Письма Марии Сергеевны представляют ценность не в осуждение поступков Вики, большею частью придуманных людьми недальнозоркими, мягко говоря, а как характеристика убитой горем матери, которая в ослеплении готова и на крайности, представ в гневе, широте и доброте народной души, готовая до смерти защищать имя сына, его дом с малолетними внучатами, попранную честь родного дитяти, доверившегося некогда слову "вероломной женщины", которая докажет позже Марии Сергеевне, что она ни в чем не виновата. Ведь у жизни свои законы. И у каждого человека она - своя, не похожая на соседнюю.

Из писем Марии Сергеевны, матери Шукшина:

Добрый день, Вика, Катя, Ксения Ф. Вика, я, признаться, и писать-то не могу, ну вот, решила все жепоговорить с тобой. Мы узнали, что ты тоже хочешь получить на Катю пенсию. Я бы тебе, Вика, не советовала. Что там им останется! Тогда уж мне придется отказаться, получала я двадцать рублей, и придется их и получать. Ведь те дети вовсе маленькие, да у них, оказывается, неоткуль помощь получить. Отец стар, парализован, мать старая, пенсия маленькая и больше неоткуль ждать. Да уж, как я посмотрела, дак шибко-то и не блещет, и никакого богатства нет, а у тебя, Вика, своя семья устроена, муж есть, отец - он какой богатый. Неужели вы одного ребеночка не содержите? Я про себя скажу, в такой нищете двух детей вырастила и выучила, ниоткуда гроша помощи не было. Зачем, Вика, так делать? Грех тебе будет. Ты покойному моему сыну что говорила? Не буду подавать, просить, сколь даст и ладно, а сейчас совсем по-другому. Подумай, Вика, как вот я поглядела, так и отбирать-то у кого! Сердце захватывает! Никакого у их богатства нет, одна квартира. Я тебя, Вика, прошу быть чутким человеком. Сознай ее положение. И ен никто не поможет, так уж пусть на этих малышек получит. Неужели вы одну Катю не содержите? Я хорошо знаю, у Кати хорошая помога, дедушка может хорошо помочь, а там некому. Вика, грех будет ободрать человека. Ты же, милая, слово давала Васе, а тут вдруг изменила. Подумай, Вика, гора с горой не сходится, а человек с человеком свидится. Зачем Катю отчуждать? Ты бы лучше у меня попросила, и если что-то трудно стало, Кате надо что-то заводить, у меня уж больше ничего нет, дак я могу свою квартиру продать и разделить на всех внуков. А сама жива буду - проживу, где у Наташи, где у сестер в деревне. И то мне легче будет, чем мы накинулись на эту пенсию. Ну, я и это никогда не забуду: он дитя малый, приехал ко мне и говорит: "Я Катю записал в свою фамилию". Я ему сказала: "Подаст она на тебя". А он, милый дитенок, ответил: "Слово дала". А сейчас это слово забывать не надо. Подумай, Вика, хорошо подумай. Ведь ты не только их обидишь, и мне тут же придется отказываться от пенсии. Так уж им ничего не остается. Ну, до свиданья, Вика, Катя, К.Ф.

Вика, Катя, здравствуйте. Вика, не ждала ты меня и не просила с письмом. Ну, я решила что одно, написать. Знаю, что оно бесполезно. Не могла эту горькую обиду сдержать на душе. Там без этого хватит убийственных осадков, что не выдохнешь. А ты, Вика, добавила обиды да горьких слез. Оказывается, ты ждала Васиной смерти. Вот, нам сейчас стало все понятно. Тебе, Вика, не нужен отец Кати и его фамилия, и родство. А ты видишь, что он плохой, здоровым из больницы не выходит, и задумала Катю удочерить, как будто Кате нужен отец родной и фамилия, и родные. А он, дитенок, покойный. Ты такая же правдивая, какой он сам с чистым сердцем. А оно не чистое, а грязное у тебя было, потому что ты лукавила, а он тебе поверил. И если тебе бы нужна была Кате фамилия и родные отца, ты бы так не поступила никогда, зачем бы ты стала лестивить? У Лиды глаза не просохли: куда ни коснется, сходит, а ты уже там побывала. Она, бедняга, по твоим следам ходит. Оказывается, тебе не нужен был Кати отец, а деньги. Ты с мужем советовалась или нет об ен, а Вася никогда бы не разрешил собирать эти горькие слезы. Он, малое дите, лежал в больнице, писал кровью-потом, а ты Вика, любезничала в это время. И сейчас ты прилипла в каждое место в первую очередь. Эх, Вика, не попадут эти деньги Кате. Может, "Волгу" купишь. Как ты, Вика, поступила, ни одна колхозница так не сделала. От Кати никто не отказывается, Катя Васина. Неужели ты с мужем одну Катю не вырастила бы? И если бы не собирать за мертвого несчастные рубли, что ты уж так на него обрушилась? Он ничего тебе худого не делал, Вика. Ты всю грязь на него свалила, как будто он один виновен, что Катя родилась. Ты помнишь, когда вы у нас в Сростках были, сама мне говорила: "Хоть Вася жить не будет, но я ребенка никуда не деваю, мне ребенок нужен". Ведь тебе самой надо было ребенка, а потому Вася оказался врагом. Гнала его, как собаку из церкви, а сейчас в перву очередь пошла собирать Васины заработки всем людям на диво. У тебя одна Катя, да муженек, мать. А Лида одна, дети еще меньше Кати, и ты так тешишься над человеком. Ну, как в пословице говорится, не радуйся на чужой беде, своя будет впереди. Не пойдут эти деньги впрок, а Катя -хорошая девочка будет. Взрослая она все поймет, она найдет и тетю, и брата, и сестру. Обязательно побудет у отца на родине. Я уж не говорю о себе, бабушке, может, самой осталось жить немного, но, Вика, как ты поступила, у меня дрожь по телу пробегает. /Радывыся/ у тебя и ножки бегают, и головушка позволяет ведь это все отыскивать - вон оно что! И знаю, Вика, ты на меня обидишься или плюнешь на нас, ну, на правду не обижаются. Но теперь мы все знаем, какие у тебя были цели. А он, милый дитенок, верил. Люди все удивляются, кто вас знает. Самое настоящее хамство. Ну, что же, Вика, на этом и кончу писать. Обидела тыменя сильно, Вика. Ну, что же, оставайся жива и радуйся.

