ГЛАВА 19

Кайлиан

Я не понимаю.

Ни на йоту не понимаю. Почему я вообще еду двадцать минут до дома Рэйвен — это, блять, огромный знак вопроса, но как инстинкт Роско — нападать, когда он чувствует опасность, так и мой инстинкт в этой ситуации — ехать за ней домой и убедиться, что подражателя нет на ее территории, и что ее чертовы тетя и дядя не станут с ней связываться.

Она ведет машину быстро, и я чувствую ее нервы отсюда. Даже Роско сидит на заднем сиденье с поднятой шерстью, понимая, что происходит дерьмо, с которым никто из нас ничего не может поделать.

Когда она съезжает с шоссе, на улице уже совсем темно. Она едет по окраине города, пока дома не расступаются все дальше и дальше. В конце концов остаются только деревья. Рэйвен сворачивает на подъездную дорогу, катит по гравию и подъезжает к старому двухэтажному фермерскому дому, аккуратно расположенному между деревьями и разросшейся зеленой травой. Я держусь на расстоянии, выключая фары, наблюдая, как она заезжает за три других автомобиля и глушит свою машину.

Внизу горит свет, входная дверь открывается, и две тени освещают дверной проем.

Должно быть, это тетя и дядя.

Тетя худая, на несколько дюймов выше Рэйвен. Ее волосы завиты в тугие спирали, она одета в блузку на пуговицах и джинсы. У дяди редеет затылок, и я вижу, как его подтяжки скрепляют брюки на плечах. Я не вижу ни их лиц, ни их выражений, но я чувствую их обоих.

Они ненавидят ее. Презирают ее всей своей кровью. Я смотрю на Рэйвен и вижу, как замирает все ее тело, как напрягается каждая ее конечность, когда она подходит к ним. Она ненавидит их так же сильно, и я чувствую эту ненависть с другой стороны лужайки, сквозь темные деревья. Она не пытается скрыть свою ярость или отвращение к ним. Она хочет, чтобы они знали.

Ее мания проявляется.

Тетя и дядя расходятся, и Рэйвен разворачивается боком, чтобы не задеть никого из них, когда она проскальзывает в дом. Дверь закрывается, и свет на нижнем этаже гаснет.

Наверху не включается ни один.

Я долго жду. Слишком долго, если честно. Я надеюсь, что подражатель придет. Я надеюсь услышать звуки изнутри дома, которые я не должен слышать.

Но ничего не происходит.

Я понимаю, что больше не могу ждать; мне нужно вернуться домой. Столько всего нужно сделать, но я провожу всю ночь на обочине дороги, наблюдая, ожидая, надеясь, что что-то произойдет, и я смогу удовлетворить эту потребность в моей груди, которая кипит уже несколько недель.

Мне нужно убийство. Более того, я знаю, что Рэйвен оно тоже нужно.



Я подъезжаю к дому, Роско стоит рядом с моим плечом и жаждет выйти. Я открываю дверь, и он спрыгивает на землю и направляется к входной двери. Я следую за ним внутрь, запихивая упакованное сердце под мышку, когда вхожу в дом и вижу, что оба моих брата стоят там с любопытными, как у черта, лицами.

— Почему вы оба выглядите так, будто собираетесь допросить меня до смерти? — Я рычу, ударяя Габриэля по плечу, когда направляюсь на кухню.

— Мне интересно, почему ты проводишь все свое свободное время с какой-то случайной цыпочкой, которая связана с подражателем Убийцы Кроу. Это какой-то новый способ получить информацию? — спрашивает Габриэль, следуя за мной по пятам.

Я открываю темный шкаф и беру с нижней полки низкий стакан. Затем беру бутылку скотча, уже стоящую на стойке, и наливаю себе полстакана.

— Почему ты так чертовски любопытен?

Он смотрит на меня как на идиота.

— Ты не любишь людей, Кай. Ты не разговариваешь с ними, ты даже не смотришь на них. Так почему же ты так вцепился в эту?

Почему? Это самый главный вопрос дня. Почему она так плотно закручена в моих мыслях? Почему меня это так волнует, что я привел ее в свой дом? Чтобы обучать ее? Чтобы убедиться, что ей хорошо дома?

Я допиваю свой напиток и тут же наполняю второй бокал. Этот наполнен до краев. Я выпиваю и его.

