Синее платье махало красному, показывая, что к дому деда Георге гораздо ближе по дороге, чем по полю.
Дед Георге улыбнулся.
И вдруг синее платье устремилось за красным, словно синяя бабочка, привлеченная красным маком.
Дед Георге во весь дух помчался в сторону сада. Смолоду крепко запомнилось ему, что красные платья никогда не останавливаются у ворот.
Дед Георге притаился в траве у высокой изгороди в глубине сада и стал ждать.
- Гневаться станет барышня! - пробормотал он с улыбкой... - Ага!
Послышался голос Ольгуцы.
- Ты любишь ходить через ворота?
- Да, Ольгуца, почему бы и нет?
- А почему бы и да?
- Не знаю! Я так привыкла.
- Очень плохо!
- Почему, Ольгуца?
- Потому что только старики ходят через ворота. А я нет!
- Ты перелезешь через изгородь?
- Конечно... Но только не сегодня, я боюсь порвать платье.
- Тогда как же быть?
- Я знаю как.
Дед Георге нахмурился.
- Ээ!.. Здесь не пройти!! - воскликнула Ольгуца.
- Почему?
- Заделали ее.
- ..?
- Дырку в заборе.
- Аа!.. Видишь, Ольгуца! Лучше бы мы пошли по дороге!
- Да! Конечно! Чтобы совсем запылиться!.. Но почему он ее заделал?
- Не знаю, Ольгуца!
- А я знаю!
- Так почему?
- ...Бедный дед Георге! К нему в сад повадились ходить свиньи! Ну, конечно! Вот ему и пришлось заделать дыру.
- Ах ты, голубка! И не рассердилась на дедушку, - тихо прошептал дед Георге.
- Что же нам теперь делать?
- Пойдем туда.
- К воротам, - улыбнулась Моника.
- Ээ! К воротам... Где сумеем, там и войдем!
- Как хорошо, дед Георге, что ты заделал дыру! Я показала Монике, где ходят свиньи!
Дед Георге поджидал их, стоя у завалинки и тяжело дыша.
- Ничего, дедушка опять сделает так, как было!.. Пожалуйте в дом, отдохните в холодке.
Красное платье вошло в дом следом за синим, как и положено в гостях.
- Видишь, Моника, это варенье из грецких орехов...
- Я вижу!
- Видишь! Сначала попробуй, вот тогда и увидишь!.. Дай, дед Георге, я подержу поднос.
- Как можно, барышня! Кушайте и запивайте холодной водицей...
- А ты, дед Георге?
- Благодарю покорно, барышня! Я уже старый... Мне ничего не нужно!
- Ты хочешь меня обидеть, дед Георге?
- Ну, уж возьму!
- Видела, какое варенье? - строго посмотрела Ольгуца на Монику.
- Очень вкусное! Спасибо, дед Георге!
- Такого варенья больше нигде не найдешь! - решительно произнесла Ольгуца, по-прежнему глядя на Монику.
- И tante Алис варит очень хорошее варенье!
- Да что ты понимаешь! Такого варенья никто не варит! Это точно!
Дед Георге провел ладонью по усам... Та же кухарка варила и ему варенье.
- А теперь садись, - пригласила Ольгуца Монику... - Это лавка. Верно, дед Георге?
- Верно! Все-то знает наша барышня!
- Видишь, Моника!
- Ольгуца, как хорошо пахнет!
- Еще бы! Пахнет очень хорошо... Ага!.. Где же они, дед Георге?
- Что, барышня?!
- Будто я не знаю!
- Что?!
- От Оцэлянки?
- Оцэлянка?!
- Конечно, от Оцэлянки!
Вскарабкавшись, по заведенному обычаю, на плечи к деду Георге, Ольгуца сняла миску с балки.
- Конечно! Только у деда Георге и бывают такие груши.
- У деда Георге?
- Ну да!
- А ты говорила, что они от Оцэлянки.
- Какое это имеет значение! - рассердилась Ольгуца... - У Оцэлянки они только вызревают!
- Дедушка даст вам полотенце... чтобы не запачкались... уж очень они сочные!
- И сладкие! - добавила Моника, откусывая кусочек груши и держа носовой платок наготове.
- И спелые! - расхваливала Ольгуца, с гордостью поглядывая на капли сока, упавшие на полотенце.
- Дедушка сам выбирал!.. Жалко, что от Оцэлянки, - тихо вздохнул дед Георге.
- Дед Георге, покажи книги!.. Моника их не видела!.. Посмотри, что есть у деда Георге!
- Всякое старье, барышня, - улыбнулся старик, с благоговением снимая со столика под иконой старинную книгу.
- Ольгуца, а это от меня! - обрадовалась Моника, увидев шелковую закладку между открытыми страницами.
- Да... Деду Георге нужна была закладка для книги!
- И у бабушки была точно такая!
- Конечно... как и у деда Георге.
Ольгуца и Моника тесно придвинулись друг к другу на лавке. Старая Библия своей закопченной обложкой расположилась на красном и синем платье... Дед Георге сел на круглую скамеечку у ног девочек. Ольгуца осторожно перевернула страницу. В самом начале следующей страницы на черном фоне пылала красная буква, словно гвоздика в окошечке монастыря...
- Видишь, Моника?! Читай, если можешь.
- А ты можешь?
- Ээ!.. Только дед Георге может.
- Ты правда умеешь, дед Георге?
- Умеет дедушка, умеет. Это - кирилловская грамота.
- Даа?
- Конечно. Это очень трудно, - покачала головой Ольгуца.
Они разговаривали приглушенно, как у печной дверцы.
- Дед Георге, мне хочется послушать, как ты читаешь! - попросила Моника, перекидывая на спину косы.
- Конечно. Почитай, дед Георге!
- Только очки надену.
- И у бабушки тоже были очки.
- Конечно, как и у деда Георге!
- Ольгуца, как хорошо у деда Георге!
- Конечно, очень хорошо.
Дед Георге откашлялся, вздохнул и, держа Библию на растопыренных ладонях, торжественно откинул назад голову.
- Правда, дед Георге красивый?
- Да, Ольгуца, - шепотом ответила Моника... - Будем слушать!
"Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и матерь Его..."
Скрестив руки на коленях, девочки слушали деда Георге...
"И, не нашедши Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его".
- Дитятко! - вздохнул дед Георге, глядя на Ольгуцу.
- Дед Георге, а у мудрецов были длинные бороды?
- И белые, барышня.
- И они его спрашивали?
- Спрашивали.
- И он всем отвечал?
- Отвечал и сам тоже спрашивал.
- Конечно, дед Георге... И ставил их всех в тупик.
- Ставил, барышня, еще бы!