– Макс, позволь мне разобраться с этим, – говорит тот, кого зовут Ди. Его голос мягкий, спокойный и контролируемый, но в нем столько угрозы, что меня бросает в дрожь.

– Она вся твоя, босс, – отвечает Макс, затем бросает на меня сочувственный взгляд. – Ты должна была позволить мне разобраться с этим, дорогая.

Я сглатываю, когда его босс встает и делает два шага, пока не возвышается надо мной. Он примерно на дюйм выше Макса, но не такой широкий. Он одет в свой костюм так, словно он нарисован на его теле, и носит его так, словно родился в нем.

– Катерина, – говорит он, придвигая другой стул и ставя его прямо передо мной. Он садится, и мы оказываемся так близко, что его колени почти касаются моих. – Меня зовут Данте Моретти.

Святые ублюдки, Лео. Что ты наделал? Данте Моретти – Мафия. Он и есть вся Мафия.

– Твой брат должен моей семье много денег, и я хочу их вернуть.

– Я же говорила тебе, что не знаю, где он, – шепчу я, он прищуривается, глядя на меня. 

– Тогда мне придется взять что–нибудь еще ценное для него.

– У него ничего нет, этот дом сдается в аренду, и он мой. У него даже нет машины.

– Хм, — Данте проводит рукой по подбородку, пристально глядя на меня, и я не могу отделаться от мысли, что чего–то здесь не хватает.

– Прости, я не могу тебе помочь, – говорю я.

По какой–то причине это заставляет Макса смеяться, и, клянусь, мне хочется пнуть этого сумасшедшего мудака по яйцам.

– Я думаю, ты упускаешь из виду его самое важное достояние, Катерина, – говорит Данте с намеком на улыбку.

У Лео нет активов. Ноль. Всякий раз, когда он зарабатывает хоть немного денег, он проигрывает их, он никогда не мог удержать ничего из того, что заработал. 

– И что это?

– Ты, – невозмутимо говорит Данте.

– Я?

– Это то, что я сказал.

– Н–но у меня… У меня ничего нет. Я имею в виду, мы могли бы договориться о плане оплаты, я думаю, но я могу выделить всего несколько долларов в неделю.

Внезапно Макс разражается хохотом.

– Катерина, – тихо говорит Данте. – Твой брат должен мне более четверти миллиона долларов.

Я открываю рот и снова закрываю его. Это невозможно. Лео не мог задолжать столько денег, это безумие.

Он придвигается ближе, придвигая свой стул ближе к моему, так что наши колени соприкасаются. 

– И когда я говорю, что принимаю оплату, я не имею в виду план оплаты. Я говорю о тебе.

У меня кружится голова, потому что я не понимаю, что он говорит и что, черт возьми, он имеет в виду.

– Хочешь, взять меня? Ты не можешь этого сделать, — я качаю головой. – Я человек.

Данте тихо вздыхает. 

– Если бы я нашел твоего брата, а он не смог заплатить, знаешь, что бы я сделал?

Я могла бы сделать довольно хорошее предположение, но я не собираюсь озвучивать его и давать ему какие–либо идеи, поэтому я качаю головой.

– Я бы убил его, – говорит он так буднично, как будто для него это повседневное занятие. Без сомнения, так оно и есть. – И я бы делал это очень медленно, чтобы он почувствовал каждый цент, который украл у меня.

Мое сердце грохочет в ушах, и я не могу дышать. Глава мафии сидит у меня на кухне и говорит о пытках моего брата так спокойно, как если бы он говорил о том, что купить на ужин. И каким–то образом я замешана в этом платеже?

– Но я не нашел твоего брата, – продолжает он. – Вместо этого я нашел тебя.

– Т–так ты собираешься убить м–меня вместо него? – я запинаюсь, пока мои глаза сканируют кухню в поисках оружия или выхода.

Но какие у меня вообще есть шансы? Если их физического присутствия было недостаточно, то их имен. Если это Данте Моретти, это означает, что Макс – Максимо Димарко — безжалостный силовик и ненормальный психопат. Данте убил свою невесту и всю ее семью накануне своей свадьбы. То, что эти люди вытворяют с людьми, делает те извращенные фильмы ужасов, которые Лео заставлял меня смотреть, похожими на школьные шалости.

Данте откидывается на спинку стула, пока его глаза сканируют мое тело. 

– Возможно, я был бы готов прийти к соглашению другого рода.

Я плотнее закутываюсь в пальто, как будто оно может защитить меня от него. По крайней мере, оно прикрывает мои огромные сиськи, натягивающиеся из–за униформы на один размер меньше, чем нужно. Жаль, что мой скупердяй босс не купил мне другую. Сосредоточься, Кэт!

Я смотрю на дьявола, сидящего передо мной. 

– Что за договоренность?

– Ди? – говорит Максимо, нахмурившись, за что получает строгий взгляд, прежде чем Данте снова переводит взгляд на меня.

– Думаю, я просто возьму тебя вместо него. Я уверен, что найду тебе применение в моем доме. Ты можешь отработать за долг своего брата.

Возьмёт меня? Его дом? 

– Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь просто забрать человека, как будто он чертова машина или что–то в этом роде. Ты не можешь просто войти сюда и ожидать, что я …

Он встает и смотрит на Максимо: 

– Начни собирать некоторые из ее вещей в сумку.

Я вскакиваю со стула. 

– Я никуда с тобой не пойду, – кричу я, но Максимо уже выходит из комнаты. – Не трогай мои вещи, – кричу я, собираясь побежать за ним, но Данте протягивает руку и останавливает меня.

– Веди себя прилично, котенок, – предупреждает он, его глаза темные и непроницаемые. – Я тебе не понравлюсь, когда я расстроен.

Я кричу ему в лицо:

– Я ненавижу тебя. Ты гребаное чудовище! Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь... — я бью кулаками его в грудь, но он не двигается с места. С таким же успехом я могу пробивать стальную стену. Через несколько секунд он берет меня за запястья, и я остаюсь смотреть ему в лицо, а по моим щекам текут слезы.

– Если я отпущу тебя, чтобы ты могла помочь Максимо собрать твои вещи, ты обещаешь больше ничем не швырять ему в голову?

Нет. Я швырну свой чертов телевизор ему в голову, если у меня будет такая возможность. 

– Да, – вместо этого я шмыгаю носом.

Он отпускает мои запястья и отступает в сторону, чтобы позволить мне выйти из комнаты, прежде чем последовать за мной по коридору.

– Ты не можешь этого сделать. Люди будут скучать по мне, понимаешь? Они будут задаваться вопросом, где я.

– Нет, они этого не сделают, – отвечает он тем спокойным, уверенным тоном, который также источает высокомерие и права.

Я умираю еще немного внутри, когда понимаю, что он прав.