Все, что ты здесь говоришь, и тебя на куски он разрежет!"

340 В страх сильнейший повергли слова Одиссея служанок,

Быстро они через зал побежали, расслабли у каждой

Члены. Подумали все, что угрозу свою он исполнит.

Он же поддерживал свет, у жаровен пылающих стоя,

И не о женщинах думал. Смотрел он на все, и кипело

345 Сердце в груди, и готовил он то, что потом и свершилось.

У женихов не совсем подавила Афина желанье

От издевательств обидных сдержаться. Хотела богиня,

Чтобы сильней огорченье прошло в Одиссеево сердце.

Начал к ним говорить Евримах, рожденный Полибом.

350 Над Одиссеем смеясь, хотел женихов он потешить:

"Слушайте слово мое, женихи достославной царицы,

Дайте то мне сказать, к чему меня дух побуждает!

Муж этот в дом Одиссеев пришел не без воли бессмертных.

Ясно мне видится: свет не от факелов наших исходит,

355 А от его головы; ведь волос на ней нет ни пучочка!"

Он Одиссею потом, городов разрушителю, молвил:

"Если б я принял тебя, пошел ли б ко мне ты работать

И поле далеком? Тебе я плату бы дал недурную.

Ты собирал бы терновник, сажал бы большие деревья.

360 Там бы тебе доставлял я обильную пищу; одежду

Дал бы хорошую; дал бы для ног подходящую обувь.

Но лишь в плохом ремесле понимаешь ты толк, за работу Взяться тебе не расчет. Побираясь по людям, желаешь

Лучше ты свой ненасытный желудок кормить подаяньем!"

365 Так, ему отвечая, сказал Одиссей многоумный:

"Если б с тобой, Евримах, состязаться пришлось мне в работе

В дни весенней поры, когда они длинны бывают,

На сенокосе, и нам по косе б, изогнутой красиво,

Дали обоим, чтоб мы за работу взялись и, не евши,

370 С ранней зари дотемна траву луговую косили;

Если бы также пахать на волах нам с тобою пришлося, -

Огненно-рыжих, больших, на траве откормившихся сочной,

Равных годами и силой, – и силой немалою; если б

Четырехгийный участок нам дали с податливой почвой,

375 Ты бы увидел, плохую ль гоню борозду я на пашне;

Если б войну где-нибудь хоть сегодня затеял Кронион,

Если бы щит я при этом имел, два копья заостренных,

Также и шлем целомедный, к вискам прилегающий плотно, -

В первых рядах ты меня тогда бы в сраженьи увидел

380 И попрекать бы не стал ненасытностью жадной желудка,

Но человек ты надменный, и дух у тебя неприветлив.

Ты потому лишь себя почитаешь великим и сильным,

Что меж ничтожных и малых людей свое время проводишь.

Если б пришел Одиссей, если б он на Итаку вернулся,

385 Эта бы дверь, хоть и очень она широка, показалась

Узкой тебе, неоглядно бегущему вон из прихожей!"

Так он ответил. Сильнее еще Евримах разъярился,

Грозно взглянул на него и слова окрыленные молвил:

"Скоро, несчастный, с тобой я расправлюсь за дерзкие речи! 390 Ты среди многих мужей их ведешь, никакого не зная

Страха! Вино ль тебе помутило рассудок? Всегда ли

Ум такой у тебя, что на ветер слова ты бросаешь?

Иль вне себя ты, что верх одержал над бродягою Иром?"

Так закричав, он скамейку схватил. Одиссей испугался. 395 Быстро у самых колен дулихийца он сел Амфинома.

Весь пришелся удар виночерпию в правую руку.

Кружка со звоном из рук виночерпия наземь упала,

А виночерпий со стоном глухим опрокинулся навзничь.

Подняли шум женихи в тенистом обеденном зале.

400 Так не один говорил, поглядев на сидевшего рядом:

"Лучше бы было, когда б до прихода сюда, средь скитаний,

Странник этот погиб! Такого б тут не было гаму.

Здесь из-за нищих мы подняли ссору. Какая же будет

Радость от светлого пира, когда торжествует худое!"

405 К ним обратилась тогда Телемаха священная сила:

"Странные люди! Как стали вы буйны! И скрыть вы не в силах,

Сколько вы ели и пили! Иль бог вас какой возбуждает?

Кончился пир наш. Теперь на покой по домам разойдитесь,

Если желание есть. А гнать никого не хочу я".

410 Так он сказал. Женихи, закусивши с досадою губы,

Смелым дивились словам, которые вдруг услыхали.

С речью тогда к женихам Амфином обратился и молвил, Ниса блистательный сын, повелителя Аретиада:

"На справедливое слово, друзья, обижаться не должно 415 И отвечать на него не годится враждою и бранью.

Больше не следует этого вам обижать чужеземца

И никого из рабов, в Одиссеевом доме живущих.

Пусть же теперь виночерпий нам доверху кубки наполнит,

Чтоб, возлиянье свершив, по домам мы для сна разошлися.

420 Странника ж здесь, во дворце Одиссея, поручим заботам

Сына его Телемаха: в его он находится доме".

Так говорил он. И слово, приятное всем, произнес он.

Мулий, знатный товарищ его, дулихийский глашатай,

Тотчас снова в кратере вино замешал пировавшим,

425 Каждому чашу поднес. И все, совершив возлиянье

Вечным, блаженным богам, вино медосладкое пили.

После, свершив возлиянье и выпивши, сколько хотелось,

Все по жилищам своим разошлись и сну предалися.

Гомер. Одиссея. Песнь девятнадцатая.