16

16

Шесть месяцев назад

Совсем другой праздник

Я прячусь, как обычно делаю на вечеринках. Дом, который мой отец построил, когда переехал в Нью-Мексико, может быть, и был относительно новым, но он обставил его как старинный особняк, с укромными уголками и трещинами за каждой дверью. Мне нравится думать, что он сделал это, чтобы сбежать от матери.

Я появилась, как и ожидалось, и пробыла достаточно долго, чтобы произнести тост и сфотографироваться, улыбаясь и маша рукой, позволяя маме заключить меня в объятия, а Роберту пощупать мою задницу. Блевотина. Но сейчас все достаточно пьяны, и я могу немного отдохнуть с хорошей книгой, пока не произнесут тост за переизбрание сенатора Коул.

Я выбрала кабинет отца, потому что он находится на первом этаже, достаточно близко, чтобы я могла слышать, что происходит на вечеринке. На подоконнике есть удобное сиденье, скрытое занавесками, так что телохранители не смогут меня заметить, если будут быстро осматривать. Не говоря уже о том, что сюда больше никто не приходит.

По крайней мере, обычно они этого не делают.

Я слышу, как распахивается дверь, и вскоре за ней следует хихиканье, а затем глубокий стон.

Я закатываю глаза. На таких вечеринках всегда есть пары, которые находят пустые комнаты, но обычно они поднимаются наверх, чтобы занять кровать. По-видимому, эти двое довольны жестким столом.

— Роберт, — слышу я визг девушки. — Не будь таким грубым.

Роберт? Это привлекает мое внимание. Это довольно распространенное имя - я уверена, что на вечеринке есть как минимум пара разных, но один из них - мой парень. И будущий жених. Мама говорит, что я должна выйти за него замуж. Полагаю, могло быть и хуже. Он моего возраста, достаточно красив, умен, хорошо образован.… Не думаю, что я люблю его, но и не испытываю к нему неприязни. Некоторым моим подругам из моей старой академии пришлось выйти замуж за законченных грубиянов или за парней намного старше нас. Мне повезло.

Кроме того, в отличие от меня, он на самом деле заинтересован в «Коул Индастриз», так что, когда мой дядя уйдет на пенсию, он сможет занять это место, оставив меня при моих интересах. Это будет не коммерческое право, или политика, или что-то еще, что моя мать планирует для меня. Как только я выйду замуж, я унаследую свою долю в «Коул Индастриз». Она больше не сможет определять мою судьбу.

Роберт хочет, чтобы мы поскорее поженились, и, возможно, мне следует уступить. Завещание моего прадеда, все еще действующее, поскольку мой дедушка жив, предусматривает, что женщина Коул может унаследовать свою долю в компании в возрасте двадцати пяти лет или когда она свяжет себя узами брака, в зависимости от того, что наступит раньше.

В то время его небольшой газетный бизнес стоил несколько тысяч долларов - что по тем временам уже было немалыми деньгами, - но он вырос в огромный медиабизнес, полностью принадлежащий Коулам - у нас никогда не было внешних инвесторов. Прямо сейчас это означает, что все деньги разделены между моим дедушкой, который наполовину приходится моим дядей, и мной. Моего брата вычеркнули из завещания за что-то, о чем мы не говорим, когда ему исполнилось восемнадцать. Это значит, что я получу двадцать пять процентов многомиллиардной империи. Сумма меняется каждый квартал, но прямо сейчас ее стоимость составляет где-то семь миллиардов.

Что-то помешало мне принять предложение Роберта; я не могу точно определить, что именно. Может быть, я не готова взвалить на себя такой вес, даже если он планирует справиться со всем этим. На самом деле, ни у одного двадцатидвухлетнего парня не должно быть столько денег на руках. И я понимаю, что в основном это настоящие акции, но ежеквартальные чеки по-прежнему чудовищны.

