– Я не знаю, как много у нас осталось времени, – объявила Морн. – Но экраны сканера пока пусты.

Отсутствие мигавших точек на дисплее подтверждало, что в зоне охвата антенн не было других кораблей.

– То есть мы можем без спешки придумать какой-нибудь план.

– Какой еще план? – проворчала Мика. – Двигатели испорчены.

Очевидно, прием горячей пищи дал ей силы для злости. Впрочем, она была права. Без энергии двигателей любое планирование дальнейших действий превращалось в пустую болтовню.

– Мы не можем их починить, – добавила Мика. – И вряд ли это удастся Энгусу. Если только он захочет браться за ремонт. Если только он вообще проснется. Мы не знаем, на чьей он стороне и кто несет ответственность за его программу.

Морн считала, что за Энгусом стоял Уорден Диос.

– Если мы будем перечислять все, что не знаем, то на это уйдет несколько часов, – сказала она.

Боль в руке накатывала волнами, и каждый гребень был выше предыдущего, напоминая ей о расплате за допущенные ошибки.

– Тем не менее мы можем определить свою позицию, – продолжила она. – Мы можем выяснить приоритеты. Обозначить цели, которых хотим достичь. Если у нас не будет взаимопонимания, мы ничего не добьемся. Даже при условии, что получим такую возможность.

Нажав на пару клавиш, Мика очистила экран дисплея. Поскольку она не сказала ни слова, Вектор решил поддержать предложение Морн.

– Я согласен с тобой, но боюсь, из меня получится плохой помощник, – с мягкой улыбкой признался он. – Я всегда был посредственным механиком и никудышным воином.

Генетик смущенно пожал плечами.

– Моя цель проста и ясна. Я готов отдать жизнь за эту вакцину. Лишь бы люди услышали мое сообщение и узнали формулу лекарства. Остальное меня не волнует.

Тень огорчения пронеслась по его лицу.

– Однако я не желаю, чтобы кто-то из нас погибал. Я до сих пор не оправился после смерти Сиба.

Бедный, вечно напуганный и храбрый Сиб Макерн. Он сопровождал Саккорсо в рейде на «Планер»: хотел убедиться, что Ник не атакует «Трубу»; хотел сделать все возможное, чтобы его друзья получили шанс на спасение. Поступок Сиба походил на жажду мести обезумевшего Ника. Он был таким же безнадежным и обреченным на провал. Но их действия привели к тому, что «Планер» лишился сверхсветовой протонной пушки. Ник и Сиб повредили ее каким-то образом. Они спасли «Трубу», отдав за это жизни.

Морн помнила минуты, когда амнионы вводили в нее мутаген. Она испытала глубинный ужас, пока ожидала, насколько действенным окажется иммунное лекарство Ника. А затем ее спас Энгус – по причинам, которые по-прежнему оставались абсолютно непонятными. Несмотря на световые годы и махровую коррупцию в руководстве полиции Концерна, кто-то постарался сохранить ей жизнь.

Она по собственному опыту знала, как смертно ее тело, и поэтому не хотела искушать судьбу. Кивнув Вектору, Морн прижала к груди раненую руку и начала излагать свою точку зрения:

– Иногда мне кажется, что я хороша только в двух действиях: когда обвиняю себя в чем-то и когда выискиваю в себе недостатки.

Морн хотелось, чтобы Вектор и Мика поняли ее.

– Идеальная форма этого саморазрушения проявляется во мне во время гравитационной болезни. Но я занимаюсь самобичеванием всю жизнь – так или иначе. Сначала я ем себя поедом и источаю несправедливый гнев, а затем перехожу к самонаказанию. Именно так я обрела зависимость от зонного импланта, а теперь раздробила руку…

Вектор попытался возразить ей, но Морн не стала его слушать. Очередная волна боли прояснила ее ум. Жалоба поврежденных костей настраивала мозг на честность и точность.

– Я ищу лучшее решение. Но полиция имеет ту же проблему. Запрет иммунных исследований «Интертеха» был фактом саморазрушения. За ним последовала отправка Энгуса под контролем Майлса Тэвернера.

Именно это действие повлекло за собой вторжение «Затишья» в человеческий космос.

