— Мы можем вернуться с вами, Вивиан, — предлагаю я.

— Не нужно, — говорит Вивиан. — Повеселитесь, детки.

— Ты уверена, мам?

— Абсолютно. Только не опаздывайте к ужину.

Вивиан целует Сиенну в щёку.

— Идём, зайка моя, — говорит Вивиан, беря Эмили за руку. — Отдохнёшь в лагере.

Мы с Сиенной смотрим им вслед, пока они идут обратно к лагерю. Солнце сейчас в зените, оно обжигает мои плечи.

Сиенна вздыхает, как если бы расставание должно было продлиться дольше нескольких часов, и разворачивается ко мне:

— Вы с Эмили отлично ладите.

— Как и ты с ней.

— Да, но я её сестра. У меня не то чтобы есть выбор.

Усмехаюсь.

— Неправда. Уверен, бывают очень плохие сёстры. Ты же замечательная. — Теперь, когда мы остались одни, мне хочется больше к ней прикасаться. Я заключаю её в объятья и целую в лоб. — Недавно ты сказала, что я почти ничего о тебе не знаю. Я хотел провести остаток дня, исправляя этот промах. Хочу узнать тебя получше.

— Трей, — говорит она, немного отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я сказала это на эмоциях.

— Нет, ты была права. Я много чего о тебе знаю, но ещё многое мне предстоит узнать. Я хочу знать всё.

— Даже самое скучное?

— Особенно самое скучное.

Она ухмыляется.

— Ну, давай посмотрим. Я ужасна в математике. Обожаю плавать. Мой любимый цвет — синий. Любимый завтрак — овсянка с шоколадом, потому что папа готовил её нам с сестрой каждое утро. Хм, что-нибудь ещё?

— С кем ты впервые поцеловалась?

Её щёки вспыхивают.

— Эм, давай пропустим этот вопрос.

— Ой, да ладно тебе. Я думал, между нами не осталось секретов. Теперь уже.

Она избегает моего взгляда.

— Ну… — Она колеблется. — Я не хочу, чтобы ты расстраивался.

Этому может быть только одно объяснение.

— Зейн? Первым парнем, с которым ты поцеловалась, был Зейн?

Она кивает, прикусив губу.

Невольно стискиваю зубы, но беру себя в руки и прикидываюсь, будто меня это не парит. Как бы я ни старался, я всегда буду соперничать с Зейном.

— Ну и что. У всех есть прошлое.

— Но ты был моим вторым, — поспешила добавить она.

— И последним? — с надеждой уточнил я.

Она улыбнулась.

— А что насчёт тебя? Кому ты подарил свой первый поцелуй?

Приходится покопаться в памяти. Это было так давно.

— Точно сказать не могу. Ну, я тогда только ходить научился, и ей было три года.

Сиенна хихикает.

— Это не считается.

— Слава богу. Я бы точно не смог вспомнить, как её зовут.

Сиенна снова смеётся.

— А если серьёзно? С кем был первый поцелуй?

В памяти всплывает образ блондинки, которую я прижал к стене в лагере «Грань». Я до сих пор помню этот привкус вишнёвых леденцов.

— Её звали Джейла. Мне было двенадцать, а ей четырнадцать.

— Тебе нравились девочки постарше? — дразнит Сиенна.

— Они сами ко мне тогда липли.

Мы продолжаем идти и уже подходим к расщелине, где начинается каньон.

— Заглянем туда? — спрашиваю Сиенну.

— Я готова.

Вход довольно узкий, максимум для одного человека, но как только мы протискиваемся, дальше он расширяется. Нас окружают трёхсотметровые оранжевые скалы, отполированные дождевой водой. Извилистые, они простираются на несколько километров вперёд. А под ногами лишь песок и твёрдый ил.

— Как здесь красиво, — произносит Сиенна, запрокинув голову и глядя вверх.

