Чугайстры смотрели друг на друга. Решали. Им трудно было предположить, что мальчишка-подросток умеет так врать. Они не знали Клава.

– Ты все нам сказал?

– Клянусь чем угодно! Хоть на детекторе лжи меня...

Слабые улыбки.

– У тебя есть с собой документы?

Он вытащил из внутреннего кармана завернутый в пленку ученический билет.

– Хорошо, Клавдий Старж, третий виженский лицей... Мы не станем, конечно же, оповещать твоих наставников об этих сомнительных похождениях. Но в другой раз... Кстати, ты не заметил разве, что она – навь, нежить?..

Слово, как небрежно брошенный нож. Как упавший топор.

– Нет, она человек, – сказал он шепотом. Чугайстры ухмыльнулись одинаково, как братья.

– Самая главная ошибка, – медленно сказал высокий. – Люди часто видят в них людей... И даже боятся выдавать их в наши руки. Мы-де мучители... А они нежить, мальчик. Они навь . Пустые человеческие оболочки, заполненные... э-э-э... мороком. Когда мы убиваем морок, оболочки снова пустеют... Это не люди. Это, как бы объяснить... если бы к тебе пришел убийца в маске красивой девушки. Или, что еще хуже, в маске твоей матери...

Клаву захотелось сесть. Прямо на влажный асфальт.

Клаву хотелось орать: чушь! Что вы городите, убийцы – это вы сами!..

Но он смолчал, заткнув себе рот дешевой удушливой сигаретой.