Прижимая ладони к животу, вошел Андрей Коротков, бледный, скрюченный, совершенно больной.

– Извините, – пробормотал он, глядя мимо Портнова. – Я отравился... Вот справка от врача, – оторвав на мгновение от живота правую руку, он протянул Портнову сложенный вчетверо серый листочек.

Портнов развернул его, пробежал взглядом – по диагонали.

– Идите, вы свободны, – сказал отрывисто.

По аудитории пробежал ропот. Коротков вскинулся:

– Но...

– Идите. Поговорим, когда вы почувствуете себя лучше, – голос Портнова не предвещал ничего хорошего.

– Можно, я посижу? – нервно облизнув губы, попросил Коротков.

Портнов протянул ему справку:

– Тогда заберите это , будьте любезны.

Андрей взял из его руки бумажку и, все так же скрючившись, побрел к своему месту. Портнов помедлил несколько секунд, пока в аудитории не воцарилась мертвая тишина.

– Мне можно продолжать? Спасибо. Итак, есть и другое заблуждение – имя механически определяет свойства предмета. Вот ручка, – он подбросил и поймал темно-синюю шариковую ручку с белым колпачком. – Если я назову ее... земляным червяком, она изменится?

Группа «А» второго курса настороженно молчала. Никто не хотел подставляться.

– Не изменится, – Портнов пренебрежительно бросил ручку на стол. – Потому что данный кусок пластмассы не имеет никакого отношения к процессам и явлениям, о которых мы с вами говорим, изучению которых посвящаем наше время... в перерывах между танцульками и решением желудочно-кишечных проблем. Кроме того, когда я говорю – «дать имя», я не имею в виду ни один из языков, которыми пользуются в быту ныне живущие люди. Я имею в виду Речь, которую вы начнете изучать на третьем курсе... Некоторые – раньше. Самохина, в котором часу у вас занятия с Николаем Валерьевичем?

– В шесть.

– Отлично. В шестнадцать тридцать я жду вас у себя в кабинете, в административном крыле. Группа, раскрыли учебник на странице четыре и пять... Павленко, я буду вам благодарен, если вы перестанете разговаривать с Мясковским во время занятий. На завтра будьте добры отработать дополнительно упражнения восемь-а и восемь-б из приложения к сборнику задач.

В шестнадцать тридцать две она сидела за столом, глядя на лист бумаги перед собой. Только что Портнов провел на нем прямую горизонтальную линию.

– Что это?

– Горизонт. Небо и земля. Верх и низ.

– Еще?

– Пространство и плоскость. Поле приложения. Экран.

– Экран, – повторил Портнов с ноткой удовлетворения в голосе. – Допустим... Вот бабочка, – Портнов быстро, несколькими линиями, нарисовал в верхней части листа большую бабочку. – Вот ее проекция, – под горизонтальной линией он приблизительно, штрихами, изобразил тень с двумя крыльями. – Как можно выразить обратную связь?

– Никак. Обратной связи нет. Я отражаюсь в зеркале. Но зеркало не может отражаться во мне.

– В самом деле?

Сашка сцепила пальцы. Ей казалось, что она на пороге понимания чего-то очень большого, простого и огромного, но вот, как бывает, забывается знакомое имя – так и Сашка не может сообразить... сосредоточиться... вспомнить...

– Вы хорошо помните схему на странице три? – тихо спросил Портнов.

Сашка кивнула.

– Воспроизведите по памяти... «творение».

Сашка перевернула лист. Провела карандашом, не отрывая его от бумаги. Получилась полностью замкнутая фигура – она оставалась объемной, будучи нанесена на плоскость.

Сашка сглотнула. Ее рисунок существовал во времени – сам по себе. Начинался и заканчивался. Кольцом.

– Я не понимаю...

– Поймете. Сейчас достаточно того, что вы правильно воспроизводите. Впишите в этот знак – «связь».

Сашка закрыла глаза. Провела карандашом; сделалось очень жарко. Прокатилась капелька пота по спине под свитером.

– Что получилось?

Сашка воззрилась на лист: там был изображен округлый знак с аверса золотой монеты.

– Слово, – сказала Сашка неожиданно для себя.

– Да, – сказал Портнов. – «Слово». Это первый ваш шаг в мир Речи, он же будет и последним... потому что Слово завязано и закольцовано на себя. Оно в начале и в конце. Вы научились его распознавать на втором курсе, это неплохо, но когда – если – вы научитесь его изъявлять , я скажу, что вы честно заработали свой красный диплом.

Портнов выпрямился с видом человека, хорошо сделавшего свою работу. Его кабинет был меньше кабинета Стерха, в нем помещались только стол, книжный шкаф и сейф в углу, Портнов присел на корточки перед сейфом, отпер стальную дверцу и с видимым усилием вытащил очень большую книгу, похожую на серый кирпич. Положил на стол перед Сашкой.

Сашка взялась за обложку.

– Руки!

Она испуганно отшатнулась.

– Сколько раз повторять – не открывать книги, пока я не скажу?! Вы не знаете, что там, вы не готовы к тому, что увидите! Сколько раз вы горели на собственном любопытстве, уже лягушка научилась бы!

Сашка демонстративно убрала руки за спину.

– Это словарь, – сказал Портнов тоном ниже. – Организованный послойно. В нем пять измерений, пять. Это значит, что вас с вашим мизерным опытом будет периодически опрокидывать в иррациональные «карманы», с возможностью временных петель. Надо ли этого бояться? Нет. Представляет ли это для вас опасность? Да! Чтобы не сгореть, как спичка, вам нужно будет строжайшим образом выполнять правила, которым я вас научу. Во-первых... вы меня слушаете или играете в обидку?

– Я слушаю, – сказала Сашка.

Портнов уселся верхом на стул перед Сашкой. Протер очки краем свитера:

– Во-первых, за один сеанс вы можете считывать только один информационный слой. Один. Во-вторых...

Он вытащил из кармана тоненькую ярко-синюю палочку, в которой Сашка с удивлением узнала длинную именинную свечку.

– Перед тем, как браться за работу, вы отрезаете три сантиметра свечки... Сгорает сантиметр в минуту, иногда быстрее, но трех сантиметров хватит. Ставите между пальцами вот так, – Портнов воткнул свечку между указательным и средним пальцем правой руки. – Крепите скотчем. И поджигаете.

Сашка сглотнула:

– Может быть, проще сигаретой прижечь?