Динни почувствовала, что у этой холодной женщины она сможет почерпнуть немалую толику здравого смысла.

- Я была в полиции, когда там читали ваш отзыв, - сказала она.

- А! Я написала то, что просил Хилери. На самом деле я об этих девицах ровно ничего не знаю. Близко они нас к себе не подпускают. Есть, конечно, люди, которые умеют влезть в душу. Я не умею, да и не хочу. А с сельскими девушками там, где вы живете, легче найти общий язык?

- Соседи так давно связаны с нашей семьей, что мы знаем о них больше, чем они сами.

Флер с любопытством ее разглядывала.

- Да, вы, наверно, умеете к ним подойти. С вас бы портреты предков писать, не знаю только, какому художнику. Нам пора начать работать в манере ранних итальянцев. У прерафаэлитов это так и не вышло, в их картинах не было ни музыкальности, ни юмора. А чтобы написать ваш портрет, нужно и то и другое.

- Скажите, - смущенно спросила Динни, - Майкл был в палате, когда внесли запрос о Хьюберте?

- Да, он пришел домой очень злой.

- Отлично!

- Он хотел вернуться к этому делу, но запрос внесли за два дня до роспуска парламента. Да и какое значение сейчас имеет парламент? В наши дни никто с ним не считается.

- К сожалению, отец очень с ним считается.

- Да, он ведь человек прошлого поколения. Единственное, чем парламент еще может пронять публику, - это бюджет. И не удивительно, все упирается в деньги.

- Вы это и Майклу говорите?

- А зачем? Кто же не знает, что парламент превратился просто в налоговую машину?

- Но он все-таки издает законы?

- Да, дорогая, но задним числом; он подтверждает то, что уже вошло в практику или по крайней мере в сознание общества. Инициативы он никогда не проявляет. Как можно? Это было бы не демократично! Если вы мне не верите, посмотрите, во что превратилась страна. А парламенту и горя мало.

- И кто же проявляет инициативу?

- Откуда ветер дует? Главным образом из-за кулис. Великая вещь эти кулисы!.. С кем вы хотите стоять рядом, когда начнется стрельба?

- С лордом Саксенденом.

Флер пристально на нее поглядела.

- Не из-за его beaux yeux {Прекрасных глаз (франц.).} и не из-за его beaux titre {Прекрасного титула (франц.).}. Тогда из-за чего?

- Он нужен мне по делу Хьюберта, а времени у меня в обрез.

- Понятно. Тогда позвольте вас предупредить. Не надо недооценивать Саксендена. Он хитрая старая лиса, да и не такая уж старая. И превыше всего на свете ставит правило - услуга за услугу. А какой услугой вы сможете его отблагодарить? Он потребует расплаты наличными.

Динни скорчила гримаску.

- Сделаю что смогу. Дядя Лоренс мне подсказал, как себя вести.

- "Берегись, она тебя дурачит", - промурлыкала Флер. - Ну, а я пойду к Майклу; при мне он лучше стреляет, а вообще-то стреляет он, бедняжка, неважно. Бентуорт и мой свекор рады будут от нас избавиться. Сесили, конечно, отправится к Чарлзу; она все еще переживает свой медовый месяц. Значит, Диана достанется американцу.

- Надеюсь, - сказала Динни, - что он из-за нее промажет.

- Его ничем не проймешь. Да, а как же Адриан? Придется ему посидеть в одиночестве и помечтать о скелетах и о Диане. Вот мы и пришли. Видите? Вам в ту калитку. Вон там Саксенден, ему-то дали местечко получше. Перелезьте через изгородь и нападите на него с тыла. Майкла, наверно, засунули в самый конец; ему всегда достается худшее место.

Она рассталась с Динни и пошла дальше по дорожке. Досадуя, что так и не спросила у Флер того, что ее интересовало, Динни перелезла через изгородь и осторожно подошла к лорду Саксендену. Он беспокойно бродил по отведенному ему уголку поля. У высокого шеста, к которому была прикреплена белая карточка с номером, стоял молодой егерь с двумя ружьями, у ног его лежала, высунув язык, гончая. Дальше вдоль дорожки круто поднималось сжатое поле, и Динни - она знала толк в охоте - поняла, что поднятая со стерни дичь пронесется над ними высоко и быстро. "Разве что у нас за спиной есть какие-нибудь заросли", - подумала она и оглянулась. Зарослей не было. Она стояла посреди большого луга, и ближайшие кусты начинались ярдах в трехстах. "Интересно, - мелькнуло у нее в голове, - стреляет он лучше или хуже, когда с ним женщина. Кажется, он не из нервных". Повернувшись, Динни убедилась, что он ее заметил.

- Я вам не помешаю, лорд Саксенден? Я буду вести себя тихо.

Лорд подергал свою охотничью кепку с козырьками спереди и сзади.

- Ну-ну... - сказал он. - Гм!

- Значит, помешаю. Уйти?

- Нет, нет. Ладно. Все равно я сегодня ни разу не попал. Вы мне принесете удачу.

Динни опустилась на складной стульчик рядом с гончей и стала потихоньку тормошить ее за уши.

- Американец трижды утер мне нос.

- Бестактно с его стороны!

- Он бьет по явно недостижимой цели и, черт его возьми, попадает. Стоит мне промазать, как он достает мою птицу у самого горизонта. Прямо браконьер какой-то: пропустит дичь мимо, а потом бьет вправо и влево, когда птицы пролетят уже ярдов семьдесят. Говорит, что не видит, когда они у него под носом.

- Забавно, - сказала Динни, стараясь быть справедливой.

- Кажется, он еще не промазал сегодня ни разу, - с досадой добавил лорд Саксенден. - Я его спросил, почему он так чертовски хорошо стреляет, а он говорит: "Да ведь я привык добывать себе этим пропитание, а тут уж зевать не приходится".

- Начался гон, милорд, - послышался голос молодого егеря.

Гончая задышала быстрее. Лорд Саксенден схватил ружье, егерь держал наготове второе.

- Выводок слева, милорд.

Динни услышала шелест крыльев и увидела восемь птиц, летевших вереницей к их лужайке. Бах-бах... бахбах!

- Ах ты господи! - сказал лорд Саксенден. - Вот черт!

Динни увидела, как все восемь птиц исчезли за изгородью в дальнем конце луга.

Гончая приглушенно тявкнула, она шумно дышала.

- Ужасно обманчивый свет, - сказала Динни.

- При чем тут свет, - сказал лорд Саксенден. - Это моя печень.

- Три птицы прямо на нас, милорд.

Бах!.. Бах-бах! Одна из птиц дернулась, сжалась в комок, перевернулась и упала ярдах в четырех за спиной у Динни. У нее перехватило горло. Только что такая живая, а теперь - такая мертвая! Она часто видела, как стреляют птиц, но у нее еще никогда не было такого чувства. Две другие птицы пролетели над дальней изгородью; она проводила их взглядом с легким вздохом облегчения. Гончая подбежала к егерю с убитой птицей в зубах, тот взял у нее добычу. Собака села с высунутым языком, не отрывая глаз от птицы. Динни увидела, как с языка у нее каплет слюна, и закрыла глаза.