А следы бандитов становились все свежее, все глубже.

Люди тоже вели себя настороженнее, реже брал в руки домбру Абдрахман. Захромали кони. Баялыш - мелкий кустарник, похожий на траву, стирал копыта лошадей хуже камня.

Уже больше месяца гнались мы за бандитами. Как-то у колодца увидели дикого козла каракуйрюка с двумя козлятами, он стоял, чуть наклонив голову, без робости рассматривая остановившийся отряд.

- Эх, свежего бы мяса!.. - сказал кто-то со вздохом.

Рамазан соскочил с коня, нетерпеливо воткнул в песок ножки-рогатку своего ружья... Выстрел был негромкий, но козел, от испуга подпрыгнув на месте, через секунду застыл в том же положении.

- Начальник, - сказал Рамазан с какой-то хитринкой в голосе, - теперь твоя очередь стрелять...

"Проверяет", - подумал я, соскочил с лошади, поставил прицел на 700, устойчиво встал, медленно повел дулом винтовки. Выстрел! Козел, перевернувшись через голову, упал с бархана.

- Жаксы, - сказал Рамазан и пошутил: - Теперь можно кокпар устраивать...

Все в отряде одобрительно заулыбались.

Оставалось тридцать-сорок верст до урочища Кендирлик, где был хороший родник. Следы банды вели туда. Отряд шел очень осторожно. Вперед высылались дозорные. У одного из них обязательно висел на груди единственный в отряде бинокль - старый, с треснувшим посередине стеклом.

- Итемген наверняка в Кендирлике отдыхает, - говорил Жаксен. - Уж больно там вода хорошая. Родник... По следам видно, что ни у одного колодца они долго не останавливались, а отдыхать надо, люди не железные...

В нашем отряде люди тоже были не железные. Я видел, как обтягиваются скулы кожей, как темнеют от бесконечного недосыпания круги под глазами, как все тяжелее и тяжелее на привалах соскальзывают с седел всадники. Губы у всех потрескались от жары и кровоточили. Но ни одной жалобы не слышал я от своих бойцов.

Вечером оседлали запасных коней. Я провел небольшую беседу:

- Завтра может быть бой. Не исключено, что кто-то из нас погибнет. Но пусть каждый знает, что его кровь прольется не зря. Почетно отдать кровь за свою народную Советскую власть.

Бойцы молча слушали. Лица у них были розовы от лучей заходящего солнца.

- Вперед!

Зацокали копыта, еле слышно, словно детские колокольчики, зазвенели удила.

Неожиданно подул резкими порывами восточный ветер. Пригнал он откуда-то с края степи черные тучи и в них нырнула ранняя луна. Отряд окутала плотная черная тьма.

Рамазан и старик Жексен, боясь сбиться с пути, часто останавливались, щупали руками пыль, советовались. Вдруг с востока ветер донес ржание молодой лошади.

- Табун, - проговорил Рамазан.

- Стойте! - скомандовал я. - Казбек пойдет со мной! Остальным оставаться на месте...

Через две-три минуты мы были уже одни в черной темноте ночи. Неожиданно ветер разорвал тучи, и в мутном свете луны я увидел табун лошадей. Они стояли, сбившись в кучу. Пастухов не было видно.

- Стой и жди меня здесь, а я объеду табун, - сказал я негромко Казбеку. Мы поняли, что это дойные кобылицы бандитов. Их надо угнать, потому что без кумыса в Голодной степи пропадет любой человек.

Уже отъехав от Казбека, я услышал негромкий разговор. Совсем рядом лежали на земле двое мужчин. Один из них держал за уздечку коня.

- Эх, зима подходит, - с тоской проговорил молодой голос. - Где будем зимовать? Мечемся, как волки, по Голодной степи...

- Да, мотаться надоело, - задумчиво ответил другой. - А куда денешься. Э, э, кто это? Стой!..

Поняв, что меня заметили, я поскакал к Казбеку. Те двое, вскочив на коней, понеслись за мной. Казбек уже горячил коня, держа наперевес винтовку. Мы выстрелили несколько раз по приближающимся всадникам. Те повернули обратно.

Начался рассвет. Тьма быстро таяла. Проступило серое низкое небо. Отряд поднялся на бугор. В бинокль я увидел колодец и остовы двух юрт.

- Жексен-аксакал! - приказал я. - Идите к ним и скажите, что мы догнали и окружили их. Табун тоже у нас. Пусть сдаются без лишней крови...

В бинокль было видно, как два дюжих бандита встретили и скрутили старика, столкнули вниз, в овраг. Прошло два с лишним томительных часа. Жексен не появлялся. Не проявляли признаков жизни и бандиты.

Солнце поднималось все выше. Начиналась жара. Мы поняли, что каждая минута, проведенная в бездействии, оборачивается против отряда. Вода была у бандитов. Это огромная сила в Голодной степи. Надо действовать. К северу между холмами был выход из оврага. Итемген может им воспользоваться. Решили отрезать для бандитов и ту дорогу. На бугре оставили всего лишь несколько бойцов и коноводов с лошадьми.

- Стреляйте время от времени вверх! - приказал я. - Пусть думают, что здесь главные силы отряда...

Несколько человек во главе с уполномоченным ГПУ пошли в обход бандитов слева, а другой маленький отряд со мной - справа. Встретиться должны были у северного выхода из оврага.

Трудно идти по раскалившемуся песку. Заливал глаза пот. Но мы торопились, чтобы успеть к выходу раньше бандитов, и наконец добрались до условленных камышей. Второго отряда еще не было. Внизу в котловине мы увидели стоявших наготове оседланных лошадей и завьюченных верблюдов.

Я отдал приказ стрелять в них. Бандиты тут же начали отстреливаться. В воздухе запели пули.

Один из бандитов пополз к оседланным коням. Прицелившись, я нажал на спусковой крючок. Бандит дернулся и, уткнувшись в песок, замер. Да, кони, кони нужны бандитам, чтобы вырваться из окружения.

Еще один в голубом лисьем малахае короткими перебежками кинулся в камыши к коням. Но пуля остановила и его...

К шести часам вечера перестрелка стихла. Подняв руки над головой, шагнул из укрытия первый бандит, потом второй, третий... Последним поднялся широкоплечий, высокий, с темным лицом. Он шел как-то боком, исподлобья поглядывая по сторонам.

- Смотри, смотри, Шаке, - заговорил Казбек, - сам Итемген идет...

- Ну, что же, - ответил я, - пусть идет... Вьючьте верблюдов. Пора возвращаться...

Так было покончено с бандой кровавого Итемгена.

Я.МУЛЯР, А.ГОНЧАРОВ

ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Великая Отечественная война расширяла масштабы работы милиции, поставила перед собой целый ряд новых задач, выдвинутых военным временем. Решения Коммунистической партии и Советского правительства о перестройке всей работы государственных органов на военный лад и о беспощадной борьбе с дезорганизаторами тыла в корне изменили систему работы милицейских учреждений.