— Держи, вдруг понадобится, — говорит она, протягивая мне одно из устройств. — Сам понимаешь, линки мы здесь не используем, их легко отследить, но у нас есть это. Если возникнет необходимость связаться с нами, то эти рации настроены на такую частоту, что можно общаться на расстоянии нескольких сотен километров. Свою я буду везде носить с собой. Если что-то случится, сразу сообщи мне. Мы вас откуда угодно вытащим, если понадобится.

Я беру одну рацию и ставлю на переднюю панель машины. Эта штука занимает почти всё свободное место.

— Спасибо, Пейдж. Но если у Зейна не будет хвоста, с нами не должно ничего не случиться.

— Его послание было крайне загадочным, — отмечает она. Затем кладёт одну руку на Магнум и опирается на него. — Как ты? — спрашивает она, одаривая меня понимающим взглядом.

— В каком смысле?

— Ну, из-за всего этого? Если Зейн приедет сюда? Он и Сиенна… — Она многозначительно приподнимает брови.

Прочистив горло, шаркаю ногой по засохшей грязи. Это не та тема, которую я готов обсуждать с Пейдж. Вообще обо всём, что касается Зейна и Сиенны, я старался особо не думать. Он мой брат. Я должен принять его с распростёртыми объятьями, особенно после всего того дерьма, через которое он прошёл за последние дни. Но в то же время он влюблён в мою девушку. Как, чёрт побери, нам налаживать отношения, если между нами такой клин?

Меня выручает Сиенна, вовремя появившаяся рядом и избавившая от необходимости отвечать Пейдж. Сиенна выглядит чертовски мило с белыми мазками солнцезащитного крема на щеках и носу. Крем настолько густой, что сколько ни втирай — бесполезно. Я подхожу к ней и целую в лоб, поскольку щёки пока измазаны. Она краснеет под всем этим белым слоем крема. Похоже, её смущает публичное проявление чувств, особенно перед Пейдж. А мне плевать. Хочу, чтобы весь мир знал о моих чувствах к Сиенне.

Поверить не могу, что когда-то в лагере «Грани» я пытался сохранить наши отношения в тайне. Ну что за идиот. Не осознавал, каким счастливчиком я был, пока моё счастье у меня не забрали. Больше никому не позволю встать между нами.

Пейдж напряжённо улыбается.

— Будьте осторожны.

Крутя пальцами косички, она уходит прочь. Краем глаза замечаю её фирменную развязную походку. Пейдж — отличный союзник, когда тебе нужна помощь, но она слишком высокого мнения о себе.

Сиенна широко улыбается мне, перед тем как забраться на пассажирское сиденье Магнума. Я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не броситься к ней с поцелуями — в нос, веки, губы, везде. Она слишком манящая. А я слишком слаб.

Убедившись, что Сиенна пристёгнута (потому что я точно знаю, что Магнум без этого не тронется с места), берусь за руль, и мы оставляем скалы позади, стремительно несясь по песку, грязи и камням. До дороги мы ещё нескоро доберёмся. Надеюсь, Сиенне понравится этот сафари-тур не меньше, чем мне.

Солнце опаляет наши лица и открытую часть рук, ветер дует в уши, пока мы пересекаем пустыню на большой скорости. Решаюсь скосить взгляд на Сиенну и вижу, как она запрокинула голову и раскинула руки, словно солнце — её источник энергии, и сейчас она заряжается силой. В этом открытом транспорте её волосы развеваются у лица. Её губы растянуты до ушей, и от этого мне тоже хочется улыбаться. Касаюсь её руки, потому что из-за такого шума ветра сложно привлечь её внимание как-то иначе.

Вздрогнув, она открывает глаза.

— Круто! — кричит она сквозь шум.

Киваю, соглашаясь, и улыбаюсь ей. Беру её за руку; Сиенна не возражает. Её ногти коротко обкусаны, на ладони мозоли, но всё ещё у неё очень маленькие и нежные ручки.

Которыми она бы мне врезала, скажи я об этом вслух.

Чувствую себя в своей стихии, проезжая по камням, мелким кустарникам и участкам грязи. Я понимаю, что мы едем не развлекаться, а на своего рода спасательную операцию, но мне всё равно очень весело. Пока со мной рядом Сиенна, смеющаяся от души, я чувствую себя самым счастливым парнем в мире.

Я наслаждаюсь моментом. Моментом, где только мы вдвоём. И стараюсь не думать о том, что будет, когда они с Зейном воссоединятся. Нет, мне нельзя об этом думать. Это выше моих сил.

31

СИЕННА

Счёт времени потерять несложно. Но когда мы с Треем останавливаемся на заросшей травой парковке у планетария, мне кажется, будто мы покинули лагерь не пару часов назад, а вот уже несколько дней как.

Других машин нигде не видно, и моё сердце слегка сжимается. Мы с Треем смотрим на заброшенное здание, а затем друг на друга. Я первая озвучиваю то, о чём думаем мы оба:

— Ловушка?

Трей вылезает из машины. Я собираюсь последовать его примеру, но он жестом останавливает меня.

— Погоди, давай я сначала проверю, а потом дам знать, можно ли выходить.

Поколебавшись, киваю. Одному из нас лучше остаться здесь на случай, если появится Зейн. Трей направляется к зданию, дёргает дверь, которая оказывается закрыта, и заглядывает в грязное окно. Оглядывается на меня и поднимает указательный палец, как бы говоря: «Жди там», и обходит планетарий.

