Нос Роско дергается, когда до него доносится запах, и он бросается вперед, одним быстрым движением вдыхая еду с ее руки.

Я смотрю на нее с любопытством и немного отстраненно. Какого черта она кормит мою собаку?

Она смотрит на меня и видит мое лицо.

— Зачем? — это все, что я спрашиваю.

Она хмурится.

— Я не могла пойти и купить настоящее собачье лакомство. — Она пожимает плечами. — Не знаю, я просто хотела дать ему что-нибудь. Он был хорошим мальчиком. Он меня еще не съел.

Я провожу языком по зубам. Такое ощущение, что я съедаю слишком большой кусок, как будто не могу правильно глотать.

— Не корми мою собаку, — ворчу я, отворачиваясь от нее и направляюсь к рингу.

— Твой хозяин — сумасшедший. — Я слышу шепот позади себя и со вздохом закрываю глаза. Мне хочется швырнуть ее на землю и показать, что она не имеет права голоса ни в чем вокруг. Она живет слишком охотно, как будто все просто... прекрасно. Но это не так, и она слишком дикий человек, чтобы жить так свободно.

Она напрягает меня больше, чем подражатель, Грегори и Трина, вместе взятые. Она заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке, как никогда в жизни.

А еще она делает мой член тверже, чем когда-либо. Кто, блять, имеет такое право? Я трахал моделей, гребаных телезвезд и женщин, одетых только в бриллианты и кристаллы. Они едва заставляли мой член возбуждаться.

А Рэйвен? Она превращает его в гребаный камень.

— Кайлиан? — Ее голос прерывает мои мысли, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как она стягивает через голову толстовку, и остается только черный спортивный бюстгальтер. На ней пара тренировочных штанов, тонких, но удобных. Ее волосы еще не собраны в хвост, а рассыпаются по плечам. — Все в порядке? — мягко спрашивает она.

Я моргаю, ненавидя мягкую нотку в ее голосе. Ненавижу то, что внешне она выглядит такой красивой и мягкой. Даже кожа у нее мягкая, прозрачная, такая кремовая, что хочется впиться в нее пальцами и расцарапать каждый дюйм. А внутри она наполнена таким хаосом и тьмой. Она так похожа на меня и в то же время так отличается.

Она — недостающий кусочек головоломки. Она — тот якорь, которого я не замечал. Она держит меня на привязи к земле, когда остальная часть меня хочет потеряться в безумии.

— Выходи на ринг, Рэйвен. — Я разворачиваюсь, срываю футболку с головы и иду на свою сторону ринга. Сегодня мы идем от начала до конца. Атака, убийство, уборка, все до единой детали. Если она хоть раз покажет слабину, значит, она не готова.

Она делает то, что ей говорят, легко вступает в бой и идет к своему концу ринга.

— Сегодня я не буду с тобой церемониться, Рэйвен. Помни, чему я тебя учил.

Она наблюдает за мной, держа руки опущенными, но наготове. Я стою и наблюдаю за ней, ожидая промаха, проявления слабости, какого-то сбоя в ее поведении.

Я делаю шаг влево, потом вправо, моя рука вырывается и обхватывает ее талию.

Первый провал.

Я поднимаю ее на руки, ныряю вниз и ударяю ее спиной о мат.

Треск.

Она бьет меня в глаз, а затем в другой, ошеломляя меня всего на секунду. Я прижимаюсь к ней, искренняя потребность причинить ей боль выходит на первый план. Мои пальцы впиваются в ее волосы, и я оттягиваю ее голову назад, слушая, как пряди вырываются из кожи головы.

Она кричит, впиваясь когтями в мою кожу, пытаясь вырваться.

— Посмотри, что ты делаешь, Рэйвен. Сражайся со мной. — Я опускаю свое тело на нее, переворачивая ее так, что ее лицо впечатывается в мат. Я снова вжимаюсь в нее, твердость в моих штанах упирается ей прямо между ног. Она издает болезненный, но довольный стон, вжимаясь попой в мою эрекцию. Я беру ее за голову и наклоняю ее в сторону, обнажая стройную, напряженную шею. — Ты не очень хорошо работаешь, — говорю я, наклоняясь и покусывая ее шею. Я далеко не нежен и сразу чувствую, как кожа лопается под моими зубами.

Она вскрикивает и пытается выбраться из-под меня. Я прижимаю ее сильнее, и она возвращает руку назад, впиваясь ногтями в мою шею. Я хриплю, чувствуя, как меня пронзает боль. Протянув руку вперед, я опускаю ее к ее груди, ощущая мягкую кожу на своей ладони. Я провожу пальцами вниз по ее мягким изгибам, пока мои пальцы не достигают пояса ее тренировочных штанов.

Одним движением я стягиваю их, обнажая ее голую задницу.

Черт возьми, как же она восхитительна.

Я хватаю ее и сжимаю, и именно это обрывает нить ее рассудка.

С силой, о которой я и не подозревал, она перекатывается подо мной и поднимает колено, готовая ударить меня по яйцам. Но я успеваю быстро: моя рука оказывается у ее колена и широко раздвигает ее ноги, а штаны все еще натянуты на бедрах. Ее рука поднимается, и она бьет меня, ее кулаки наполнены такой яростью, что это меня удивляет. Она одерживает верх, нанося мне удары снова и снова по всем местам, куда только может попасть ее кулак. Она переворачивает меня на спину и садится на меня. Она продолжает наносить удары, нос, глаза и щеки принимают на себя основную силу.

