Парыгин поплыл. Спрут замер. В его глазах мелькнул испуг. Кажется, «квартира» ему не понравилась. Он свирепо взглянул на Парыгина, облил его чернильной жидкостью и исчез. «Счастливого пути», — Парыгин шевельнул ластом и поднялся на поверхность.

Моросил мелкий дождь. Серое небо было похоже на грязный низкий потолок. Парыгин оглянулся — течение отнесло его недалеко. Он опять ушел в глубину.

Подводный мир жил своей жизнью. Шмыгали в «модных» полосатых «костюмах» окуньки. Стремительно носилась треска. Проплыла стайка сайры. Были здесь и усатые водяные жуки в строгом черном одеянии. Бурые водоросли покачивались на волнах. На дне виднелись белые камни. На них серые, голубые, фиолетовые шарики — морские ежи с острыми иголками и тоненькими щупальцами между ними.

Парыгин решительно повернул обратно к затопленному судну. Оно лежало на боку. Палуба целая. Вокруг траулера, мешая друг другу, суетились рыбы. На Парыгина они не обращали внимания. «Вот черти», — беззлобно подумал он. Вдруг рыбы исчезли, и Парыгин вздрогнул: из глубины всплыло «оно», протаранившее судно. «Оно» двигалось бесшумно. Ни одна часть веретенообразного тела не шевелилась. Парыгин прижался к корпусу судна. «Оно» подплыло к траулеру, заглянуло в щель.

На висках Парыгина выступил пот. Нервы напряглись. «Оно» поравнялось с ним, замерло, словно прислушиваясь к чему-то…

Странное дело! Парыгин помимо воли ничего не упускал из того, что происходило. Множество рыб опять появилось у судна. Он замечал их цвет и движения, видел жучков, которые то опускались, то поднимались вверх, видел все новые и новые стайки рыб, которые подплывали к траулеру.

Сейчас «оно» находилось в пяти метрах от Парыгина. В правой руке Парыгин держал подводный пистолет. Год назад одним выстрелом из этого пистолета он убил акулу. Но сейчас он почему-то не решался стрелять. «Оно» не двигалось и казалось безжизненным. «Если чуть придвинется ко мне — выстрелю», — с нетерпением подумал Парыгин, еще плотнее прижимаясь к корпусу судна. «Оно» бесшумно, очень медленно проплыло мимо.

Парыгин глубоко вздохнул. Опасность миновала. Миновала ли?

«Оно» появилось с кормы и, поравнявшись с Парыгиным, опять замерло. Он видел черное гладкое тело. «Оно» подплыло к Парыгину и, кажется, чего-то ждало. Вдруг Парыгин услышал три отчетливых удара. Что это значит? Подготовка к нападению или предупреждение? Может быть, ему ответить тоже тремя ударами? «Оно» постояло в нерешительности и придвинулось еще ближе. Парыгин выстрелил. Не попал. «Оно» удалилось.

Сердце у Парыгина учащенно билось. Он огляделся. Вернется или не вернется? «Преступник всегда возвращается на место преступления», — любил повторять Андрей Суровягин. Страшно хотелось курить. Рядом к корпусу судна присосался осьминог. Он пустил в ход все свои дружные щупальца, стараясь поймать морскую мелочь. За ксрмой третий раз появилась черная веретенообразная фигура.

Мировой океан хранит много тайн. Может быть, эта черная фигура — одна из таких неразгаданных загадок моря? Спрут стремительно сорвался с места и поплыл к неизвестному существу. Очевидно, решил попытать счастья на новом месте. Он даже не успел присосаться к черному телу, как конвульсивно дернулся, опустил щупальца и стремительно упал на дно. Рыбы оказались более благоразумными. При приближении черной фигуры они, как очумелые, шарахались в сторону. А странное неизвестное существо не обращало на них никакого внимания, словно не замечая их.

Кого или что «оно» ищет? Может быть, его, Парыгина? Он опять вытащил пистолет. Нервы напряглись. «Оно» не остановилось возле пловца, а поплыло дальше. Парыгин двинулся за ним. «Оно», кажется, почуяло человека. Остановилось. Замер и Парыгин. Как «оно» движется? Никаких волн!

