– Помоги мне, Вайолет, – пробормотал я себе под нос. – Сделай меня сильным. Как минимум, Скарлетт заслуживает человеческого общества.

В полдень я спустился в ущелье, чтобы приготовить нам что-нибудь на обед. Когда я попытался войти в свою хижину, Скарлетт преградила мне путь, приподняв бедро и дразняще улыбаясь.

– Я еще не закончила. Ты не можешь войти внутрь.

У нее раскраснелись щеки, а глаза блестели на солнце. Она не надела куртку, и, несмотря на все еще прохладную погоду, ее волосы на висках были влажными от пота. Чем она занималась?

Я молча развернулся и направился к холодильнику. Я занялся приготовлением лунных пирогов на костре в старинной печи для приготовления лунных пирогов, которую давным-давно подарила мне Вайолет. Скарлетт долго смотрела на нее, и мне стало интересно, узнала ли она ее. Мы наполнили печь пирогами, ветчиной и сыром, затем подержали под чугунным квадратом огонь. Вскоре у нас были поджаренные сэндвичи, из которых сочился плавленый сыр. Я приготовил себе еще три, в то время как Скарлетт вполне удовлетворилась одним сэндвичем и чипсами. Я проверил повязку на ее ухе и обнаружил, что она хорошо заживает. Рассеченная кожа в том месте, где была выдернута серьга, могла даже снова срастись.

После этого я вернулся на свой выступ, чтобы наблюдать за мостом, в то время как Скарлетт снова исчезла в хижине. Я услышал несколько приглушенных стонов и грохот, за которым последовал визг. Я уже собирался броситься вниз, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, когда она высунула голову из окна и помахала рукой.

– Я в порядке!

К тому времени, как солнце село, мне не терпелось вернуться к Скарлетт. Обычно я отрабатывал свои смены, охраняя мост, без жалоб и раздражения. Это мой долг, и что-то в изменении тела заставило меня защищать свои границы. Но когда Скарлетт оказалась в моем ущелье, мне не терпелось посидеть с ней у костра и поужинать.

Я приготовил нам несколько стейков, и она с удовольствием ела, украдкой поглядывая на меня. Когда мы закончили и привели себя в порядок, она подскочила к хижине и положила руку на дверную ручку.

– Готов?

– Я не совсем уверен, к чему мне готовиться.

– Это тебе моя благодарность, – сказала она с раскрасневшимися щеками. – За то, что спас меня. Накормил. И поможешь завтра.

Я испытал чувство вины.

– Я же говорил тебе. Я должен...

– Та-да.

Она распахнула дверь и махнула рукой внутрь.

– Твой новый дом.

Я медленно моргнул, поскольку внутренне убранство было почти невыносимо для моего восприятия. Я наклонился под дверным косяком и сделал шаг внутрь своей хижины. Она... украсила ее. В центре стола стояла деревянная чашка, полная вечнозеленых веточек с мелкими ягодами. Скарлетт сплела из зелени что-то вроде настенного рисунка и повесила над кроватью. Пол был чисто подметен, моя кровать застелена одеялами, а на стенах теперь висело несколько грубых полок.

– Как ты?..– мой голос сорвался, когда я заметил фотографию в рамке на одной из полок – мои сестры и я в нашем родном городе.

До автомобильной аварии. До того, как я переехал в Кричащий Лес. До того, как я стал троллем, который покрыт мехом.

Я взял рамку с фотографией и провел большим пальцем по лицам моих сестер. Они были так счастливы тогда. Как и я.

Скарлетт встала рядом со мной, ее лицо выражало открытость и надежду.

– Тебе нравится?

Я не знал. Понравилось ли мне. Казалось, она почувствовала мою нерешительность.

– Ты заслуживаешь хорошего жилья. Я уверена, что где бы ни были твои сестры, они хотели бы знать, что у их брата есть дом.

«Дом». Я поставил фотографию обратно на полку.

– Они мертвы.

Все ее лицо вытянулось, а челюсть отвисла.

– Что?

– Мои сестры. Они погибли в автокатастрофе. После этого я переехал в Кричащий Лес, чтобы сбежать от... – я махнул рукой, – всего этого.

– Виктор, – прошептала Скарлетт.

– С тех пор как они погибли, все казалось временным. И я чувствовал, что если я сделаю это своим домом, то это будет означать, что я смирился с этим.

Я провел рукой по своему покрытому мехом телу.

– Что я теряю надежду когда-нибудь снова стать человеком.

– Нет, – тихо сказала она, и я увидел в ее взгляде частичку материнской заботы ее матери. – В том, что с тобой случилось, нет твоей вины, и принять себя таким, какой ты есть, и обрести счастье – это не значит сдаться. Ты заслуживаешь счастья. Даже если это всего лишь превращение этой хижины в дом.

Я опустился на стул, а она села, скрестив ноги, на мою красиво застеленную кровать. Последние лучи заходящего солнца проникали в маленькое окно.

– Вайолет говорила, что ты дизайнер интерьеров. Полагаю, ты знаешь, как важно иметь дом, который сделает тебя счастливой.

Она опустила голову и заерзала руками на коленях.

– Да. То есть, я так и делала. Для всех, кроме себя, я думаю.

– Что это значит? – спросил я.

Скарлетт вздохнула.

– После смерти моей мамы я как бы сошла с ума. Я уволилась с работы, продала квартиру и все, что в ней было, и переехала сюда. Прямо сейчас у меня есть номер в отеле и складское помещение.

Она пожала плечами.

– Ты думаешь, психически устойчивая женщина войдет в Кричащий Лес по собственной воле? Конечно, сейчас. Я в отчаянии. И часть меня боится, что даже когда я получу вещи моей матери, я все равно не буду чувствовать себя умиротворенной. Целой.

Она грустно улыбнулась.

– Я думаю, мы похожи больше, чем нам казалось изначально.

Мы оба немного растеряны и неуверены в наших новых действиях. Возможно, я действовал более радикально, чем она, но все было относительно.

– Думаю, да.

Я встал.

– Я оставлю тебя, ложись спать.

– Подожди, – она вскочила на ноги,– куда ты идешь?

Я указал на дверь.

– На улицу.

– Но это твой дом. Твоя кровать. Ты должен спать здесь.

– Мне не нужен матрас...

– Послушай, по крайней мере, поспи внутри, ладно? Один из нас может лечь на полу.

Скарлетт закусила губу.

– Я проделала всю эту работу… Я хочу, чтобы ты насладился этим вечером.

Спать здесь с ней было похоже на пытку, но мне было трудно сказать «нет» этому умоляющему взгляду.

– Я на полу.

Ее улыбка осветила комнату.

– Отлично.