– Короли не торгуются. Для меня не составляет труда оплатить и куда более объемный счет.

– Как вам будет угодно. Могу я отлучиться на минуту, чтобы побеседовать с мастером?

– Пожалуйста, если это поможет моему делу.

– Не отключайте линию! – и лицо девушки исчезло с экрана.

Сегодня утром я боролся с искушением рассказать Ильме о своей идее. Я уже почти сделал это – пока не понял, что она станет отговаривать меня. А если Ильма будет меня отговаривать, я уже на это не решусь. Пускай я знаю, что для нее самой так будет лучше, а она просто этого не понимает – все равно не решусь. Потом, конечно, она поймет, что я изменился, но ей совсем не обязательно знать причину.

А ведь ты хотел бы, чтобы она тебя отговорила, человек! Если бы ты был точно уверен, что поступаешь правильно, тебя бы не остановил никакой разговор. Но ты не уверен, потому что в глубине души не хочешь этого, все еще ищешь другой способ, другой выход из тупика. А его не существует.

«Человек, ты ведь хочешь освободить абсолютную силу!»

Ильма еще не знает, что случилось с Урханом. Сегодня она узнает. Или нет. Она просто узнает, что он погиб, но никогда не узнает, что стало причиной его гибели.

Никогда…

Я еще только начинаю понимать, что значил для меня Урхан. Как мне становилось легче, стоило лишь погладить его спину и иногда ощутить остроту его шипов. Как мы ходили с ним вместе на охоту, и он чуял следы дурундубов и звал меня за собой, а я весело бежал за ним, чтобы подстрелить зверя и здесь же в лесу, на костре, поджарить его и разделить трапезу с Урханом. Его преданный, доверчивый взгляд, когда он выбегал в главный зал мне навстречу, и я рассказывал ему все, что хотел, а он, я знаю, понимал меня и сочувственно покачивал головой. Всего этого больше не будет, и только этот взгляд всегда будет всплывать передо мной, как немой упрек: «Хозяин! Я ведь верно служил тебе! За что ты так со мной поступил?»

За что?!

– Ваше величество, вы меня слышите?

– Прошу прощения, вы уже вернулись?

– Я говорила с мастером. Он готов прибыть к вам завтра.

– Завтра?

– Да. Завтра к полудню – это самый ранний срок, на который вы можете рассчитывать.

– Понимаю, у нас все-таки удаленная планета.

– Вас это устраивает?

– Пожалуй, что да. Конечно, чем раньше – тем лучше, но если это возможный предел…

– В таком случае, я могу занести ваше имя в каталог?

– Естественно.

– Возможно, вы хотите сейчас побеседовать с мастером?

Я знаю, что она имеет в виду. Перед стиранием мнемоник всегда беседует с клиентом о проблеме, которая того беспокоит. Они обычно не только умеют обрабатывать память, но еще и тонкие психологи. Иногда в результате таких бесед клиент приходит к выводу, что может вполне обойтись и без утраты воспоминаний. Всегда, если есть возможность избежать искусственного вмешательства в естественный ход процесса, надо воспользоваться такой возможностью.

Но мне нет смысла с ним говорить. Я все равно не смогу объяснить ему, почему должен от этого избавиться. Если мастер Эйнан не захотел это признать, то вряд ли это сможет понять кто-либо еще. Ведь слова «оно» и «сила» в понимании обычных людей означают совсем другое.

К тому же, я не хочу, чтобы кто-то меня отговаривал. Я боюсь, что ему удастся сделать это. А этого нельзя допустить. Тем более после того, как все уже решено.

– Нет, я не думаю, что мне стоит говорить с мастером сейчас.

Улыбка девушки сменилась не вполне определенным выражением. Эта ситуация для нее особая, и она не знает, как ей правильнее поступить.

– Я понимаю, что вы королевская особа и хорошо осознаете то, что делаете. Но все же так принято и, возможно, вам не стоит нарушать традиции.

– Я готов говорить с мнемоником сколько угодно, и о чем угодно. Но только когда он прибудет ко мне. А сейчас не стоит отвлекать его от работы – она у него есть, я полагаю.

– Как вам будет угодно, Ваше величество.

– Спасибо, что вы согласились мне помочь.

– Это наша работа, – сейчас улыбка получилась еще более натуральной.

Попрощавшись, одним нажатием кнопки я прерываю связь.