Парыгин не раз видел стада дельфинов, следующих за кораблем. Они ныряют и всплывают, мечутся между носом и кормой корабля со скоростью двадцать километров в час. Даже при вдвое большей скорости корабля дельфины с той же легкостью нагоняют его. И никаких волн и водоворотов. Говорят, у дельфинов под кожей имеются особо чувствительные нервы, играющие роль манометров и сигнализирующие об образовании малейшего водоворота. Своевременным движением кожи дельфины нейтрализуют волну — струи воды скользят вдоль туловища и соединяются у хвоста.

Веретенообразное тело медленно плавало вокруг затопленного судна. Какая прекрасная гидродинамическая форма! И, как дельфин, не оставляет за собой никакого следа. Но «оно» не было неподвижным. Черная кожа все время пульсировала и слегка содрогалась. Значит, зубастый кит или акула? Временами Парыгину казалось, что перед ним не живое существо, а робот, машина, творение рук человека. Но в этом он не был уверен.

Поплавав еще немного, Парыгин вернулся на остров. Он решил немедленно доложить обо всем Чигорину.

Парыгин шел вдоль берега.

— Вы? — раздался голос рядом.

Парыгин круто повернулся. Перед ним стояла Таня Чигорина и улыбалась. На него вдруг напало замешательство. Он не мог даже предположить, что встретит ее на этом далеком острове.

— Ну, здравствуйте, — Таня протянула ему руку. — Я не знала, что свидание вы перенесли на наш остров. Это очень приятно.

— Вы тут живете?

— Главная воспитательница зверюшек. Видите, сколько их у меня, — Таня показала на океан, где среди валунов кувыркались каланы. — Никогда не думала, что вы подводный пловец.

— Почему?

— Облик у вас городской. Нет, не то. — Она поморщила лоб. — Ну, знаете, есть береговые люди… Опять не то. Лицо ваше не морское…

Парыгин смотрел на нее и не знал, что ответить.

— Что поделаешь, — он поклонился с добродушной насмешливостью, — я произвожу неблагоприятное впечатление на женщин.

— А я на мужчин.

— Ну и заноза вы, не думал…

Они пошли рядом. Слабый ветер разогнал остатки тумана. Выглянуло солнце. Волосы Тани наполнились светом. Из воды вылез кошлак[2] и поковылял к Тане. Он так радостно пищал, что Парыгин невольно засмеялся. Эти дни он достаточно насмотрелся на каланов. Передвигались они очень неуклюже: тело волочилось по земле, ноги подгибались. Но когда надо было спешить, они умели передвигаться довольно быстро, как это делал сейчас кошлак. Туловище выгибалось дугой. Задние ноги приближались к передним. Слегка переваливаясь, бежит, даже делает неуклюжие скачки. Таня бросилась навстречу зверюшке.

— Ну, здравствуй, Type.

Зверь прижал уши, ткнулся светло-палевой головой к ногам девушки и замер, выражая этим предельный восторг. Таня гладила его, ласково приговаривая нежные слова:

— Type, милый мой Type…

Развернув сверток, она стала кормить Турса свежей рыбой.

— Ну, а теперь в воду, в воду. — Таня повернула лицо к Парыгину. — Матка пропала, когда Type был еще медведкой. Я его выходила. Мы теперь большие друзья. Правда, Type? — Таня гладила зверя по голове. — Смотрите, какие у него глаза…

— Знаете, кто таскал каланов? Черная акула, — сказал Парыгин.

Таня резко поднялась:

— Черная акула?

— А может, дельфин.

— Вы видели?

Парыгин кивнул.

— Расскажите же…

Они двинулись дальше. Type пискнул и жалобно посмотрел на Таню орехово-бурыми глазками.

— В воду, Type, — приказала Таня.

Отойдя метров сорок, Парыгин оглянулся. Каланенок ковылял следом, но расстояние между ними все увеличивалось. Парыгин помахал рукой.

— Рассказывайте, — повторила просьбу Таня.

Тропинка давно кончилась. Они поднялись на скалу. Скала круто падала в море. Напротив — безымянный остров. Звонко кричали кайры…

— …Вот и все, — закончил свой рассказ Парыгин. Он намеренно умолчал о том, что был свидетелем потопления траулера. Может быть, здесь преступление еще большее, чем истребление каланов. Он расскажет о нем только Чигорину.

— Черная акула или дельфин… Я ожидала чего-нибудь в этом роде, — задумчиво проговорила Таня. — А нельзя взглянуть на это странное существо?