Рахим светился от гордости, благодарности и, казалось, был совершенно счастлив.

"Странно, теперь когда он знает, как сильно я нуждаюсь в его помощи, он уважает меня еще больше..."

Умиротворение заполнило душу Турсена при этой мысли. Рядом с ним был человек, который заботился о нем так, что самому Турсену не приходилось стыдиться своих слабостей.

Как же именно сказал мудрейший из всех людей в тот последний вечер: "Если человек не хочет задохнуться в своей собственной шкуре, то он должен чувствовать время от времени, что один человек нуждается в помощи и заботе другого."

Теплые солнечные лучи проникли в комнату и упали Турсену на лицо. Тот моментально отвернулся.

"Как старая лошадь..." - усмехнулся он, но не почувствовал при этом ни боли, ни стыда.

Но когда мальчик принес белую материю, которая должна была стать тюрбаном, что-то в Турсене воспротивилось этим новым умиротворяющим чувствам и он проворчал :

- Дай сюда!

Своими непослушными, больными пальцами, он начал обматывать широкую ткань вокруг головы, как делал это каждое утро.. В тот момент когда он стиснув от боли зубы аккуратно укладывал очередную складку своего высокого тюрбана, тихий голос Гуарди Гуеджи вновь произнес лишь для него одного: "Состарься, как можно скорее, о Турсен...Состарься скорее..."

И Турсен так же тихо ответил ему: "О Предшественник Мира, я стараюсь. Правда, стараюсь. Но знаешь ли, Аллах свидетель, это оказывается очень тяжело и совсем не весело..."

Он опустил руки, словно они больше не подчинялись ему. Рахим хотел было ему помочь, но Турсен отрицательно покачал головой:

- То что начато, надо доводить до конца.- и дополнил спокойным, теплым тоном, - Наблюдай внимательно, как я это делаю, Рахим. Как знать, может быть завтра это придется делать уже тебе...

И он поднял руки вновь, чтобы повязать тюрбан так, как положено. Покончив с этим он взял в руки две палки лежавшие на топчане - один шаг...еще один...

- Одну минуту, господин! - воскликнул в этот момент Рахим, - Подожди, я сейчас!

Он бросился к топчану, где возле подушки осталась лежать плетка, схватил ее и подбежав к Турсену засунул ее рукоять за его широкий пояс.

- Надо же...Я совсем про нее забыл... - тихо произнес Турсен.

Он с удивлением посмотрел на лицо Рахима, на щеках которого были видны едва зарубцевавшиеся шрамы.

- Эти следы останутся у тебя до конца жизни, - тихо сказал он ему.

Рахим горделиво тряхнул головой и ответил:

- Благодарю за это Аллаха! Значит, когда я стану старым, таким же старым как Предшественник мира, то все будут видеть по этим шрамам, что я служил великому Турсену. И люди будут завидовать мне, моим детям и детям моих детей.

Турсен вышел из комнаты. Он поставил обе палки в угол, прислонился к стене и протянул руки для утреннего омовения. Холодная, чистая вода нравилась Турсену. Он снова твердо стоял на своих ногах.

"Одной палки мне хватит как всегда!" - решил он.

Еще раз он одержал победу над своим возрастом и недугом. Когда он вышел из дома, то заметил, что солнце стоит над горизонтом выше чем обычно.

"Я проспал время утренней молитвы." - понял Турсен. Но сейчас он был так счастлив и так свободен, что не почувствовал ни малейшего раскаяния.

Да, жизнь все еще была прекрасна, благосклонна и хороша! Как долго еще она будет длиться? И Турсен опять вспомнил о Предшественнике мира. Нашел ли он свою родную долину? И обрел ли он там вечный покой, которого так желал?

Турсен рассмеялся. Кто знает час своей смерти? Высоко подняв голову он зашагал дальше, к своим ежедневным делам, как делал это каждое утро. И он чувствовал, что Рахим как всегда провожает его восхищенным взглядом. Его этого старика, которого он сегодня своими руками поднял, умыл и одел - этого несгибаемого, несравненного, непобедимого всадника : великого Турсена.

Конец.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Хиндустан, - в широком смысле - Индия в целом (устаревшее - Индостан); или же только Северная Индия в противоположность южной.

Дайда пайнч - пятая скорость

Чапан - длинный халат прямого покроя. Верхняя одежда.

Бача - мальчик, слуга.

Нуристан - обширная область на востоке Афганистана. Одна из наиболее труднодоступных и наименее изученых. Прежнее название - Кафиристан. Кафиристан - земля неверных, т.е. немусульман. До конца 19 века население исповедовало языческую религию, очень близкую к зороастризму. После завоевания Кафиристана афганцами в 1895 г. половина населения была вырезана, храмы богов разрушены и сожжены, а остальное население насильственно обращено в ислам. Тогда же страну переименовали в Нуристан, т.е. "страна света", имеется в виду света истинной религии - ислама.

Происхождение кафиров (нуристанцев) до конца не известно. Среди кафиров встречаются голубоглазые блондины, большая часть имеет светлый цвет кожи; есть мнение, что их общий внешний облик в большей степени напоминает жителей северной Европы, нежели Азии. Существует точка зрения, что это потомки греков, пришедших в Афганистан в войсках Александра Македонского. По другим мнениям кафиры очень древняя восточная ветвь индоевропейского населения.

Среди имен многочисленных богов кафиристанцев встречаются Дионис и Имра (Индра)

Искандер - Александр Македонский.

Балх был самым крупным городом древней Бактрии

По данным древнегреческих авторов, до эпохи Александра Македонского царем древней Бактрии был человек но имени Зороастра.

Весной 1221 г. Балх подвергся нападению войск Чингизхана, который перебил всех его жителей, разрушил цитадель и крепостные стены, а затем поджег и уничтожил весь город. По другим данным, в 1220 г. жители Балха добровольно сдали свой город Чингизхану и просили взамен не разрушать его .Однако Чиншзхан не сдержал своего слова и учинил погром. Жители Балха сопротивлялись монголам в течение 37 дней, после чего Чингизхан захватил город и перебил всех его жителей .

Средневековый город Балх был одним из крупнейших и древнейших городов не только Средней и Центральной Азии, но и всего Востока. Топоним "Балх" существует до сих пор и в настоящее время это название носит небольшой кишлак, расположенный недалеко от г. Мазари Шарифа в Афганистане.