- Откуда? У нас их и не было никогда.
- Тогда - стаканы.
- Имеется всего три и те вон заняты с узваром.
- Ну, не из горлышка ж...
Заикнись он о своем намерении привести бойкотируемую соседку, Вера вряд ли согласилась бы на ее присутствие. Да и нашла бы поддержку у остальных по крайней мере, девчонок. Но раз уж так вышло, делать нечего. С видимой неохотой забрала она со стола стаканы с узваром и вышла освободить.
- Да! Познакомьтесь же сперва! - Рудик подвел гостью к виновнице торжества.
- Нюся, - первой назвалась та, подавая руку.
- Тамара. Очень рада...
- Поздравляю тя с днем ангела! И вот те от миня на память. - Она приколола на кофточку безделушку вроде майского жука. - Настоящая сиребряная!
- Ой, спасибо, Нюся! - искренне поблагодарила Тамара. - Красивенькая букашечка!
- Не-е, так не поздравляют!.. Надо чокнуться и выпить. - Рудик взял бутылек, зубами извлек обломок кочерыжки, а Вера как раз подоспела со стаканами.
- Ты и так чокнутый! - заметила холодно, подошла к Клаве, и они удалились на кухню.
Набулькав по неполному стакану, самозванный тамада протянул один имениннице, которая, прежде чем принять, посмотрела на ребят; поощренная кивком Бориса, взяла. За вторым охотно потянулась гостья.
- За тебя! Всего самого-самого! И - до дна, - чокнувшись, пожелал Рудик.
- Красивого ухажера! - добавила от себя Нюся.
Тамара медленно, без желания, выцедила содержимое стакана, передернувшись.
- Так, молодец! Кто следующий?
Поддержать компанию согласились Борис с Ваньком.
Вернулась из кухни обслуга: Вера с миской жаркого, Клава - с тазиком и ковшом с водой.
- Ополосните руки, а то у нас без вилок, - предложила новичкам.
Те без возражений подставили ладони, вымыли и вытерли полотенцем.
- Закусывайте из одной, - пододвинула к ним еще горячую зайчатину Вера. И все снова принялись за прерванный ужин.
- Как вкусно! - похвалила Нюся. - Это у вас что за мясо?
- Не чуйствуешь, разве? - деланно удивился Борис. - Настоящая кошатина! Переловили всех хуторских кошек и поджарили. Правда, одна была дохловатая, но... - умолк, получив от Веры подзатыльник.
Гостья положила обратно культышку, которую начала было обгладывать
- Нюся, не слушай ты его, балаболку! Это зайчатина, честное слово, вынуждена была объясняться Вера.
- Точно, точно! - подтвердил Рудик. - Лично видел. Да вон на окне и хвостик в доказательство!
Шутка всех развеселила, разрядила несколько натянутую вначале атмосферу. Пирушка продолжалась в непринужденной обстановке, с разговорами, шутками и прибаутками. Сказалось и воздействие "винца": у Тамары заблестели глаза, загорелись щеки, с лица не сходила блаженная улыбка. Тем паче что Борис то и дело подбрасывал комичные байки, запас которых, на все случаи жизни, был у него неистощим. Впервые в жизни выпив да еще так много (около ста пятидесяти граммов), она захмелела. А это, как известно, к добру не ведет... Дошло до того, что поднялась из-за стола, вынула из графина самую красивую розу и приладила к волосам Нюськи; заметив неодобрительные взгляды тверезых подружек, подошла и обеих расцеловала.
Подкрепившись, Рудик снова взял бутылек; в нем оставалось еще граммов около трехсот.
- Надо опорожнить посуд... Не нести ж добро обратно! Кто хочет? разлил поровну в два стакана; охочих не нашлось. - Нет желающих? Нюся, держи ты!
"Полюбовница", принявшаяся было за оладьи, отрицательно тряхнула богатой прической, но, передумав, протянула руку.
- Мы, мы желаем! - заявил вдруг Миша, сидевший бок о бок с Федей и перед тем о чем-то с ним перешепнувшийся. Перехватив стаканы, добавил: Токо мы, воще, тут пить стесняемся, скажи, Хветь? Хочем выпить на кухне. Оба вышли; притворив дверь, процедил осуждающе: - Сам, воще, меры не знает и ее, дуреху, спаивает!
- Не говори, - согласился Федя. - Ты вовремя смикитил. Его будто подменили ивановцы - стал еще и курить да пить...
