- Иванушкой дурачком...

- Нет, не обязательно. Красивые люди, всегда красивые.

- Учись. Будешь действительно тогда всех уродов переделывать.

- Легко сказать. Меня собираются увольнять. Надо куда-то на новое место устраиваться или уезжать от сюда совсем. Живу-то я в общежитии, если выгонят, то и от туда выгонят.

- Положение твое жуткое. Неужели эта жирная свинья накапала?

- Он расплакался дежурной сестре, а та меня недолюбливает, сразу утром поскакала к главному врачу.

- Придется провести с ним политбеседу, хотя я никогда в жизни этого не делал.

- Не надо, дядечка, нашу больницу, из-за этого жулика, по первому разряду стали снабжать продовольствием и медикаментами. Кто захочет лишиться этого?

- Поборемся, Люська. А вдруг победим.

- Ладно, поборемся, дядечка.

Лежу один и вдруг дверь распахивается и появляется профессор.

- Как дела, молодой человек?

Он быстро садится на табуретку и начинает бегло ощупывать мое тело.

- Вы все время меня избегаете, профессор, после того случая, когда поменяли фамилию.

- Нет, нет. Я просто очень занят. Я хотел зайти к вам и поговорить по душам, но все никак. То у вас народ, то у меня операции.

- А где сейчас мой сосед?

- В вестибюле, к нему там делегация пришла, похоже это надолго.

- Что же вы со мной сделали профессор? Я не по поводу здоровья, а по поводу перемены в жизни.

Он тарабанит пальцами по одеялу.

- Я был против этого, но меня убедили, что ради высшей политики и интересов страны, можно пожертвовать одним человеком.

- Это же изуверство.

- Я все время мучаюсь, вспоминая вас. Знаю, что действовал неправильно, но страх... понимаете ли страх. Эти же сотрут в порошок, если не сделаю, как они требуют.

- А я был хорошим теоретиком в космических вопросах. Разрабатывал тысячи идей и теперь...

- Не стоните. Еще не известно, как все обернется. Может и работать не сможете, а может и вернетесь в прежнее естество.

- Неужто так плохо с здоровьем?

- Вы везунчик. Вас ударило о стенку и ни одного смещения позвонка. Если бы шлепнулись под углом, я не мог бы прогнозировать, что бы было. А то что произошло, сохранило нервную систему и возможно весь двигательный аппарат. А насчет работы, это как посмотрит медицинская комиссия. Я свое дело сделаю, поставлю вас на ноги. Единственное, что обещаю в дальнейшем , это ломоту в костях, когда наблюдается приближение непогоды.

- Так как же мне жить дальше?

- Не знаю. Того, под вашей фамилией, похоронили с почестями. Маршала Седелина похоронили в кремлевской стене, а вам надо жить. Жить хотя бы для того, что бы помогать другим, у которых психика ослаблена. Знаю, вы тоже в стрессе, новая незнакомая семья, новые друзья, новые обязанности, но привыкнете и найдете свое место в обществе.

- Вы мне прочли лекцию, как заправский замполит.

- Мы тоже духовные лечители, и тоже заинтересованы, чтобы больные были здоровыми.

- У вас есть санитарка, Люся, не выгоняйте ее. Этот подонок, мой сосед пытался ее опозорить, но она отстояла себя и теперь ее пытаются уволить.

Профессор прекратил тарабанить пальцами.

- Она вам сказала?

- Нет, мой сосед. Уступите мне профессор. Может и здесь у вас тоже в дальнейшем будет не чиста совесть, когда будете вспоминать о ней. Испачкали совесть в большом, то есть на мне, так не пачкайте в малом.

- Однако вы бываете и безжалостны.

- Сами сказали, надо жить, чтобы помогать другим.

- Хорошо. Мы ее не выгоним. Cкоро сделаем вам лицо, начнем массаж и лечебную физкультуру. Пора, молодой человек, пора вставать на ноги.

- А ничего...

Врач отошел в сторону, разглядывая меня.

- Опухоль сойдет и будет великолепно, - он разгладил пальцем кожу у носа. - Мой совет. Обязательно постригитесь как Эльвин Пресли и тогда будете неотразимы.

Он протягивает мне зеркало. Там незнакомое лицо, чуть распухшее справа и слева вокруг носа.

- Ну как? - нетерпелив врач.