Было бы неплохо иметь немного больше свободы, но я не знаю. Наверное, я не была до конца уверена, что доверяю Роберту.

— Я знаю, тебе это нравится, маленькая шлюшка.

Я замираю.

Тот факт, что я сейчас слышу его голос, не удивляет меня, это хороший признак того, что я была права, доверившись своей интуиции. Он счастлив трахнуть какую-нибудь девушку - по его словам, какую-нибудь шлюху - в офисе моего отца, так что ясно, что он давит на меня, чтобы я согласилась принять его предложение только за деньги.

Что меня по-настоящему поражает? Степень моего безразличия. Например, меня действительно не волнует тот факт, что прямо сейчас я слушаю, как мой парень целуется с какой-то девушкой. На самом деле я больше увлечена вымышленным романом, который читаю, чем их авантюрой. Я знаю, какой Роберт в постели. Это не так уж и захватывающе. Может быть, моя гордость немного задета, потому что никто не любит, когда ему изменяют, но я не испытываю никакой ревности. Просто ... смутное чувство раздражения.

Я отключаюсь от них и продолжаю читать. Я знаю, что лучше не принимать решение сейчас, основываясь на эмоциях. Кого волнует, есть ли у него любовница - или любовницы, если уж на то пошло? Мы все еще соответствуем бумаге. Он - средство для достижения цели: моей свободы.

Роберт и незнакомая цыпочка справляются с этим, комнату наполняют влажные, грязные звуки. Он в гораздо большем восторге от нее, чем когда-либо от меня, это точно. Наверное, это немного задевает. Может, он и в самом деле хороший в постели, просто не со мной. Что со мной не так?

Я стараюсь просто сосредоточиться на своей книге, и мне это в основном удается, пока я не слышу свое имя.

— ... что делать с Тиа, если она узнает?

— Тиа не интересуется ничем, что я делаю, включая тебя, Крис.

Крис.

Гребаная Крисси? Он спит с одной из моих одноклассниц? Мудак.

— Но...

— Но ничего. Все пойдет по плану. Я женюсь на тролле, раздобуду у нее наличные, буду неприлично богат и куплю тебе самый большой, самый потрясающий бриллиант на нашу свадьбу после того, как избавлюсь от нее.

Тролль. Он назвал меня троллем.

И подожди, что? Избавиться от меня?

Крисси снова хихикает.

— Не планируй нашу свадьбу, пока не разберешься со своей.

— Она скажет «да». Она в отчаянии. А потом, ну, может быть, она немного упадет с лестницы во время нашего медового месяца. Или с корабля. Мне всегда нравились круизы.

— Робби, ты не можешь убить свою жену-миллиардершу, — смеется она. — Это слишком очевидно. Какой прок от всех ее миллиардов, если ты сидишь в тюрьме и не можешь ими наслаждаться?

— Она чертовски неуклюжая. — Я практически слышу, как он пожимает плечами. — Никто не усомнится в том, что она сломала себе шею, особенно если это будет сделано публично, при свидетелях, ты знаешь. Не похоже, что кто-то будет по ней скучать.

Голоса начинают затихать по мере того, как они удаляются, небрежно обсуждая мое убийство, и это заставляет меня думать, что они говорят об этом не в первый раз. И они не шутят. Возможно, детали нужно немного прояснить ... но таков их план. Жениться на мне. Убить меня.

Я слишком потрясена, чтобы двигаться, думать. Не знаю как, но мне и в голову не приходило, что такое возможно. Я бы никогда не подумала, что Роберт способен так думать. Моя мать, может быть, но он? Он немного старается угодить людям, всегда делает то, чего хотят моя мать и его отец, но я никогда по-настоящему не задумывалась о том, на что все может быть похоже, когда он получит власть.

Очевидно, это будет выглядеть как длинный деревянный ящик глубиной шесть футов.

Мне нужен план.

Мне нужно выбраться отсюда.

И в конце концов? Мне нужно исчезнуть.