Вика, добрый день, дорогая Катенька, родная моя К.Ф. Вика, долго я думала, ну не смогла поступить иначе. Я сильно болею, ты прости меня, родная, я тебя огорчила. На моем бы месте никто не смог бы вынести эту горечь. Мне подсказали, что Вика ждала Васиной смерти, поэтому она постаралась удочерить Катю. Ты, Вика, стала мне писать письма, я была так рада. А тут Кате повязала носочки, вот жду письма - нет и нет. Потом уж через долго приходит, как будто Катя накарябала. Ну, я ведь не глупая, я умный человек-то, умный, я, Виканька, милая, не хвалюсь. А только, правда, я сама не приучена, и сама своих детей не приучала. Ну, Вика, еще раз прошу, родная, прости меня. И не могу я сейчас забыть эту горечь, кто рад смерти моего дитенка милого. А Катю води на могилу отца, не отваживай. Вот, пусть Катя знает, у меня об Кате сердце кровью обливается.

Вика, девять ден жили мы в Москве, ты, дорогая не могла привести Катю к нам! Мы были вся семья, даже Сережа, Надя тут - так в беспамятном состоянии. А люди спрашивают, Вика не была с девочкой? Я отвечаю: нет. Что же здесь бояться или сердиться? Ты пришла не к Лиде, а к нам. Пусть бы Катя своей бы ручкой загребнула мои горькие слезы с моей бы убитой горем головушки и с моих закаменелых щек. Я бы сейчас ее ручку чувствовала на себе. Ты бы пришла к нам. К Лиде не в гости, а к матери, сестре. На великое горе, Катя, милая, ходи к отцу на могилу. Ну, Вика, Катя, К.Ф., до свидания. Письмо обратно боюсь просить. Боюсь, напишешь плохое, а на меня сейчас каждые слова действуют. Бог с вами, до свидания. Баба.

Помню тревожные вечерние сумерки в небольшой квартире Вики Софроновой. Мы говорим с ней откровенно. Пытаюсь вникнуть в суть отношений двух полярно противоположных людей. Человека из простой крестьянской семьи и женщины, родившейся в семье, глава которой входил в эшелон высшей партийной номенклатуры. Конечно, они разные были, как небо и земля, но что-то их все-таки объединяло, подтолкнув к близости.

Вика была вся в себе, словно сжатый кулак или нераспустившийся цветок во время заморозка - все лепестки сомкнуты. На лице тени давних переживаний. Постепенно лицо Виктории оттаивает. Она лезет на антресоли, что-то ищет там и подает пачку писем и открыток. Они уже для нее не представляют того магнита, который роднил некогда две родственные души, двух одиноких людей, потянувшихся к теплу человеческих отношений. Держится отстраненно. Письма из прошлой жизни, от которой у женщины остался тяжелый осадок, обременительные воспоминания. Чуть позже она сообщает мне главное врач сказала Виктории во время беременности Катей: если она сделает аборт, у нее больше никогда детей не будет!.. Надо отдать должное этой мужественной, сильной женщине - она предпочла материнство. Другие избавлялись от детей, ныне даже продают, родив, зарубежным родителям, а Виктория Анатольевна выполнила долг женщины, подарив жизнь Кате, которая ни в чем не подвела своих родителей.