Я не склонна драматизировать ситуацию так, как Мария Сергеевна, которую кто-то "накрутил", но, не нужно забывать главного, потом она за свою горячность просила прощения у Вики. И мать Василия Макаровича можно было понять - умер только что сын, сноха осталась с двумя детьми без средств к существованию, с больным, парализованным отцом, но и у Вики были тоже свои права. Причем здесь ее "богатый отец", который завел новую семью с молодой красавицей женой, у которой свои требования и представления о жизни? И Вика для нее была тоже из той, прошлой жизни. Да и у отца уже было не такое прочное положение в журнале, как раньше. А Катя росла и расходы прибавлялись. И естественен инстинкт любой матери - обеспечить ребенку достойное существование. Есть именитый отец с международной славой, хоть это не прибавляет ему и его семье средств. Это за рубежом мастера такого уровня, как Шукшин, могут своим детям и даже любовницам запросто подарить виллу где-нибудь на Золотом берегу! Увы, и у Шукшина, и у "богатого отца" Софроновой ничего лишнего не оказалось. В представлении же простой сибирской женщины жизнь таких людей, как отец Вики, виделась в розовом цвете. Увы, и у этого "розового" существовали свои свет и тени. Да, впрочем, это всего лишь частное дело двух семей, оказавшихся заложниками известности Шукшина, отвоевывавших свои берега во имя своих детей.

А я, человек со стороны, как писатель, не имею права придерживаться пристрастно точки зрения кого-нибудь из них по отдельности. Они всего лишь герои моей документальной книги, которую я пытаюсь написать предельно правдиво, следуя нравственным критериям самого Шукшина. И я ко всем из окружения этого человека обязана относиться уважительно и с пониманием. Ведь давно известно, осуждают то, чего не понимают.

Но я склонна всегда становиться на сторону слабого, обижаемого, пострадавшего. И если я привела выше письма Марии Сергеевны, написанные в ослеплении от раздиравшего душу и сердце горя, то отнюдь не в осуждение поведения Виктории.

В этой связи я вспоминаю невольно один эпизод. По программе НТВ недавно прошла передача "Двое" о судьбе юной девушки, по возрасту почти девочки, бомжихи, воспитывающей младшего брата. Мать их бросила, а отчим, чтоб дети остались под крышей его дома, предложил девушке сожительство. В случае отказа - дверь перед детьми захлопывалась, то есть этим "двоим" предлагалось покинуть жилище отчима. Что девушка и сделала, взяв с собой брата. Кочевала по вокзалам, по чужим углам. Сейчас снимает коммунальную комнату в С.-Петербурге, учится и подрабатывает переводами, чтобы содержать себя и брата.

Надо было видеть восковые, малокровные лица девушки и ее брата.

Ведущая же вдруг задала вопрос мальчику, что бы он сделал - купил интересную книгу или еду, появись у него лишние деньги?

- Книгу! - не задумываясь, ответил Петя.

Но сестра, ей было уже восемнадцать лет, ответила другое:

- Я бы купила еду, чтоб накормить брата.

Что в ситуации Викиной сделала бы любая мать? Каждая - свое, но прежде всего, конечно же, она подумала о том же, о чем эта девушка, пожелавшая прежде всего накормить своего кровного брата. Инстинкт самосохранения - в основе любого женского начала. Он довлеет над духовным в час опасности.

Об этом думала и Мария Сергеевна - мать Шукшина. И каждая из этих женщин была по-своему права. Самое главное, что между ними вскоре наступило перемирие. А нам и подавно волноваться не след, а только сочувствовать и помогать друг другу, хотя бы потому, что мы люди. Мир шукшинских героев, даже отрицательных, был добрым, сострадательным. Автор хорошо знал, что может сотворить даже минимальное проявление добра для таких, как Шукшин, вознеся его на пик всенародной славы, и что зло оставляет сломанные судьбы Егоров Прокудиных! А они рождались отнюдь не для преступлений.

