Двери. Двери в машзал настежь распахнуты. И ведущие в операторскую, и запасные, которые выходят прямо в коридор. Ну да, ведь обслуга бежала в панике, не до того было. А возвратиться и закрыть пока никому не удалось.
— Будьте добры, верните предыдущие кадры, — прошу я Бранникова, те, где Пеночкин.
Да, дверь из операторской в коридор тоже открыта. Что из этого следует? Ничего. Пока ничего.
— А четвертое и пятое окна? Почему не показываете? — капризно спрашивает экстрасенс, когда коротенький фильм кончается. Не иначе, гуманоидов надеется там углядеть.
— На общем плане в начале фильма видно, что они замерзли до самого верха, — поясняет Бранников. — Вот я и решил вместо них подробнее дать остальные три.
Сапсанов, протерев очки, водружает их на свой мясистый нос, подходит к телевизору и говорит:
— Продолжим, господа. Только что мы просмотрели уникальный фильм, снятый благодаря мужеству и отваге команды спасателей, У кого какие есть по поводу увиденного соображения?
Ага. Председатель комиссии решил устроить обсуждение просмотренного кино. Диспут на тему: «Образ современного нейрокомпьютера в фильме «Озерецкий кошмар».
Ну, пусть себе обсуждает. А нам с Гришей есть о чем поговорить. Я тяну его за рукав, мы пересаживаемся за самый дальний столик, и я тихо спрашиваю у своего Генерального Помощника, пристально глядя ему в глаза:
— Слушай, Григорий, прежде чем обсуждать увиденное, припомни: «клещей» из новой партии, сделанной ребятами Шепталова, ты давал кому-нибудь?
— Конечно! — удивленно таращит глаза и топорщит бороду Гриша. — Всем своим «охотникам», выехавшим на объекты дам поимки вируса «шизо», по пять штук.
— И сам взял?
— Я тоже охотник.
— Сколько?
— Штук семь, кажется. В журнале записано. Случилось что?
Гриша удивляется так искренне, что мне становится стыдно. Надо же, не первый год работаем вместе, можно сказать, мой воспитанник — и я его заподозрил…
— Да так… Вернемся в гостиницу — проверь, все ли на месте. Еще вопрос: на городской ВЦ кто-то из Управления поехал? Хмурый хмырь сидел с нами за одним столом, а второй?
— Поехал тотчас, как я ошарашил его «Тригоном», подключенным к сети. Они тоже понимают, чем это грозит, так что лишних вопросов не задавали. А что ты думаешь по поводу Пети? Жив он?
— Это его проблемы, — шучу я. — А у меня сейчас своих невпроворот. Судя по всему, Петя к вирусу не имеет никакого отношения, «Тригон» от сетей отрубят и без нас. Так что — едем в Москву.
— А… Мы имеем право вот так, самовольно? — сомневается Гриша.
— Разрешение Крепчалова я сейчас подучу. А ты… Поприсутствуй пока здесь. Мало ли что…
Легко ступая по цементному полу, я, словно ниндзя, бесшумно проскальзываю в приоткрытую дверь и, на ходу застегивая пуговицы пальто, сбегаю вниз по лестнице. Можно было бы, конечно, просто поставить Сапсанова перед фактом. Но лучше заранее прикрыть задницу какой-нибудь бумагой. Чтобы потом не привлекли к ответственности за нарушение пункта восемнадцать Устава — о выделении Комитету людей и оборудования при чрезвычайных ситуациях.
Глава 21
Минут через десять, обнаружив себя в кабинете коммерческого директора, я весьма и весьма удивляюсь. Это надо же было так задуматься, так увлечься обсчетом вариантов! Собирался-то я идти на почтамт, потому что здесь все линии связи блокированы «гусеницами». Разве что еще какую-нибудь дверь взломать… Утешает одно: ноги сами принесли меня не куда-нибудь, а в кабинет директора. Видно, ниже этого уровня мне уже не суждено опуститься, какие бы козни ни строил Крепчалов.
Нажав на всякий случай на кнопки телефона и выслушав сакраментальное «линия связи неисправна», я тоскливо оглядываю кабинет. Мой, пожалуй, пороскошнее будет. И компьютер у меня помощнее, и телефонов побольше. Даже белый есть…
Белый? Да вот же он, голубчик! Привилегированная, повышенной надежности правительственно-коммерческая телефонная сеть! Вряд ли они и его блокировали. Как там Витьку шуметь? И что сказать, чтобы наверняка согласился?
