– Мы не можем оставаться, – сказала Крайер хозяйке гостиницы. Эйла заметила, что та тоже не смотрит ей в глаза. – Нам надо ехать сейчас, мы не можем ждать. У нас срочное сообщение.

Хозяйку гостиницы охватило отчаяние:

– Советую вам всё же подождать.

Эйла наконец взглянула на Крайер – на мгновение, а затем снова отвела взгляд:

– Нам нельзя ждать. Надо ехать.

– Скажи кучеру, чтобы готовил экипаж, – приказала Крайер хозяйке гостиницы.

– Слушаюсь, миледи. Если... если вы так желаете.

Через несколько минут появилась карета, и Крайер с Эйлой поспешно в неё сели. Небо вокруг потемнело – не из-за вечера, а из-за дыма.

Едва Крайер закрыла за ними дверь, как кучер щёлкнул кнутом, и они тронулись с места, подпрыгивая на булыжниках. Эйла села у дальней стенки, как можно дальше от Крайер, почти у самого окна. К счастью, Крайер молчала.

Они ехали по дороге, стёкла дребезжали от неровностей улицы, и поначалу казалось, что всё будет хорошо. Будто можно беспрепятственно покинуть Элдерелл, какой бы бунт ни вспыхнул.

Но вскоре Эйла поняла, что что-то не так. Она слышала, как кучер громко выругался и погнал лошадей вперёд, услышала крик, который принадлежал не ему, а потом ещё один, и ещё. Она напряглась и отодвинула бархатную занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Сначала она не увидела ничего необычного.

Что-то ударило в окно с такой силой, что стекло треснуло, всего в дюйме от носа Эйлы. Она ахнула и отшатнулась. Кто-то бросил камень в окно кареты.

– Боги, – прошептала Эйла. Она отодвинулась в середину кареты, желание держаться подальше от Крайер уступило место желанию остаться в живых.

– Слышу, – сказала Крайер. – Это они.

Два крика превратились в дюжину, дюжина – в неисчислимую стену сердитых голосов.

– Там толпа. Она приближается.

Эйла выругалась:

– Как далеко мы от ворот деревни?

– Недалеко, но не знаю, сможем ли мы...

Ещё один камень с треском ударил в окно, на стекле появилась новая паутина. Шум толпы всё приближался. Эйла рискнула выглянуть в треснувшее окно и, к своему ужасу, увидела толпу людей снаружи и ещё один столб дыма, на этот раз поднимающийся с крыши всего через улицу от них.

– Миледи! – услышала она крик кучера.

Затем толпа обрушилась на карету, как волны о скалу. Ещё один камень ударился о борт экипажа, снова раздался оглушительный треск – затем Эйла услышала, как дюжина рук ударила по бортам кареты. Их раскачивало взад-вперёд, люди толкали экипаж с обеих сторон.

Она прислонилась к дрожащей стене.

– Боги, они не остановятся, пока не разорвут нас на части...

В голове Эйлы промелькнула абсурдная картина: карета раскалывается, как панцирь гигантского чёрного краба, её и Крайер вытаскивают из-под обломков, как куски мяса.

– Вон ещё идут, – сказала Крайер. Ей приходилось перекрикивать толпу и ужасный скрип кареты. – Они не сдадутся.

– Мы либо подождём, что они сделают с нами, когда ворвутся внутрь... Либо попытаемся сбежать, – сказала Эйла, собираясь вырваться.

Других вариантов не было. Однако…

Карету тряхнуло так сильно, что обеих отбросило вбок, Крайер едва не ударилась головой об окно. Эйла ахнула.

Она нырнула вперёд, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с Крайер – конечно, с ней всё в порядке, её Вид мог справиться и с гораздо худшим, чем это, – но тут она заметила что-то в окне.

Серебристые волосы.

Лицо.

– Роуэн…

Имя в шоке сорвалось с языка, прежде чем она смогла остановиться. Она откинула бархатные занавески как раз в тот момент, когда Крайер вжалась в сиденье, в ужасе глядя на разъярённых людей, окруживших карету, на море рук и лиц, зубов и диких глаз. Позади них с крыши соседнего здания поднимался маслянистый чёрный дым. Люди смотрели в карету и на Крайер, распалённые ненавистью, выкрикивая что-то, чего Эйла не могла разобрать, хлопали по окнам кареты, толкали колёса и борта.

– Роуэн! – снова закричала Эйла.

Потому что там была она: женщина, неподвижно стоявшая в центре толпы и смотревшая на экипаж. Её серебристые волосы маяком выделялись на фоне корчащейся толпы, её губы беззвучное произносили: "Эйла".

Эйла прижала обе руки к окну, от толпы её отделяла только тонкая полоска стекла. Ей было всё равно.

– Роуэн!

Крайер переползла через сиденья и схватила Эйлу за воротник рубашки, пытаясь оттащить от окна, но Эйла вывернулась из её хватки.

– Отпустите меня! – рычала она. – Отпустите, там Роуэн...

Крики перекрыл звук рога. Должно быть, прибыли гвардейцы, о которых говорила хозяйка гостиницы. Эйла пока не видела их, но заметила ропот в толпе. Некоторые закричали от нового приступа гнева или страха, а несколько человек отделились и бросились наутёк.

Кто-то вытащил деревянную дубинку.

– Эйла, – настойчиво сказала Крайер, дёргая Эйлу за руку, – отойди от окна.

– Нет! Надо вытащить оттуда Роуэн! – Эйла сопротивлялась, почти паникуя. – Нельзя, чтобы её поймали! Она нужна нам, мы ничего не сможем без неё сделать! Роуэн!

– Эйла, я прикажу страже отвести её в безопасное место, только отойди от окна.

