17

17

Я позволяю Себастьяну отвести меня в центр зала, где пары начали медленно кружиться в чем-то слишком простом, чтобы называться вальсом, но я бы поспорила, что все присутствующие прошли формальную подготовку по бальным танцам.

Я молча следую за ним, благодарная за перерыв в разговоре, позволяющий моему мозгу осмыслить информацию, обрушившуюся на него за последние несколько минут. Пытаюсь понять это.

Сначала я предполагаю, что он просто хочет потанцевать, но Себастьян спрашивает:

— Ты уже можешь говорить?

Я удивленно моргаю, глядя на него. Знает ли он, что у меня проблемы с быстрым восприятием сюрпризов? Что мне нужно время и пространство и чтобы меня ненадолго оставили в покое?

— Я не хотел шокировать тебя сегодня вечером, правда, — говорит он, продолжая медленно водить меня по кругу. — Если бы этот придурок не появился, я бы дал тебе гораздо больше времени. Дни. Возможно, недели. — Его рука скользит по моему позвоночнику, останавливаясь на плече. — Ну, может быть, не так уж много недель. Я хотел прикоснуться к тебе с того самого первого дня.

Я моргаю, когда он приближает свой рот так близко к моей коже. К моему уху.

— Когда ты смотрела, — шепчет он. — И выглядела так, будто вот-вот кончишь от одного взгляда на мой член.

Я не могу сдержать вздоха. Я действительно так выглядела? Не знаю, что я помню из того дня. Сначала я была в шоке. И тогда я, конечно, наблюдала за ним. На самом деле, я едва помню другого парня.

— Я... — начинаю я, не зная, что делать дальше. На чем я собираюсь остановиться.

Я закрываю рот и снова открываю его.

— Моя мать контролирует каждый аспект моей жизни. И если она верит, что контролирует, то у меня есть некоторая свобода действий. Когда я уйду, я получу...

Я не хочу говорить то, что получу. Я ухожу не для того, чтобы поговорить о чулане, об угрозах в адрес моего брата, о том, что меня с криком утащили прочь и я потеряла все, что мне дорого.

— Наказание. — Я краснею, глубоко смущенная. Мне двадцать два. Я не должна следовать чьим-либо идеям о том, как прожить свою жизнь.

Если бы я была смелее, я бы сказала своей матери, чтобы она бросила это дело, и жила бы так, как считаю нужным, но это не так просто, учитывая ставки.

У меня было больше смелости, когда дело касалось только меня. С тех пор как она втянула в это Андре, я просто выжидала удобного момента.

Что такое еще три года, когда мне пришлось жить с этим последние двадцать два?

— Сенатор Коул никогда больше не прикоснется к тебе, Гестия.

— Дело не во мне. — Я морщусь. — Во всяком случае, не только во мне.

— Верно. Твой младший брат. — Он вздыхает. — Давай поговорим о чем-нибудь другом сегодня вечером. Например, тот факт, что какая-то маленькая зеленоглазая извращенка, возможно, была немного влюблена в меня.

— Я не знаю, — нагло лгу я, заставляя его усмехнуться.

— Ты влюблена, Гестия. Но это нормально, не так ли? Потому что я испытываю огромную, монументальную, всепоглощающую влюбленность в тебя. — Эти губы, которые всегда говорят правильные вещи, теперь прижимаются к чувствительной коже моей шеи.

— Ты не должен, — возражаю я, потому что он не может. — Ты просто хочешь залезть ко мне в трусики.

Это заставляет его громко рассмеяться.

— О, Гестия. Если бы это было все, что мне было от тебя нужно, мы оба знаем, что я мог бы это принять. — Прежде чем я успеваю придумать ответ, он добавляет: — Все, что мне нужно было сделать, это пообещать тебе хранить тайну. Сказать тебе, что я бы трахнул тебя за закрытыми дверями, и никто бы никогда не узнал.

Все мое тело покалывает от необузданной потребности при этих словах, раскрывая желание, в котором я не признавалась себе. Я ничего не могу с собой поделать; мои глаза встречаются с его, исследуя их, пытаясь обнаружить обман. Все, что я вижу, это жар, соответствующий тому, что горит у меня под кожей.