Чти имя свое!

В Москве был повальный интерес ко всем мероприятиям (хоть и не люблю я этого слова, но миновать его нельзя в данном случае), связанных с именем В. М. Шукшина. Особенно в первый год после смерти. Люди словно искали какой-то главный ответ для себя у знавших Василия Макаровича лично и не знавших, но пытавшихся постигнуть всю потерю, которую понесло наше искусство.

Как-то выступала в Академии медицинских наук, "перед академиками", как мне было сказано. Мне отводилась там роль "художественного элемента" чтение авторских стихов, посвященных памяти Шукшина. Основную часть вечера взял на себя киновед, который долго и утомительно пересказывал содержание многих произведений Василия Макаровича в расчете на то, видимо, что в академической среде не совсем знакомы с творчеством этого художника. В завершение же выдал примерно следующее:

- Как вы убедились, герои Василия Шукшина все с отклонениями, неполноценные, в общем "чудики".

Следуя этой точке зрения, весь русский народ - вырожденец.

Это меня потрясло. И конечно, прежде чем читать стихи, я немедленно возразила:

- На нашей земле был уже один "чудик". Жил он в Калуге, ходил в драном плаще, подпоясанный веревкой, и в калошах. Мальчишки бросали ему в спину яблоки, а мысли этого "чудика" достигали звезд. Имя этого "неполноценного" - Циолковский. Недаром же в нашем народе существует пословица: "На чудаках держится мир!" О таких чудиках писал Шукшин. В творчестве Василий Макарович шел от народных традиций, исторической памяти, самосознания, быта, традиций родного народа, порой от райка и ярмарочного петрушки. Василий Макарович целиком доверял чутью своего народа. И, как вы убедились, он его прекрасно понимал! И за уважение к себе, к народным корням, ценил этого русского художника, любил и поощрял своими верными симпатиями, приверженностью к его произведениям.

Зал "академиков" оказался на моей стороне: ответом были оглушительные аплодисменты. Долгие. Понимающие. Вместе мы посрамили оппонента Василия Макаровича. Увы, Шукшин и после смерти продолжал кое-кого раздражать в лице этого киноведа.

В остальных встречах в любых аудиториях народ валом валил, народ слушал, народ забивал залы до отказа, забывал про обеды, ибо приходилось выступать порой и во время рабочего дня где-нибудь на заводе, в магазине или в ЦКБ. Народ не дремал. И не безмолвствовал. Ибо сразу после смерти Шукшина в Госкино, в Союз кинематографистов, в редакцию газет, радио и телевидения, на квартиру Шукшина пришло 160 000 писем!

Василий Макарович ушел от нас удалым, неудержимо веселым, непобедимым, как весь великий русский народ, "государственнообразующий", как сейчас принято говорить. Правда, этот государственнообразующий народ, внося в госбюджет 87 процентов, до сих пор почему-то по всем показателям самый бедствующий! Будем надеяться, что новый, молодой президент, с неизношенными мозгами, спортивный, притом по классу боевых искусств, носящий имя Владимир Владимирович Путин, пришедший к нам, когда страна переводила стрелки на новое время, приведет наше общество к равновесию.

Ведь Владимир - владеющий миром,

Имя дважды присутствует в нем.

Для России он явлен кумиром,

Чтобы с Путиным жить нам путем!

В своих заботах о престиже собственной страны, интересах народа и политик, и художник должны исходить прежде всего из уважения к национальным ценностям, к духовности, и сограждане никогда их не подведут, если они искренне будут служить отечественному делу.

В одном из последних писем В. М. Шукшина кредо его особенно ясно и четко высвечивается:

Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту. Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык, он передан нам нашими дедами и отцами.

Уверуй, что все было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания - не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь Человеком.

Достаточно сказать. что 150 народов только нашей Российской Федерации говорят на русском языке, не говоря уж о зарубежье. И если ты русский, помни и чти имя свое.