– Ты защитишь её? – Эйла повернулась к Крайер, тяжело дыша. – С ней будет всё в порядке?

– Да, – сказала Крайер.

Она выглянула из-за плеча Эйлы. Роуэн размахивала руками и что-то кричала другим повстанцам, указывая на что-то. Пыталась их успокоить? Или ещё больше распаляла?

– Обещаю тебе, – сказала Крайер. – Просто пригнись, убери лицо от стекла!

Ещё один камень ударил в стекло, на этот раз пробив его насквозь; Эйле в лицо полетели осколки. Сначала она почувствовала удар, а затем боль, сильную и обжигающую, распространившуюся по всему лицу. Губа и лоб кровоточили; кровь стекала по подбородку; она чувствовала её вкус.

Крайер стащила её на пол, а снаружи кареты что-то мелькнуло. Прибыли гвардейцы. Смутно она видела, как они смыкаются вокруг толпы с обнажёнными мечами. Автомы – они были разные на вид, но у всех одинаковое выражение: пустое, как свежий пергамент, и холодное, как лёд.

Всё это, казалось, происходило в замедленной съёмке, даже когда Эйла цеплялась за Крайер, пробираясь обратно к разбитому окну, потому что ей нужно было освободиться, чтобы добраться до Роуэн...

Сначала гвардейцы стояли по краям толпы, не давая возможности никому сбежать. Затем в центре произошло какое-то движение, и человек, вытащивший деревянную дубинку, снова появился, размахивая ею над головой.

Роуэн обхватила его руками, пытаясь заставить опустить оружие. Но было слишком поздно. Гвардейцы увидели угрозу.

Эйла не слышала звука, который издал меч, пронзивший спину Роуэн, но видела, как это произошло, и услышала ужасный, выворачивающий наизнанку звук – звук лезвия, проходящего сквозь плоть, органы и позвоночник.

Гвардеец вытащил меч из спины Роуэн медленно, очень медленно, дюйм за дюймом. Металл потемнел от крови. До людей в толпе начало доходить, что только что произошло; новые крики страха и гнева разорвали воздух. Человека с дубинкой забрызгало красной человеческой кровью. Она стекала с рукояти меча. Большое красное пятно стало расползаться из позвоночника Роуэн. Её платье было тёмно-зелёного цвета, но от крови почернело.

Роуэн покачнулась и упала.

Только тогда Эйла закричала.

* * *

Эйла едва помнила, как вернулась во дворец. Звук металла о кость никак не выходил из головы. Она даже не взглянула на Крайер всю обратную дорогу в экипаже, не говоря уже о том, чтобы заговорить. Хотя они ехали всю ночь, до рассвета и половину утра, ни одна из них не спала. Эйла просто сидела опустошённая, посасывая разбитую губу. На языке у неё была кровь.

Когда они остановились у конюшен, она практически выпрыгнула из экипажа. Глаза щипало от непролитых слёз, но она не заплакала – Роуэн бы такое не понравилось. Роуэн всегда побуждала её действовать.

Ты молодец, моя девочка.

Пришло время Эйле закончить начатое.

Бенджи. Нужно разыскать Бенджи.

Он ещё не знает. Это казалось невероятным. Он не почувствовал, как вселенная изменилась резко и бесповоротно, когда призрачный меч пронзил позвоночник Роуэн.

Полевая работница – девушка с коротко подстриженными волосами, знакомое лицо. Эйла поймала её за рукав возле комнат для прислуги, может быть, что-то сказала, может быть, просто назвала имя Бенджи. В любом случае, девушка молча указала в сторону садов.

Эйла отыскала Бенджи под солнечной яблоней, он грязными руками собирал блестящие красные плоды.

И он сразу же заметил кровь на её лице.

– Что случилось? – спросил он, дико озираясь по сторонам, как будто боялся, что Эйлу преследуют. – Что произошло?

Какое-то время она не могла вымолвить ни слова. Не хотела. Это было по-детски – как будто, если она не скажет этого вслух, то как бы ничего и не было.

Но мир устроен по-другому.

– Роуэн… – выдавила она, и тут весь ужас и горе нахлынули на неё, и мир встал на свои места, дымка рассеялась, шок снова дал о себе знать.

Она попыталась разобраться в этом, объяснить: толпа, давка, хаос, стража, кровь…

– Что ты хочешь сказать?

Он шагнул вперёд, положил руки ей на плечи, и только тогда Эйла поняла, что дрожит. Глаза Бенджи были огромными. Он был похож на мальчика, которого она впервые встретила 4 года назад – сплошные глаза, скулы и веснушки.

"Ты сильнее него, Эйла, – сказала как-то Роуэн. – Ты должна защищать его".

Она с трудом сглотнула.

– Роуэн мертва. Её убили гвардейцы в деревне Элдерелл.

– Нет… – Бенджи просто уставился на неё.

– Мне так жаль.

И вот тогда слёзы, наконец, потекли – резкие, жгучие и опустошающие. Она присела на корточки, а он сел рядом с ней, обнял её, шепча "нет". В его голосе слышалась боль.

Она знала, какую боль он испытывает – такую же, как и её собственная.

Они потеряли мать, наставницу, стрелку, которая всегда указывала на север. До встречи с Роуэн они были никем, и сейчас были бы никем, если бы не она.

Пиявки убили её точно так же, как всех, кто был дорог Эйле: её родителей, Люну, Нессу, тысячи других, Роуэн, которая заботилась о ней, приняла её, дала ей жизнь и цель, ругала её бесчисленное количество раз, но всегда ради того, чтобы Эйла становилась сильнее, чтобы сберечь ей жизнь.