— Идём дальше, — предлагаю я. Мы заходим глубже в щелевой каньон. Иногда коридоры становятся такими узкими, что нам приходится протискиваться или взбираться выше туда, где пошире.

— У тебя же нет клаустрофобии, я надеюсь? — спрашиваю я, когда мы попадаем в ущелье такой ширины, что приходится идти боком.

— Нет, слава богу, — говорит она.

По пути нам встречается маленький ручеёк, который мы перепрыгиваем. Сиенна идёт впереди, поэтому я наклоняюсь и брызгаю на неё водой. У неё намокает спина, а я запоздало понимаю, что вода здесь ледяная.

Она оборачивается, шок сменяется решимостью.

— Ох, ты у меня сейчас получишь!

Пячусь назад. Сиенна брызгает водой в мою сторону. Всего пара капель попадает на мои ноги. Я смеюсь и атакую в ответ. Вода попадает ей в лицо. Она сплёвывает и убирает влажные волосы с глаз. Пытаясь не засмеяться (потому что я правда перестарался), подбегаю к ней.

— Прости, — говорю я, вытирая её лицо краем своей футболки.

Она отпихивает мои руки и вытирается своей футболкой, обнажая белый плоский живот.

— Прости, — повторяю я. — Ты ведь на меня не обижаешься?

— С чего бы мне обижаться? — с ухмылкой спрашивает она. Я просто отомщу.

Не успеваю ничего осознать, как она пинает воду, обливая мои шорты и футболку.

— Ого, холодно.

Сиенна смеётся.

— Ой, да ладно тебе. Просто ты слишком горяч, Трей, признай это.

Мне нравится видеть её такой. Улыбающейся, смеющейся… моей.

Ухватившись за край её влажной футболки, подтягиваю Сиенну к себе.

— Ты права, я весь горю. Потому что ты рядом со мной.

Щёки Сиенны розовеют. Обожаю смущать её.

Она прижимается губами к моим. Они у неё такие тёплые и мягкие, и всё ещё влажные от воды. Её язык пробегает по моей верхней губе, и у меня сносит крышу. Одна моя рука ложится на её затылок, а другой я притягиваю Сиенну к себе. Я чувствую, как её сердце бьётся галопом. Трудно думать о чём-либо, трудно дышать. Я поглощён её вкусом, её запахом, ощущением её нежной кожи и тёплых ладоней. Хочу быть ещё ближе. Никогда не хотел ничего так сильно в своей жизни.

Когда мы отстраняемся, главным образом для того, чтобы сделать вдох, я замечаю, что щёки Сиенны уже цвета спелого граната. Она прижимает к ним ладони.

— Вау.

Мои губы расплываются в улыбке, когда Сиенна застенчиво поглядывает на меня из-под ресниц.

— Ага… Вау.

— Знаешь, ты очень хорошо целуешься, — признаётся она.

Следующие слова вырываются из меня сами собой:

— Лучше, чем Зейн?

Она шлёпает меня по плечу.

— Трей!

— Прости, плохой вопрос. Можешь его вычеркнуть.

Сиенна запрокидывает голову и смеётся. Я рад, что она счастлива. Рад, что в такие моменты она забывает обо всей этой дерьмовой жизни и живёт сегодняшним днём. От её улыбки мир кажется чуточку светлее. И даже больше, чем чуточку.

— Но я на десятку, а он на восьмёрочку, да? — дразню я.

Сиенна начинает шагать дальше, улыбаясь, оглядывается через плечо и пожимает плечами. Отойдя на некоторое расстояние, она отвечает:

— Ты определённо тянешь на десятку.

Догоняю её.

— А Зейн? Что у него? Тоже десятка?

Она вновь пожимает плечами, таинственно улыбаясь.

— Ты меня убиваешь! — возмущаюсь я. Но искушение слишком велико, поэтому я хватаю её на руки и бегу по ущелью, расплёскивая воду. Брызги попадают на мои икры и спину. Мы оба уже промокли насквозь.