Я вздрагиваю, когда кончик его пальца проводит дорожку от моего плеча к талии.

— К сожалению, дорогая, прятаться - не мой конек.

О.

Вот тебе и это.

— Не смотри так грустно, моя маленькая извращенка. Я трахну тебя в следующем году так, как ты этого явно хочешь, — обещает он. — Только если я не смогу прокричать об этом на весь мир. Мне нравится хвастаться тем, что принадлежит мне.

— Я не твоя.

— Пока нет.

— Привет, кузен, — окликает его какой-то парень в белом смокинге. — Мы будем наверху сегодня вечером, после аукциона, если ты и эта прекрасная леди захотите присоединиться к нам.

Его спутница, красивая брюнетка в черном, ухмыляется, когда он уводит ее от нас.

— Это были мой кузен Мариус и его девушка Сара. Ты бы, конечно, знала, если бы пришла на прошлой неделе. Знаешь, все хотели познакомиться с тобой.

— Сомневаюсь. — Эти люди не знают меня. — Что это за аукцион, о котором все говорят?

Его грудь вздымается, когда он смеется.

— Ну, есть две версии этого. Я дам тебе официальную. Члены Общества Равенторна выставляют на аукцион ценные предметы, а собранные средства пойдут на строительство помещений для молодежного клуба в Саути - основная цель - построить пандус, но, если мы соберем достаточно большую сумму, что вполне вероятно, они расширят его до спортзала.

— Что такое Саути?

—Торн-Фоллс разделен на несколько районов; сейчас мы находимся в риверсайде, а за рекой есть вест-сайд - более бедный район. И, конечно, ты знаешь кампус. Головные офисы большинства компаний расположены в Саути. Как и ночные клубы, проститутки, наркоманы. Днем здесь довольно тихо, но ночью это совсем другая история. В Саути не так много жилых районов, но большинство из них, как правило, немного небезопасны. Отсюда необходимость в молодежном клубе, чтобы вытащить молодых жителей из цирка банд, наркотиков и незаконных драк.

—Никогда бы не подумала, что в Торн-Фоллс есть что-то подобное. Город просто кажется таким шикарным. Во всяком случае, то, что я видела.

— Ты останавливалась в кампусе и на берегу реки. Проведи ночь в Саути, и ты изменишь свой настрой.

Часть меня, о существовании которой я даже не подозревала, странно заинтригована. Банды, наркотики или незаконные драки, конечно, не в моем вкусе, но я никогда по-настоящему не проводила ночь в клубе. Я не думала, что здесь есть такая возможность. Может быть, мне удастся убедить Ари взять меня с собой.

И Себастьяна.

Звучит так, будто это может быть небезопасно; иметь с нами такого потрясающего парня было бы не худшей идеей. Это единственная причина, по которой я рассматриваю его кандидатуру. Не ту чушь, которую он несет о том, что хочет меня. Я знаю, что это уловка. Что-то, что заставит меня доверять ему и...

И что? Что он мог бы получить от этого?

— Ты обдумываешь это, не так ли? — замечает он. — Так, так. Полагаю, ты не такой уж пугливый котик, как я предполагал.

— Я могу справиться с ночным клубом. Я думаю.

Все моего возраста бывали на таком, и нет причин, почему бы мне этого не сделать.

— Очень хорошо. Я скоро возьму тебя с собой.

— Пожалуйста.

— Это свидание.

— На самом деле нет. Мы возьмем Ари и Таню, если она свободна. — Прежде чем он успевает ответить что-нибудь кокетливое, тревожащее и, вероятно, абсолютно фальшивое, я добавляю: — И не думай, что я не заметила, что ты сказал, что аукцион был двойным. Ты рассказал мне только официальную сторону. А что еще за другая?

Себастьян приподнимает бровь.

— Я бы сказал тебе, но сначала тебе придется подписать соглашение о неразглашении.

Я фыркаю и закатываю глаза.

— Верно.