Моё сердце бьётся вдвое быстрее обычного. Внезапно я чувствую себя одинокой и крайне уязвимой. Волосы на затылке встают дыбом, я верчу головой, всматриваясь в окрестности. Никого нет. Только мы.

Снова смотрю на планетарий, разглядываю. Огромные стеклянные окна и купол на крыше в форме планеты. Зеркальные окна проходят диагональю через всё здание, делая его похожим на маленький Сатурн — планету с кольцами, — упавший на землю.

Я ни разу ещё не была в настоящем планетарии. Хотя, разумеется, слышала о них. Но те, о которых я знала, также были закрыты. Руководители Пасифики часто повторяли: «Зачем смотреть на звёзды, когда всё, что нужно, есть здесь». Обидно.

Трей открывает входную дверь изнутри и жестом зовёт меня.

Я спешу по дорожке и забегаю в дверь, которую он придерживает для меня.

— Зейн здесь?

— Ещё нет. Но ему сюда добираться дольше, чем нам. Пойдём поищем место, где будем его ждать.

Как только мы заходим в главный зал, мне бросается в глаза гигантская статуя медведя, о которой писали в статье. У него не хватает нескольких когтей и куска задней лапы, но по большей части статуя уцелела. Вот он, символ Каллисто и Большой Медведицы.

Развернувшись к Трею, я спрашиваю:

— Мы можем посмотреть планетарий? Всегда мечтала в нём побывать.

— Да, конечно. Он наверху. Я заметил его, пока искал Зейна.

Поднимаюсь следом за ним по винтовой лестнице, и мы проходим в огромную комнату, похожую на лекционную аудиторию. Вот только здесь потолок в форме полусферы и кромешная тьма.

— Минуту, — говорит Трей. — Сейчас организую.

Он ненадолго исчезает. И вдруг миллион звёзд загорается на небе, точнее на потолке, надо мной.

— Боже, как красиво… — выдыхаю я, запрокинув голову так, чтобы видеть каждую звёздочку, каждое созвездие. Чувствую приближение Трея ещё до того, как вижу его самого.

— Согласен, — признаётся он. — Я мало знаю о звёздах. Астрономии не было в моём учебном плане. Ну, сама понимаешь, эта подпольная жизнь и всё такое…

— А как ты?..

— Здесь всё ещё остался генератор. Невероятно, правда?

Мне даже не нужно было стараться, чтобы представить, как папа показывает на небо и называет одно созвездие за другим. Его глубокий голос звучит в моей голове. Он был моим учителем, наставником, вдохновителем. Благодаря ему мне хотелось узнать о звёздах больше, хотя в школе этому не учили.

Нащупываю в темноте ближайшее кресло и сажусь, откидываясь назад и закидывая ноги на сиденье впереди. Трей устраивается рядом со мной, и я начинаю показывать созвездия.

— Видишь такой ковш? Это Большая Медведица. А вон там Большой Пёс. Скажи же, он реально похож на собаку? У него на «ошейнике» самая яркая звезда — Сириус. А если посмотришь сюда, то увидишь Льва. — Я собираюсь назвать ещё несколько, но чувствую на себе взгляд Трея. И да, когда я поворачиваю голову к нему, он смотрит не на звёзды, а на меня. — Что?

— Ничего.

— Нет, серьёзно, — настаиваю я, садясь ровно и опуская ноги на пол. — Что-то не так?

— Просто… мне нравится видеть тебя такой.

— Какой?

Трей ёрзает на кресле.

— Не знаю. Счастливой?

Я провожу рукой по царапинам на пластиковом подлокотнике.

— Это место напоминает мне об отце. Как будто он рядом.

— Это он рассказывал тебе о созвездиях, да?

— Ага.

Трей берёт меня за руку и притягивает ближе к себе.

— Я рад, что мне довелось с ним пообщаться.

Глаза внезапно начинает щипать, словно я слишком долго стояла у дымящегося костра. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сдержать слёзы.

— Я тоже.

Мы сидим несколько минут в тишине. В какой-то момент Трей нервно прочищает горло.

— Покажешь ещё?

Я с улыбкой нахожу следующее созвездие, а в голове всё ещё звучит папин голос.

32

ЗЕЙН

Путь до планетария Шнайдера занимает несколько часов, поэтому на парковке я останавливаюсь уже после захода солнца. Молюсь каждой звезде и каждому созвездию, которые показала мне Сиенна той ночью в Рубексе, чтобы она увидела то видеообращение и приехала сюда. Было рискованно назначать встречу во всеуслышание. Тем более опасно приходить на эту самую встречу. Поэтому если она не явится, я пойму. Да и вполне может быть, что она сейчас за тысячи миль от меня, возможно даже в другой провинции. Но мечтать не запретишь.

Я паркую машину рядом с огромным вездеходом с перекладиной на крыше. На этой махине приехала Сиенна? Или здесь есть кто-то ещё? Скоро узнаю.

Стараясь не споткнуться об упавшие ветки и разросшиеся корни деревьев, я подхожу ко входу в планетарий. Дверь открыта, поэтому я осторожно захожу внутрь. Если Сиенна здесь, то несложно догадаться, где именно. Включаю фонарик на линке и, ориентируясь по потрескавшимся табличкам, направляюсь к планетарию. Здесь стоит затхлый, плесневелый запах, как будто мокрое полотенце слишком долго пролежало в стиральной машине. Я уже почти добираюсь до лестницы, когда справа от меня раздаётся шорох. Разворачиваю Линк и успеваю заметить, как мимо пробегает огромная крыса.