Вот и все. Сделано. Как будто я стоял в раздумье перед некоторой чертой, а теперь наконец решился и переступил ее. Переступил – и дороги назад уже нет.

Но у меня есть еще один день. Одни день – а потом я никогда уже не вспомню, что в этом мире существовало нечто, которое я предпочитал называть просто словом «оно», потому что так и не узнал, что такое оно есть на самом деле.

Существовало или существует? Но так ли уж это важно? Какое ему будет дело до меня, когда у меня уже не будет силы?

Не будет силы…

Сегодня последний день, когда я еще знаю, что такое сила.

Учитель сказал – нужно вычеркнуть из памяти абсолютно все, что могло бы напомнить мне о силе. Абсолютно все…

Только сегодня я еще помню это.

Эта побрякушка, которая висит у меня на шее. Почему бы мне не достать ту, настоящую, и не посмотреть на нее в последний раз? Ведь завтра я уже не буду знать, что оно такое. Завтра это будет просто красивая драгоценность, и только сегодня я еще знаю, что заключено в этом кристалле. Разве может быть вред от того, что я сейчас взгляну на него? Я, конечно, могу посмотреть на него и потом, но это будет уже не то впечатление. Сегодня – в последний раз. Многие вещи я сделаю в последний раз. Ну, что ж, когда-то это должно было случиться.

Подхожу к сейфу, вставляю ключ и открываю кодовую панель. Сейф устроен особым образом. Если набрать один код, он просто откроется и покажет свое содержимое – разные бумаги, подтверждающие мое право быть королем, старый контракт с «Кунвольдом» и другие тому подобные вещи. Если же набрать другой код…

Нажимаю последовательно – четыре… семь… шесть… один. Полный оборот ключа вправо. Дальше – пять… четыре… три. Еще полтора оборота вправо, затем ввожу ключ глубже, и делаю полоборота назад. Продолжаю набирать: один… семь… три… семь… шесть. Два оборота влево, ключ на себя, и один вправо. Слышу щелчок от противоположной стены. Сейф закрыт, но он меня не интересует.

Блок стены, десятью сантиметрами выше пола, выехал наружу, открывая небольшую пустоту внутри нее. Размер пустоты ровно такой, чтобы в нее поместился октаэдр, имеющий длину пять сантиметров вдоль самой крупной диагонали.

Мне всегда казалось, что фальшивка является точной копией настоящего кристалла – по крайней мере, по внешнему виду. Теперь вижу, что это не совсем так. Она более прозрачна, и похожа на стекляшку, когда на нее не попадает свет. Кристалл другой – в темноте он кажется пронизанным алым светом, а на свету он начинает менять оттенки, так что уже и не скажешь, как он выглядит на самом деле. Это настоящая красота, и только мне известно, что она скрывает за собой.

Пока еще известно.

Его цвет – цвет крови твоих конкурентов…

Резким движением срываю подделку с шеи. Сегодня я могу позволить себе, чтобы на ней висел настоящий камень. Сегодня – или никогда. При таких обстоятельствах мне можно это простить.

Вот он – настоящий король Ихер, с настоящим атрибутом власти, который принадлежит только ему! Насколько увереннее ощущаешь себя, когда эта штука лежит на груди. Возможно, она действует даже сама по себе, без моего прямого указания. Ведь я давно не пользовался кристаллом, он сейчас почти так же свеж, как и тогда, когда я получил его. И сейчас, как и тогда, он работает над обновлением моих сил.

Стоит ли тебе это делать, человек? Стоит ли прибегать к силе, когда ты решил от нее отказаться?

Но ведь я сам ничего не делаю для этого. Да и разве это во вред мне – если я, напротив, чувствую себя лучше? Совсем наоборот. Чего волноваться, завтра все равно это произойдет, вызов сделан, мнемоник будет здесь в назначенное время, и мне не избежать того, на что я решился. Ведь не может же, в самом деле, этот кристалл изменить мое решение?

Почему я так выразился, спросил бы мастер Эйнан – «мне не избежать того…» Как будто я хочу избежать. Или я действительно хочу? Я сам лишаю себя выбора. Вот я одел кристалл, почувствовал кусочек настоящей силы – и мне уже лучше. Учитель сказал – моя проблема в том, что я отказался от силы, а не в том, что узнал о ней.