я верну все ваши файлы по первому требованию, не читая и не вторгаясь в них.

– Спасибо, – сказала донна Криста. – Но мы сделали это раньше, чем поняли всю тяжесть обстановки.

– Они собираются эвакуировать нас, – сказал дон Кристиан.

– Они контролируют все, – добавил епископ.

– Я уже рассказала им, – пояснила Боскуинха.

– Они не могут контролировать все, – произнес Говорящий, – они контролируют только связи ансибла.

– Мы не можем отключить ансибл, – сказал епископ Перегрино, – это единственная связь с Ватиканом.

– Я не предлагаю отключить ансибл. Я только хочу сказать вам, что я могу. И говоря это вам, я доверяю вам не меньше, чем вы доверили мне.

Потому что, если вы сообщите об этом кому-нибудь, то я и еще кое-кто, кого я люблю и от кого завишу, очень дорого заплатим. Невообразимо дорого.

Они переглянулись, затем согласно кивнули.

– У меня есть друг, который контролирует связи ансибла всех Ста Миров, полностью, и совершенно неожиданным способом. Она сказала мне, если ее попросить, она может создать видимость для фрамлингов Ста Миров, что мы здесь на Луситании отключили ансибл. Хотя у нас останется возможность посылать любые сообщения, в том числе и Ватикану, в любую часть Ста Миров.

Мы сможем читать дистанционные записи, получать сообщения с других планет.

Другими словами, мы будем иметь глаза, а они будут слепы.

– Отключение ансибла или создание видимости отключения будет рассматриваться, как бунт. Или война. – Боскуинха старалась произносить слова как можно тверже, но Эндер понял, что идея понравилась ей, хотя она решила сопротивляться. – Я хочу сказать, что если мы достаточно безрассудны для войны, то можно принять предложение Говорящего. Но это чистая авантюра. У нас будет достаточно приключений – если мы все сойдем с ума и поднимем бунт.

– Мы ничего не выиграем от восстания, – сказал епископ. – И все потеряем. Я глубоко сожалею о трагедии, о необходимости отправить в тюрьму Майро и Аунду, да еще на другую планету, ведь они так молоды. Но то, что мы добровольно отправили их в тюрьму, может смягчить ответственность общества в целом. Мы сможем уберечь остальных от страдания.

– Вы думаете, эвакуация колонии не заставит их страдать? – спросил Говорящий.

– Да, конечно. Но закон нарушен, и за это следует расплачиваться.

– Но если законы основаны на незнании, а расплата куда больше греха?

– Не нам судить об этом, – сказал Перегрино.

– Нет, мы – судьи. Согласно законам Конгресса, мы должны сказать, что законы хороши и наказание заслужено. Вполне возможно, что именно такое решение и будет принято в конце совещания. Но я хочу, чтобы вы кое о чем узнали, прежде чем примете решение. Кое-что скажу я. О некоторых вещах лучше расскажут Эла или Новинха. Вы не можете принять решение, пока не узнаете об этом.