- Мне к нему надо еще привыкнуть.

- Конечно, но сделано хорошо, - уже хвалит он сам себя. - Я старался подогнать ваше лицо к фотокарточке.

- К какой фотокарточке?

- Да здесь военный у меня был, по звездочкам, звание полковник, на татарина похожий, вот он мне ее и дал. Сказал, что надо хоть в общих чертах, чтобы был похож. Я и постарался.

Я застонал.

- Да вы не расстраивайтесь. Конечно не очень похожи, но все же... Опухоль пройдет и будете красавцем.

Меня отвозят в палату и тут же врывается Люська.

- Вот вы какой.

- Это не мое лицо.

- Я знаю. Я думала, а вдруг... Но вышло очень хорошо.

Появился торгаш.

- Вот это рожа. Ну, приятель, я бы за это дело тяпнул. Оказывается у нас тоже умеют делать. Думал за бугром только это дело налажено. Значит и мне можно лицо переделать?

- Проворуетесь еще раз, вот тогда и сделаете, что бы смыться от правосудия, - шипит Люська.

- Заткнись, глиста.

- Сам свинья.

- Если бы не замполит, врезал бы я тебе.

- А ты и без него уже получил писсуаром по роже.

Торгаш наливается яростью. Я чувствую, что может произойти драка, тем более Люська уже держит в руке блюдце с моей тумбочки.

- Вы что, так приветствуете мое новое лицо? Лучше успокойтесь. Люся, принеси мне кусочек зеркала. Я так его и не разглядел как следует.

Люська бросает блюдце и уходит.

- Вот, стерва, - выпускает пары торгаш.

- Сам виноват, не зачем было к ней лезть.

- Другие бабы, как бабы, а эта... Подумаешь, погладил раз.

- Еще раз погладишь, голову оторвет. Так и застрянешь в этой больнице.

- Ладно, замполит, давай лучше действительно тяпнем за твою новую физиономию.

Сосед залезает под койку и достает армянский коньяк.

- Ну как? Пьем?

- Увы, мне пока нельзя.

- Тогда выпью я. Уважаю тебя. Сильный ты мужик. За твое здоровье.

Елена Ивановна с испугом смотрит на меня.

- Ванечка, неужели это ты?

- Не нравиться?

- Нет, что ты. Но так непривычно. Нос, овал лица, все изменилось, даже цвет волос.

- Привыкай. Опухоль спадет, будет лучше. А где Катя?

- Она с одной женщиной. Чуть простудилась и я ее не решилась брать сюда.

- Может и правильно сделала, а то девочка испугалась бы.

Она все рассматривает мое лицо.

- Даже родинки исчезли. Нет, Катеньке понравилось бы. Врач сказал, что ты уже занимаешься гимнастикой.

- Да, я уже хожу. Хочешь поднимусь?

- Нет, нет не надо. Я верю. Неужели, будет все в порядке?

- Все.

Она обнимает меня за шею и я чувствую каплю слезинки на своем плече. В приоткрытую дверь за нами наблюдает Люська.

В коридоре много больных, кто сидит, кто медленно ходит вдоль стен. Быстрая фигура человека в белом халате с портфелем носится по коридору, выискивая кого-то. Я узнаю его, это следователь. Он проходит мимо меня.

- Вы не меня ищете?

Следователь возвращается и неуверенно говорит.

- Наверно вас. Вы Полторанин?

- Я.

- Здорово вас переделали. На фотокарточке совсем другой.

- У вас есть это фотокарточка.

- Есть. Я взял в пароходстве. Вы можете идти? Пойдемте куда-нибудь, где нет людей.

- В моей палате много народа, давайте у дежурной сестры возьмем ключи к препараторской.

Я рассматриваю карточку Полторанина. Усатый мужик с густыми бровями, угрюмо смотрел на меня. Врач- косметолог все же уловил что то и постарался придать лицу сходство, но это все равно не тот Полторанин.

- Колоссально вас переделали, хотя есть что то похожее, - говорит следователь. - А ведь я по делу.

- Догадываюсь. Нашли что-нибудь?

- Нашел. Мало этого зацепился за ниточку и потихонечку распутываю клубок и уже почти докопался до истины. Вы знаете Сопина?

- Не помню.

- Ну как же так? Он был вашим другом и вы живете на той же лестнице, что и он.