Встала заря. Одиссей же с подобным богам свинопасом

Завтрак готовили рано поутру, огонь разложивши,

Выслав вместе с свиными стадами других свинопасов.

Вдруг подошел Телемах. Не кинулись с лаем собаки, 5 Стали хвостами вилять. Одиссей это тотчас заметил,

Тотчас услышал и шум от шагов подходящего мужа.

Он свинопасу поспешно слова окрыленные молвил:

"Слышишь, Евмей, там идут, – из твоих ли товарищей кто-то

Или знакомый другой: на пришельца собаки не лают,

10 Только виляют хвостами. И шум я шагов его слышу".

Кончить речь еще не успел он, как сын его милый

В сени вошел. Свинопас вскочил в изумлении с места.

Выпали наземь из рук сосуды, в которых мешал он

Воду с искристым вином. Пошел он навстречу владыке, 15 Голову стал целовать, глаза его ясные, руки,

Ту и другую. Из глаз его слезы лилися обильно.

Так же как старым отцом бывает любовно ласкаем

Сын, на десятом году лишь прибывший домой издалека,

Поздно рожденный, единственный, стоивший многих страданий,

20 Так Телемаха тогда боговидного, тесно прильнувши,

Крепко Евмей целовал, как будто избегшего смерти.

Всхлипывал он и ему говорил окрыленные речи:

"Сладкий мой свет, Телемах, воротился ты! Я уж не думал

Снова тебя увидать с тех пор, как ты в Пилос уехал!

25 Ну же, дитя дорогое, войди к нам сюда, чтобы мог я

Всласть на тебя наглядеться! Ну, вот ты и дома! Приехал!

К нам, пастухам, ведь не часто сюда ты в деревню приходишь,

В городе больше живешь. Неужели тебе не противно

Видеть всегда пред собой толпу женихов этих гнусных?"

30 Тут свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:

"Так и будет, отец! Сюда ж для тебя я явился,

Чтобы увидеть тебя самолично и вести услышать,

Все ль еще мать моя дома находится или на ней уж

Кто-то женился другой, и постель Одиссея, пустуя,

35 В спальне, забыта, стоит, покрытая злой паутиной?"

Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник:

"Нет, упорно и твердо жена остается, как прежде,

В доме своем. В бесконечной печали, в слезах непрерывных

Долгие дни она там и бессонные ночи проводит".

40 Так сказав, от него он копье медноострое принял.

Внутрь вошел Телемах, через камни порога ступивши.

С места поспешно вскочил отец Одиссей пред вошедшим,

Но Телемах удержал Одиссея и громко промолвил:

"Странник, сиди! Для себя и другое местечко найдем мы

45 В хижине нашей. И вот человек, кто все мне устроит".

Так он сказал. Одиссей воротился и сел. Свинопас же

Веток зеленых подниз набросал и покрыл их овчиной.

Там после этого сел возлюбленный сын Одиссеев.

Быстро поставил на стол свинопас перед ними дощечки 50 С жареным мясом, какое от прежней еды оставалось.

Хлеба в корзины горой наложил, в деревянной же чаше

В воду вина намешал, по сладости равного меду.

Все это сделавши, он пред божественным сел Одиссеем.

Руки немедленно к пище готовой они протянули.

55 После того как желанье питья и еды утолили,

Сын Одиссея спросил свинопаса, подобного богу:

"Кто этот странник, отец? Откуда он? Как на Итаку

К нам мореходцы его привезли, и кто они сами?

Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался он".

60 Тотчас в ответ Телемаху, Евмей свинопас, ты промолвил:

"Полную правду тебе, сынок дорогой, сообщу я.

Хвалится он предо мной, что из Крита пространного родом;

Он уж немало людских городов посетил всевозможных,

Странствуя: этот удел божество ему выпряло с нитью.

65 Нынче, бежав с корабля феспротских мужей вероломных,

В хижину прибыл ко мне он. Его я тебе поручаю.

Делай, как хочешь. Но он о защите тебя умоляет".

И свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:

"Речью своею, Евмей, жестоко ты сердце мне ранил.

70 Странника этого как мне возможно принять в своем доме?

Я еще молод, на руки свои не могу положиться,

Что защищу человека, когда обижать его станут.

Мать же моя между двух все время колеблется мыслей:

Вместе ль со мной оставаться и дом содержать свой в порядке,

75 Ложе супруга храня и людскую молву уважая,

Иль наконец за ахейцем последовать, кто наиболе

Знатен среди женихов и всех на подарки щедрее?

Странника ж этого, раз уж прибыл в твое он жилище,

Я в прекрасное платье одену, и в плащ, и в рубашку,

80 Дам подошвы для ног и меч привешу двуострый,

И отошлю, куда его дух понуждает и сердце.

Если же хочешь, оставь его здесь на своем попеченьи.

Платье сюда я пришлю и пищу различного рода,

Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков.

85 В город идти к женихам я б ему ни за что не позволил,

Больно уж наглы они и в буйстве не знают предела:

Станут глумиться над ним и в безмерную скорбь меня ввергнут.

Сам же я их укротить не смогу: против многих и самый

Сильный бессилен, когда он один. А их ведь немало!"

90 Так Телемаху в ответ Одиссей многостойкий промолвил:

"Если, друг, мне на это позволено будет ответить, -

Сердце в груди у меня разрывается, слыша, как много

Всяких, по вашим рассказам, творят женихи беззаконий

В собственном доме твоем, с таким, как ты, не считаясь.

95 Вот что скажи: добровольно ль ты им поддался иль в народе

Все ненавидят и гонят тебя по внушению бога?

Или ты, может быть, братьев винишь, на которых бы вправе

Всякий рассчитывать в битве, хотя бы и самой ужасной?

Если б я молод, как ты, при собственном сделался духе,

100 Если б я сын Одиссея отважного был или сам он, -

Он из скитаний вернется. надежда еще не пропала! -

Первому встречному голову мне я отсечь бы позволил,

Если б я всем наглецам этим злою бедой не явился,

В зал высокий войдя Одиссея, Лаэртова сына.

105 Пусть бы даже меня одного все они одолели

Множеством, – в собственном доме б моем предпочел я погибнуть

Чем непрерывно смотреть на творимые там непотребства, -

Как моих обижают гостей, как позорно бесчестят

Женщин-невольниц моих в покоях прекрасного дома,

110 Как истребляют запасы вина и всяческой пищи, -

Так, не платя ничего и о главном не думая деле!"