— Поставь меня! — визжит она.

Возможно, она подумала, что я собираюсь окунуть её с головой в более глубоком ручье впереди, но я ещё не решил. Её весело дразнить, но не хочу переступить черту и разозлить.

— Поставь! Поставь! Поставь!

Когда просьбы не срабатывают, она меняет тактику и начинает целовать меня в шею. Я замираю, чувствуя её губы на мочке уха. Чёрт, как же это приятно.

— Ладно, ладно, ты победила, — говорю я, ставя её на ноги. Она снова вскидывает голову, губы коварно изогнуты.

— Нет, ты победил.

Я чувствую себя самым счастливым сукиным сыном на свете. Сиенна — красивая, умная и невероятно крутая. А самое главное, она моя.

Целую её в нос, в лоб и в подбородок, прежде чем позволяю себе коснуться её губ. Она делает неровный вдох, крепче обнимая меня за шею. Я мог бы стоять так весь день, целуя её. Всю ночь и весь следующий день. Но если мы не поторопимся, она может пропустить праздничный ужин.

Я неохотно убираю её руки со своей шеи и целую в нос ещё раз.

— Идём дальше? — бормочу я. — До другого конца каньона, полагаю, ещё несколько километров.

— Хорошо, — отвечает она. Я вижу, что она немного разочарована, но позже мы это компенсируем.

* * *

Мы идём по каньону уже больше часа, когда я хватаю Сиенну за руку, останавливая:

— Ты это слышала?

— Что?

— Этот… этот звук.

Вновь прислушиваюсь. Будто что-то капает.

— Это дождь, — говорит Сиенна, запрокидывая голову и ловя капли ртом. В этот момент на меня падает первая капля.

Чёрт.

— Это плохо. Это очень, очень плохо.

— Это всего лишь мелкий дождик, Трей. — Сиенна закатывает глаза.

— Зай, ты не понимаешь. Каньон может заполниться водой. Этот мелкий дождик может стать крайне опасен. Нам нужно уходить, скорее.

Я схватил её за руку. Понятия не имею, как далеко ещё до выхода. Может, пара сотен метров, а может, и несколько километров. Лучше вернуться тем же путём, которым пришли.

Дождь усиливается, из моросящего становясь проливным. Скалы уже скользкие от воды, когда мы перелезаем через них.

Сиенна падает на колено.

— Ай! — вскрикивает она.

Я помогаю ей встать и тяну дальше за собой. Каньон быстро наполняется водой. Тесное пространство, из которого воде некуда уйти. Вода уже нам по щиколотку, что замедляет движение. В узких местах царапаюсь плечами о скалы.

Когда проход расширяется, и мы вновь подходим к тому месту, где брызгались водой из маленькой ручейка, там уже целая река.

— Держись за меня, — говорю я. Вцепившись в мою руку, Сиенна идёт за мной. Течение сильное, прибывающая вода уже достигает моей талии. Сиенну едва не уносит, но я держу её за руку и не отпускаю.

В одном месте вода льётся вдоль стены каньона мощным водопадом. Я вспоминаю все узкие места, которые нам ещё предстоит преодолеть. Вот почему дождь в щелевых каньонах так опасен. Воде некуда уходить, а значит, мы в ловушке. Незадачливые путники так тонут.

Я не говорю об этом Сиенне, потому что не хочу, чтобы она переживала. Мы идём вперёд, я ни на секунду не выпускаю её руку. Дождь льёт как из ведра.

Мы доходим до одного из узких мест. Вода здесь нам по грудь. Глаза Сиенны распахиваются от страха.

— Трей…

— Давай ты первая, я за тобой.

Неохотно выпускаю её руку и смотрю, как Сиенна пробирается через узкий проход. Сам иду следом. Спина трётся о скалу, течение толкает вперёд. Я краем глаза замечаю огненные волосы, почти такого же цвета, как стены каньона. Сиенна перелезает ещё через две скалы и поднимается по лестнице.