Петр предусмотрительно отыскал сигнальные ракеты и присоединил к приготовленным для похода вещам. Подумав, вынул из мокрой куртки Фомича самое дорогое отсыревшую карту, подсушил у костра и спрятал в карман. Проверил пистолет и патроны. Почувствовав голод, Петр разогрел и доел остатки гречневой каши, выпил кружку кипятку с завалявшейся карамелькой и, постелив себе ближе к выходу, где больше свежего воздуха, не раздеваясь улегся спать. Вымотавшись за день, уснул мгновенно, но видеть сны довелось недолго - разбудил оглушительный грохот.
Буря утихла, но на склоне горы, прямо над их головами, произошел оползень - поток тяжелых каменных глыб хлынул вниз, ударяясь и дробясь о широкий карниз укрытия. От ударов огромной силы потолок и стены грота содрогались, - казалось, вот-вот не выдержат, рухнут...
Молниеносно оценив грозящую опасность, Петр вскочил на ноги и бросился к лежащему без движения больному.
- Вставай, Фомич, оглох ты, что ли? - окликнул он, забыв со сна, в каком старик состоянии. - Ты подняться-то можешь? - Опомнился, склонился над Фомичом. - Нас же сейчас засыплет! Фомич не шелохнулся... при виде его остекленевших глаз, Петр с ужасом понял - мертв; волею судьбы он остался один... На горестные размышления времени нет: удары сотрясали козырек грота... Вот послышался треск, посыпалась пыль - Петр едва успел выскочить из укрытия: козырек обрушился, похоронив старого золотоискателя и все их имущество под грудой каменных глыб...
Так необычайно и трагически закончил свои дни алтайский старатель Терентий Фомич Полторанин. Но сумел все же осуществить свою мечту. И если правы те, кто утверждает, что существует загробная жизнь, - душу его порадует появившаяся на этом месте через год мемориальная доска, посвященная ему как первооткрывателю нового золотого прииска.
Глава 25. Отчаяние
Камнепад прекратился, вокруг все стихло. Петру было отчего прийти в отчаяние. Он остался в живых, цел и невредим. Но в каменном саркофаге, где погребен Фомич, осталось все: плоды их труда, снаряжение, остатки продовольствия.
Мрачно рассуждая о том, как ему быть, Петр не видел возможности перебраться через пропасть без всяких альпинистских средств; нечем подать сигналы о помощи. Устав от бесплодных раздумий, он задремал, укрывшись от ветра в расщелине скалы, и проснулся, когда уже рассвело, от утренней сырости и голода.
Протерев глаза и с горьким сожалением убедившись, что ночная трагедия отнюдь не дурной сон, Петр тяжело вздохнул, поднялся на ноги и стал осматривать место происшествия. Там, где они с Фомичом оборудовали пристанище в углублении скалы под нависающим карнизом, высилась пирамида из его обломков. Козырек срезало словно ножом; рухнувшие каменные глыбы образовали вершину, - своротить их вручную и добраться до бренных останков своего старого наставника, нечего и думать.
Однако с краю, где раньше был выход из естественного грота, камни и обломки скалы казались помельче. А ведь именно там они с Фомичом оставили то, что приготовили взять с собой в дорогу... Надо попробовать спасти хоть что-нибудь из этого имущества, ничего другого не остается.
Подгоняемый голодом и реальной угрозой гибели, Петр принялся без устали ворочать каменные глыбы, постепенно очищая от них место выхода из укрытия и в кровь обдирая пальцы. Часа через два непрерывной работы его упорство было вознаграждено: из-под камней показался моток троса - он лежал ближе всего к выходу.
Это воодушевило, придало сил; еще энергичнее он продолжал разборку завала. Наконец удалось добраться до коробки с сигнальными ракетами; а когда из-под камней показался его рюкзак и оба пояса с золотой добычей, Петр совсем приободрился, возродилась надежда на спасение.
Оставалось найти и вытащить из-под камней рюкзак с продуктами, и ружье Фомича - должны быть где-то рядом... Но они оказались под огромным осколком скалы, сдвинуть его не по силам. Все попытки оказались бесплодными, Петр промучился больше часа, но пришлось сдаться; итак, он остался без еды.
"Ничего! Сейчас июль, поспели ягоды, да и грибы попадаются. Продержусь как-нибудь, - мысленно подбадривал он себя. - Может, что удастся подстрелить из пистолета. Хотя, патроны стоит приберечь - мало ли что..."
Решив не тратить больше силы понапрасну, он первым делом счел необходимым подать сигнал бедствия. Он верил в себя, но ведь возможны всякие неожиданности - в глухой тайге, без пищи, без опытного наставника.
Одну за другой Петр выпустил две ракеты, оставив еще две на крайний случай в пути. Уложил их вместе с остальным снаряжением в рюкзак, надел на себя оба пояса с золотом, захватил трос и не мешкая двинулся в обратный путь к ущелью, надеясь добраться до него еще засветло.
Без труда нашел место, где они с Фомичом переправлялись через пропасть: хилая сосенка, несмотря на пронесшуюся бурю, все еще висела на краю обрыва. Снял с себя рюкзак, присел передохнуть. Первым делом проверил альпинистское снаряжение и трос - металлические нити повреждены острыми ребрами упавших камней. Вряд ли выдержит теперь его вес вместе с грузом; нужно или перекинуть все за два раза, или как-то дополнительно подстраховаться. Еще раз осмотрев поврежденные места троса, он пришел к выводу, что придется осуществить переправу даже в три этапа: сначала перебраться налегке самому, затем перетянуть на ту сторону сумку с золотом и вслед за ней - рюкзак с походным снаряжением.
Приняв это решение, Петр энергично занялся поиском места, подходящего для переправы. Выбрав небольшую площадку напротив густо поросшего лесом склона соседней горы, стал забрасывать трос - с третьей попытки удалось прочно зацепить его за дерево. Натянул и прочно закрепил конец на своей стороне металлическими штырями.
Прежде, чем начать перебираться, подвесил на блоках два груза: сумку с поясами, где хранилось добытое золото, и тяжелый рюкзак с сигнальными ракетами и остальным имуществом. К каждому грузу прикрепил прочные веревки с их помощью собирался перетянуть на ту сторону.
Все шло удачно: без особого труда перебрался сам и благополучно вытянул самое ценное - пояса с золотыми самородками. Однако на завершающем этапе переправы его постигла новая беда. Трос, не выдержав нагрузки, оборвался, и тяжелый рюкзак, падая, так сильно рванул, что, не выпусти из рук веревки, Петр полетел бы вслед за ним в пропасть...