Были и тайные свидания с девушками, пока генераторы не работали, но я не настолько тупой, чтобы рассказывать об этом Сиенне.

— У тебя было особенное детство.

Наверное, да. Особенно если сравнивать с Зейном, чья жизнь была полна званых ужинов, смокингов и светских бесед с богачами. Как хорошо, что я не был на его месте.

Сиенна бросает камешек вниз. Он теряется в тёмной воде.

— Если честно, мне сложно представить тебя маленьким мальчиком. Каждый раз получается мускулистый малыш с пистолетом в руке, командующий всеми.

Я хохочу, и мой смех разносится по каньону.

— Примерно так и было.

Она игриво хлопает меня по руке.

— Неправда. Уверена, ты был милым мальчиком.

— Просто очаровашкой.

— У тебя когда-нибудь возникали подозрения, что ты можешь быть гемом? Ну, ты же наверняка замечал, как сильно отличаешься от обычных ребят в лагере?

Вспоминаю своё детство. Да, я отмечал разницу между собой и другими детьми, особенно Нэшем. Он был на несколько лет старше, а я мог победить его в реслинге или любой игре. Наверное, я списывал всё это на талант или просто везение.

— Иногда я задавался вопросом, почему другие дети не могут сделать того же, что и я. Я даже однажды спросил отца, не был ли я генетически модифицирован. — Хмыкаю, вспоминая тот разговор. — В итоге это привело к полуторачасовой лекции о том, почему они с моей матерью никогда не хотели, чтобы их ребёнок был генетически модифицирован. После этого у меня и мысли такой не возникало. Не могут же отцы врать своим детям?

— И как ты воспринял правду? Когда Зейн всё тебе рассказал. Ты ему сразу поверил?

Я потёр ладонь о жёсткую поверхность валуна.

— Признаюсь, принять правду было нелегко. Но всё внезапно встало на свои места.

— Жаль, меня не было при этом разговоре, — произносит она со слабой улыбкой.

Мне так хочется к ней прикоснуться и так надоело себя сдерживать, что я убираю прядку её волос за ухо, а затем провожу большим пальцем по линии челюсти, от уха до подбородка. Сиенна закрывает глаза и вздыхает.

Я воспринимаю это как приглашение податься вперёд и прижаться к губам. Но этого мало. Этого всегда мало. Я углубляю поцелуй, нежно опускаю Сиенну на валун. Она выгибает спину, ей не очень удобно. Проскальзываю руками под неё, защищая от грубой поверхности. Мои губы смещаются от её рта к её шее, ключицам, в то время как руки Сиенны крепче сжимают меня в объятьях, не желая отпускать. Не то чтобы я хотел отстраниться. Наши тела подходят друг к другу, как кусочки пазла.

Сиенна дрожит подо мной и шепчет прямо в губы:

— Холодно.

Я помогаю ей сесть и поправляю одеяло, соскользнувшее с её плеч, чтобы оно крепко её укутывало. Я едва заметил похолодание, но она права. Наши вещи уже высохли, но они слишком тонкие, чтобы согреть. Усаживаю Сиенну между ног, она прислоняется к моей груди. Тепло наших тел — единственное, что не даст нам замёрзнуть этой ночью.

— Прости за сегодняшнее, — говорю я. — Наверное, это был твой худший день рождения из всех.

— Худший? — задумчиво переспрашивает Сиенна, наклоняя голову. — Отнюдь. Это лучший день рождения, что у меня когда-либо был.

— Несмотря на то, что ты едва не умерла?

Смеясь, она устраивается поудобнее в кольце моих рук и ног.

— Я же сказала, что люблю приключения.

Хмыкаю.

— К тому же, — добавляет она, — я бы предпочла миллион приключений с тобой, чем долгую скучную жизнь.

— Я тоже.

Она поднимает глаза на меня.

— Правда?

Беру её ладонь и кладу напротив своего сердца, чтобы она чувствовала его ритм и знала: оно принадлежит ей.

— Правда.

Сиенна улыбается и закрывает глаза, вновь прижимаясь ко мне. Когда молчание сменяется тихим посапыванием Сиенны, я крепко обнимаю её и клянусь бодрствовать всю ночь, чтобы защитить её. От чего угодно, но в особенности — от её снов. Я пойду на всё, лишь бы она была в безопасности.

28

ЗЕЙН

Когда я захожу через автоматические двери камберлендской телерадиокомпании, ресепшионистка поднимает голову, и её щёки тут же розовеют.

— Мистер Райдер, мы не ждали вас сегодня.

На экране на стене за её спиной включён новостной канал. На нём показывают Стила. Он выглядит безупречно в костюме-тройке. На фоне — штаб «Мэтч-360». У Стила берёт интервью какой-то журналист. Я не слышу слов, но снизу всплывает окошко, подытоживающее его речь.

«После смерти отца Стил Райдер наследует «Хромо-120» и «Мэтч-360»»

— Я не записывался, но хотел бы сделать объявление, — говорю девушке за стойкой. Она то ли Ханна, то ли Хейзел, то ли типа того. Обычно я нормально помню имена, но после того, как мне чудом удалось оторваться от «хвоста», в голове полный кавардак.

— Поняла. Да, конечно. Давайте проверю, есть ли свободная студия. — Она широко улыбается. — Сейчас вернусь.

Спустя несколько минут она снова выходит ко мне и жестом предлагает пройти за ней.

— Вы будете в шестой студии. Вы планировали отвечать на вопросы или только сделать объявление?