– Если ты становишься копом, то уже не можешь хитрить с определением твоей ответственности. Вот почему я считаю, что главным вопросом является следующий: откуда исходит такая ущербность?

От Уордена Диоса? Тогда насколько честной является Мин Доннер? Или вредоносная деятельность навязана полиции Холтом Фэснером? Кому мы можем доверять? Хотя, с другой стороны, этот вопрос не относится к делу. Возможно, мы вообще не узнаем ответ. Или не узнаем его вовремя. Но мы все равно должны определить свою позицию.

По телу прокатилась еще одна волна беспощадной боли. Морн поняла, что вскоре ей придется отправиться в лазарет. Но она решила терпеть до последнего. В промежутках между приступами она чувствовала ясность и уверенность. Она видела последствия того, что делали Холт Фэснер и Уорден Диос. Казалось, что их планы и интриги мелькали перед ней на одном из мониторов.

– Мы не поймем, что нам делать, пока не узнаем, кто гонится за «Трубой».

Эту тему тоже следовало обсудить.

– Я не уверена, что для нас хуже – «Каратель» или полицейское судно с «Вэлдор Индастриал». «Каратель» помог нам, вступив в бой с «Затишьем». Но этот корабль отдал Нику Саккорсо приоритетные коды Энгуса.

И в то же время он позволил Морн освободить Термопайла от кодов.

– «Вэлдор Индастриал» является станцией Концерна рудных компаний. Насколько нам известно, она подчинена Дракону и выполнит любой его приказ.

Морн намеренно не приняла в расчет погоню «Затишья». Во-первых, ей не хотелось обсуждать ужасы такого варианта. Во-вторых, она почему-то верила, что амнионы не могли принимать секретные позывные полиции. Скорее всего, они и «Планер» использовали другие средства, когда обнаружили «Трубу» у лаборатории Бекмана.

– Об этом мы поговорим попозже. Сейчас я открою вам свои приоритеты – все то, что важно для меня. Затем вы скажете, согласны ли со мной.

Вектор кивнул. Пища и кофе оживили его глаза. Он спокойно наблюдал за Морн. Мика по-прежнему смотрела на экраны пульта. Ее пальцы нависли над клавиатурой, словно она хотела ввести команду, но не знала, какую именно. На скулах медленно вздувались желваки. Повязка на лице не позволяла судить о ее эмоциях.

Морн пропустила через себя очередную волну боли и продолжила:

– Во-первых, я хочу, чтобы мы продолжили трансляцию формулы. Возможно, наше сообщение никто не услышит. Но это не важно.

Она посмотрела на Вектора.

– Ты говорил, что всегда хотел стать «спасителем человечества». Наверное, ты шутил – я иногда не понимаю твой юмор – но распространение формулы по нашим станциям приблизит тебя к этой мечте.

– Я знаю, – с печальной улыбкой ответил Вектор.

– Если за нами прилетит «Каратель», – добавила Морн, – и если Мин Доннер окажется честным копом, то мы доверимся программному ядру их корабля. Наше сообщение будет записано. В некотором смысле «Каратель» станет новым источником трансляции. Формула лекарства будет распространяться даже в том случае, если мы погибнем на пути к Земле.

Она посмотрела на Мику.

– Во-вторых, я хочу защитить тебя и Сиро от скороспелых обвинений, когда копы начнут рассуждать о суммарной ответственности за совершенные преступления. Пусть они сначала услышат о том, что ты знаешь – к примеру, об амнионских экспериментах с высокими ускорениями. Я думаю, это будет интересно и Руководящему Совету Земли и Космоса. Кроме того, им всем придется принять во внимание мои слова. Конечно, мне можно приписать одно-два преступления, но я по-прежнему коп. И я буду свидетельствовать о вашей «помощи должностному лицу при выполнении служебного долга».

Она специально процитировала эту официальную формулировку. Поначалу Мика никак не реагировала. Затем она медленно убрала руки с пульта и повернула голову. Морн увидела ее здоровый, свирепо сиявший глаз. Он придавал ей вид разгневанной колдуньи.

– Ты это сделаешь? – хрипло спросила она. – Ты будешь защищать нас, если появится такая возможность? Но вспомни свои слова о том, что копы хитрят с законом и определением служебных обязанностей. Неужели ты пойдешь против них, зная, как они лгут – как они манипулируют людьми?