- И Ванько, морда, потакает, воще. Я вот ему седни выскажу!
Выплеснув содержимое в помойку, наполнили стаканы узваром и вернулись обратно.
Накануне, готовя угощения аж на двух плитах, кухарки опасались, не останется ли половина невостребованной, не прокиснет ли добро. Но напрасно: аппетит собравшиеся демонстрировали настолько отменный, что Вера с Клавой едва поспевали подносить добавки. Начали побаиваться другого - что до утра все будет съедено и еще не хватит.
Но этого не случилось. Правда, по другой причине: сразу после полуночи пирушка была неожиданно прервана... донесшимся снаружи непонятным стуком, опять же в ставню. Все настороженно притихли.
- Вера, это я... открой, доченька, - расслышали голос за окном.
- Мамочка вернулась! - радостно вскричала Вера и кинулась отпирать двери. Ванько поспешил следом - и кстати: поддерживая, они ввели в комнату измученную дальней дорогой Елизавету. Она не села, а буквально рухнула на кровать.
- Мама, что с тобой? Ты заболела? - захлопотала около нее дочь.
- Ничего страшного... немного нездоровится... да устала досмерти. Дайте мне попить... здравствуйте, ребятки... что у вас тут за праздник такой? тяжело дыша, через силу улыбнулась она столпившимся возле кровати подросткам.
Праздник закончился несколько раньше, чем предполагалось. Но никто не сказал бы, что не удался: прощались и расходились восвояси довольные, от души благодарили главных устроителей и друг дружку.
Клава оставалась помочь убирать со стола, перемыть посуду; Федя - чтобы проводить ее после всего домой. Рудик, понятно, ушел с Нюськой;
они затянули было какую-то песню. Это побудило Мишу не откладывать намеченный выговор Ваньку за его нейтральное отношение к вопиющим безобразиям.
- Слышь, Ванько, - сказал он на подходе к подворью Кулькиных, - ты че, воще... Одобряешь, что ли, эти рудиковы фокусы?
- Какие фокусы? - не понял тот.
- Ну как же! Он курит, пьянствует, с Нюськой обратно путается. А мы ни гу-гу, вроде так и надо...
- Ты, Мишок, преувеличиваешь. И как вседа - торопишься, - возразил старший товарищ. - Курить он обещал бросить и без нашего нажима. Думаю, так и будет. А насчет пьянства - тут ты не прав: все-таки седни повод был.
- Я тоже не считаю это за пьянство, - поддакнул Борис.
- А насчет Нюськи... конешно, это непорядок. Мы с ним об этом потолкуем.
Туман встретил у калитки. Как обычно, лизнул на радостях руку хозяину, попрыгал. Но затем повел себя странным образом: стал, повизгивая, увиваться вокруг Тамары.
- Че это с ним? - удивился Ванько. - Никак соскучился по тебе?
- Так я ж ему гостинчик несу, вот он и учуял, - показала она на сверток под мышкой. - Забрала домой косточки.
- Вон оно что! Ты умница, что додумалась. Пусть и он полакомится.
- Ничего, что я так сказала - "домой"? - спросила она, как бы извиняясь.
- Все правильно! Теть Лиза вернулась, теперь станешь жить с нами. Я тебе не говорил, но мы с мамой в первый же день так и решили.
- Лучше б ты сказал... А то я все это время переживала: как жить дальше?
- Будешь мне сестричкой. Двоюродной. Мама уже слух пустила, что ты... что вы с Валерой ее племянники. Как, согласна?
- С большим моим удовольствием!
- Погодка седни на ять: месячно, тихо и не холодно, - сказал Ванько, когда подошли к алыче. - Не хочется и в хату идти.
- И я спать ни граммочки не хочу!
- Ты глянь, как влюбленно он на тебя смотрит, - обратил он ее внимание на пса. - Вон, возле будки, чугунок. Высыпь, а я щас вынесу что-нибудь накинуть тебе на плечи.
Дверь заперта не была. Зашел тихо, но мать услышала, обозвалась:
- Ты, сынок? Что-то ищешь?
- Мам, тут где-то была шаль.
- Помацай в шкапу, справа. Зачем она тебе?
- Немного посидим с Тамарой под лычой. Вернулась теть Лиза, и она попросилась домой.
- Ну и слава богу! А то я уж начала тревожиться. Как там Дмитрий, не говорила?