Она — это сила.

Мои руки вырываются вперед, и я хватаю ее за руки, притягивая их к бокам. Я твердый. Тверже, чем когда-либо, когда я двигаю бедрами вперед, вжимаясь в нее.

Ее глаза стекленеют.

— Хорошая работа. — Мое лицо болит, и, возможно, она даже поставила мне синяк под глазом, но это того стоило.

Знать, что она может успешно справиться с кем-то, кто может причинить ей вред, — это того стоит.

— Теперь к следующему шагу, — говорю я.

Ее глаза расширились.

— Что?

Я встаю, поднимая ее в воздух. Мои руки тянутся к ее голой заднице, и я крепко сжимаю ее, прежде чем натянуть штаны до пояса. Она напрягается в моих объятиях, ее руки инстинктивно обхватывают мою шею. Ее палец перебирает мои волосы, и она смотрит на меня сверху вниз, ее лодыжки плотно обхватывают мою талию.

— Что мы делаем?

Что мы делаем?

Это главный вопрос, на который у меня нет ответа. Во всяком случае, не честного.

Она наклоняется, ее губы прижимаются к моим. Она начинает мягко, но быстро становится агрессивной, когда ее язык проникает между моими губами. Обычно она не настолько доминирует, и по ее движениям я могу сказать, что она все еще немного колеблется из-за отсутствия опыта, но она нуждается, жадно прижимается своим телом к моему и берет то, что хочет. То, что ей так чертовски нужно.

Я поднимаю руку к ее шее, сжимая и манипулируя ею так, как хочу я. Податливая. По моей милости. Она рассыпается в моих руках, ее доминирование ослабевает, пока она не превращается в покорное тело.

Я разрушаю ее.

Я кусаю ее губы и сражаюсь с ее языком, пока она не позволит мне показать, как я хочу ее. Ее губы опухают между моими.

Она начинает без нужды тереться об меня, и мои руки напрягаются; я знаю, что именно Рэйвен питает мой голод.

Мне нужна смерть. Мне нужна кровь. Мне нужна Рэйвен.

Я отрываю свой рот от ее рта, отрываю ее тело от своего и опускаю ее на землю. Она смотрит на меня так, будто злится, и я понимаю ее сдерживаемое напряжение. Я чувствую то же самое. Но я не из тех, кто вымещает свое напряжение на сексе. Я не так устроен. Я вымещаю его на убийстве и крови.

— Следующий шаг, — это все, что я говорю.

— Какой следующий шаг? — вздыхает она, ее голос все еще дрожит от желания кончить.

— Роско, — приказываю я, сходя с мата. Он встает с того места, где лежал, а я начинаю идти к другой задней двери. Дверь, ведущая в подвал.

Мое убежище.

— Куда мы идем? — спрашивает она, ее босые ноги шлепают по полу, когда она мчится за мной.

Я оглядываюсь на нее через плечо.

— Ты задаешь много вопросов.

Она шумно вздыхает.

— Это часть моего обучения?

Я киваю ей, открывая дверь, а затемненная лестница ведет к месту, где я могу стать тем, кто я есть на самом деле. И теперь это место, где я сделаю Рэйвен такой, какой она должна быть.

— Кайлиан, это немного пугает. — Она замирает на вершине лестницы, даже когда Роско спускается по ней и сворачивает за угол без всякого направления. Его хвост даже виляет. Он знает, что его ждет.

— Чтобы стать той, кем ты хочешь быть, ты должна показать мне, что справишься с этим. Ты справишься, Рэйвен?

Она облизывает губы, в ее глазах светятся беспокойство и нерешительность. Слегка кивнув, она хватается рукой за перила и делает шаг вниз. Потом еще один. Пока не доходит до меня, в ее глазах столько уверенности, что я не знаю, как ее дать.

Я киваю ей, прохожу остаток лестницы и поворачиваю налево. Рэйвен не отстает от меня, пока я иду по темному коридору. Я сворачиваю за последний угол — подвал представляет собой лабиринт туннелей, похожий на «Инферно». Это место — высококачественная, пуленепробиваемая, звуконепроницаемая сталь, и если вы заперты здесь, то никогда, никогда не выберетесь. Роско садится перед дверью, и я провожу рукой по его голове, доставая ключ из кармана.

— Что там? — шепчет она.

Не обращая на нее внимания, я вставляю ключ в замок и поворачиваю, щелчок отпираемого замка громко звучит на фоне панического дыхания Рэйвен.

Я засовываю ключ обратно в карман, открывая дверь. Позади раздается шокированный вздох Рэйвен, и Роско заходит внутрь, подходит к стене напротив Грегори и садится.

Я сделал эту сцену очень похожей на то, как я представлял себе свое первое убийство. Все виды оружия на выбор. Единственное, что есть в комнате, — это Грегори, пристегнутый к стулу. Его глаза широко раскрыты, когда он наблюдает за нами, голый, обнаженный, с бледной волосатой кожей, составляющей разительный контраст с темной комнатой.

Рэйвен заходит внутрь, и я закрываю дверь, давая ей время все осмыслить.

— Следующий шаг? — уточняет она.

Я киваю.

— Если ты действительно хочешь стать той, кем тебе суждено стать, ты должна показать мне, что способна на это. Если ты не можешь, значит, ты не готова.

— И что, я должна просто убить этого случайного человека?

Я делаю шаг вперед.

— Это не какой-то случайный человек. Он убийца, Рэйвен. Он убил много людей.

Ее брови поднимаются.