— Только объявление, — отвечаю я, идя за ней по ярко освещённому коридору, мимо дверей с табличками: «Студия 1», «Студия 2» и так далее. Рядом с каждой есть красная лампочка, указывающая на то, что прямо сейчас там идёт запись. Из них горят только две.

— Вот сюда, — говорит она, указывая на дверь. — Студия шесть. — Она делает паузу, заламывая руки. — Вам… нужно что-нибудь ещё?

— Нет, всё отлично, спасибо.

Когда я ступаю на порог, девушка добавляет:

— Вас будет снимать Бронсон. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь в любой момент к нему или ко мне.

Ещё раз её благодарю и захожу в студию. Я был во многих таких за последние несколько месяцев, давая интервью и официальные заявления прессе. Но конкретно в шестой студии я вроде бы впервые. Здесь есть небольшой помост с двумя мягкими креслами и круглым столиком между ними — идеально для интервью один на один. По правую руку стойка, за которой обычно ведущие новостей рассказывают о последних событиях. Яркий свет прожекторов падает на заранее подготовленную сцену. Камеры и прочее оборудование стоят наготове, чтобы заснять свою следующую жертву.

Бронсон заходит через другую дверь. Молодой парень, волосы торчат во все стороны, обтягивающая чёрная футболка. Я с ним ещё никогда не работал, но подозреваю, что он новичок.

— Есть какие-либо пожелания? — спрашивает он, подходя ко мне с планшетом в руке. — В кресле или по-деловому за столом?

— Можно просто на стуле и очень крупным планом?

— Обожаю людей, которые знают, чего хотят, — ухмыляется он и затем произносит в гарнитуру: — Можете позвать Рейчел на мейк?

Минуту спустя в студию, толкая тележку, входит миниатюрная брюнетка.

— Кто просил мейкап?

— Давай добавим ему немного загара, что думаешь? — говорит Бронсон, указывая на меня.

Рейчел жестом просит меня занять складной стульчик режиссёра. Я сижу неподвижно, пока она наносит так называемый бронзер на мои щёки, лоб и подбородок. Затем она подводит глаза чем-то чёрным и жидковатым. Я уже давал интервью, но такого макияжа мне делали. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но останавливаюсь, заметив, как Бронсон стоит, сложив руки на груди и наклонив голову вбок, и внимательно разглядывает меня.

— Нос слишком блестит. Поправь, — командует он.

Рейчел пудрит мой нос, затемняет брови и отступает на шаг назад, чтобы оценить результат.

— Идеально, — довольно комментирует она.

Вскинув бровь, Бронсон одобрительно кивает.

— Согласен.

И подмигивает мне.

Поднявшись со стула, я благодарю Рейчел и спрашиваю Бронсона:

— Где вы хотите меня видеть?

Бронсон смеётся.

— О, много где. Но сейчас предлагаю занять кресло слева.

Пропустив его сальный комментарий мимо ушей, я пересекаю студию и сажусь в кресло.

Пока Бронсон настраивает камеру, а Рейчел отходит в сторонку, я думаю о том, что собираюсь сказать. Правильные слова, которые Сиенна должна услышать.

— Мейк выглядит потрясно! — кричит Рейчел.

Показываю ей большие пальцы, поправляю свой блейзер и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Я вот-вот предстану перед всеми. Но особенно перед ней. Если, конечно, она увидит.

Бронсон подаёт мне знак, что всё готово. Я киваю, чтобы начинал. Он показывает пальцами обратный отсчёт: 5… 4… 3… 2… и указывает на меня.

Надеваю свою самую обворожительную улыбку, и камера начинает снимать.

— Граждане Пасифики, спасибо, что подключились. У меня есть важное объявление. Как многие из вас знают, мой отец, Харлоу Райдер, недавно скончался, и компании «Мэтч-360» и «Хромо-120» перешли моему старшему брату Стилу. Это стало для меня большой неожиданностью, но в итоге я понял, что пришло время мне найти своё призвание. Мы с Ариан Стрэтфорд разорвали помолвку и расстались друзьями. Возможно, вы сейчас гадаете, замешан ли в этом кто-то ещё. Полагаю, вы видели фотки со мной и неизвестной девушкой в Рубексе. Её зовут Сиенна Престон. Правительство пытается внушить вам, что она убила полковника Джорджа Рэдклиффа и Рейни Уильямс, но, уверяю, она непричастна. Они объявили в розыск невиновную.

Делаю паузу, набираясь духу, перед тем как сказать следующие слова.

— Сиенна, если ты меня слышишь, я всё ещё люблю тебя, хоть и знаю, что мы не будем вместе. У меня навсегда останется в памяти та ночь под звёздами. Каждый раз, глядя на Большую Медведицу, я буду думать о тебе. Там мы и встретимся.

29

СИЕННА

Мы с Треем возвращаемся в лагерь только к утру, когда вода отступает, открывая нам возможность безопасно выбраться из каньона. Несмотря на холодрыгу, провести ночь в каньоне с Треем было не так уж плохо. Возможно, мне предстоит серьёзный разговор с мамой, но оно того стоило.

Как только мы заходим в лагерь, нас замечает Трина и бросается навстречу.

— Где вы были? Твоя мама дико переживала.

— Там было наводнение, — объясняет Трей. — Мы застряли в каньоне.

— Да, конечно, — саркастично протягивает Трина, переводя взгляд с него на меня. — Наводнение.