В то, что «поле ужаса» создает летающая тарелка, я все-таки не верю. Скорее всего, это очередное изобретение Пеночкина. Может, какая-то особенная комбинация электрических и магнитных полей; вариант микроволновое излучение определенной мощности и частоты. Готовил он эту штуку для того, чтобы защитить свою очередную незаконнорожденную «Элли» от блюстителей закона, каковыми, в сущности, и являются мои инспектора и охотники. Но во время испытаний произошел сбой, случилась нештатная ситуация — и в результате над корпусом номер семь экстрасенс наблюдает какое-то свечение, спасатели попадают в больницу, а сам Петя мумифицируется в кресле перед терминалом. Помочь я здесь ничем не могу — не мой профиль. Сейчас изложу все это Председателю Комитета и попрошусь в Москву. А может, про НЛО все-таки сказать?
Крепчалов, к счастью, оказывается на месте.
— Ну, и что ты собираешься предпринять? — спрашивает Витек, выслушав мой короткий, но обстоятельный доклад. Именно такой, какие он любит.
— Вернуться в Москву. В «Кокосе» я сейчас нужнее. Прошу дать соответствующую телеграмму председателю комиссии Сапсанову.
Трубка буквально взрывается у меня в руках,
— Домой захотел? К жене в теплую постель? Там люди гибнут, а ты мне про «летающие тарелки» басни рассказываешь? Гуманоиды во всем виноваты?
Я кладу трубку на стол. Конечно, гуманоиды. Как это бывшему шефу удается угадывать самые сокровенные мои мысли? Даже по телефону…
Речь Витька из непрерывной, с загогулинками ругательств (вполне цензурных, впрочем), мало-помалу переходит в пунктирную, и я снова прижимаю трубку к уху.
— Так что в Москву, уважаемый генеральный директор, ты вернешься только после того, как будут вызволены из беды люди. Любой ценой! Ты слышишь? Любой ценой! И на все про все даю тебе… ровно сутки. Ты понял меня? Комиссия пусть выясняет обстоятельства, но от тебя я жду именно этого!
Я невольно улыбаюсь. «Даю!» Ишь ты… Привык командовать. Не понимает, что времена изменились. Давать может лишь тот, кто в состоянии отнять. А что может отнять Витек? То, что он Председатель Комитета, меня мало колышет. Хуже, что он еще и Председатель Совета Акционеров КОКОСА, а через неделю отчетное собрание. Тоже не смертельно, но все-таки… Так что, устроить бунт или взять под козырек? А, вот: не мытьем, так катаньем.
— Понял, Виталий Петрович. Сделаю все, что в моих силах. Прошу подтвердить ваше распоряжение телеграммой. И соответствующие полномочия прошу дать. Без них я ничего сделать не смогу.
— Какое распоряжение? — удивляется Витёк.
— Спасти ладей любой ценой. В задачи эксперта комиссии это не входит.
— Ты… Я тебе… Да ведь люди же! — вскипает Витек.
Я ухмыляюсь. Отдать такое распоряжение письменно Крепчалов не посмеет, о своем намерении вернуться в Москву я его предупредил. Так что зеленый свет!
— Будет тебе такая бумажка! Будет, чем задницу прикрыть! — кричит вдруг Витек и бросает трубку, не дождавшись моего вежливого «до свидания».
Я невозмутимо набираю номер еще раз и объясняю секретарю, что распоряжение, которое сейчас поручит состряпать Крепчалов, нужно отправить именно в виде телеграммы на главпочтамт Озерца, мне, до востребования, потому что контролируемая ГУКСом сеть «Невод» работает из рук вон плохо.
Парррам, парррам, парррам…
Что нужно сделать, чтобы и кайф поймать, и девственность сберечь? Как можно быстрее проникнуть в корпус семь, отключить генератор ужаса и вытащить то ли все еще тела, то ли уже трупы пострадавших. И только после этого мчаться в Москву. Могу я это сделать? Нет. Спасатели со спецснаряжением, с вертолетом — и то ничего не смогли сделать. А я ведь не герой, даже в кавычках, и вовсе не хочу занять место на койке рядом с этим, как его… Артемом.
Я встаю и начинаю расхаживать по кабинету. Так что делать? Делать-то что?
Так ничего и не решив, я возвращаюсь в уже надоевшую просторную комнату с видом на корпус номер семь.