— Черт, Гейб. Он реально в заднице. — Маттео смеется.

Я хмуро смотрю на него, не в настроении слушать их дерьмо.

— Не обращайте на меня внимания. Я разбираюсь с дерьмом.

Лицо Габриэля опускается, его глаза становятся пытливыми.

— Скажи мне, как она связана с подражателем.

Я смотрю на свой пустой стакан, раздумывая, стоит ли наполнять его в третий раз.

Я отодвигаю его от себя, зная, что они не остановятся, пока я не дам им хотя бы немного.

— Ее отец — настоящий Кроу. Кэш Кроу.

Глаза Маттео расширяются. Габриэль выглядит просто взбешенным.

— Какого хрена? Она тебе это сказала? — спрашивает Габриэль.

Я киваю.

— Откуда ты знаешь, что она не врет? Ты не часто водишься с женщинами, Кайлиан. Они постоянно врут.

Я сужаю глаза и скрежещу зубами, глядя на него. Он что, считает меня чертовски бестолковым? Спрашивает меня, лжет кто-то или нет? Я, блять, этим дерьмом на жизнь зарабатываю.

— Больше не оскорбляй меня, или я надеру тебе задницу.

Он смотрит на меня, не отступая ни на йоту.

Маттео делает шаг между нами, его пальцы касаются груди каждого из нас.

— Итак, эта сучка — дочь Кэша Кроу. Что она здесь делает? Почему она пришла сюда расстроенная прошлой ночью, как будто ты можешь ей помочь? Здесь есть нечто большее, чем просто выяснить, кто подражатель.

Я провожу языком по зубам.

— Я ее тренирую.

Глаза Маттео расширяются.

— Тренируешь ее? Чтобы драться?

— Чтобы убивать, — огрызаюсь я.

Габриэль отступает, из него вырывается смешок.

— И что ты с этого получишь? Обучаешь дочь убийцы тому, как убивать.

— Я ничего не получаю. — Я произношу эти слова и ненавижу их, потому что они отчасти ложные. Мне кажется, что я получаю гораздо больше, чем ничего, но я не знаю, как сформулировать эти слова. Даже если бы я мог, я бы никогда не сказал их своим братьям.

— Это просто странно, — начинает Маттео, опуская руки по бокам. — Ты даже не интересуешься кисками, а тут приходит эта малышка Кроу, и ты вдруг не можешь от нее оторваться? Чертовски странно.

Я качаю головой.

— Мне абсолютно насрать, что ты думаешь о том, чем я занимаюсь в свободное время. — Я протягиваю свой бокал вперед, решив вернуться за третьим бокалом, в конце концов. — Мне действительно нужна ваша помощь кое в чем.

Они смотрят на меня в ожидании.

— Ей нужно, чтобы за ней постоянно присматривали. — Я беру с прилавка коробку и двигаю ее через остров к ним. — Подражатель оставил это для Рэйвен сегодня вечером.

Они оба смотрят на коробку пустыми глазами, прежде чем Габриэль протягивает руку, берет коробку и подвигает ее к себе.

— Что это? — спрашивает он.

Я киваю на коробку.

— Открой ее.

Он открывает, откидывая крышку. Они оба наклоняются над прилавком, заглядывая внутрь. Глаза Габриэля сужаются, когда его взгляд падает на сердце.

Мертвое, окровавленное сердце.

— Твою мать, — ворчит Маттео.

— Где, черт возьми, ты это взял? — Габриэль огрызается, отпихивая от себя коробку.

— Оно было в машине Рэйвен после ее сегодняшней драки, — вздыхаю я, не чувствуя себя ближе к разгадке того, кто этот ублюдок, чем когда я впервые узнал о нем.

— И она получила записку? — спрашивает Маттео.

Я отрывисто киваю.

— Похоже, это личное, — ворчит Габриэль.

Я обнажаю зубы.

— Ты думаешь?

Он закатывает глаза.

— И что теперь?

— Сегодня подражатель оставил ей сердце, но что дальше? Мозг? Полное тело? Думаю, это лишь вопрос времени, когда он отреагирует и начнет преследовать ее. Мне нужно присматривать за ней круглосуточно.

Габриэль начинает хихикать, и Маттео бьет его в грудь, но на его лице тоже появляется ухмылка.

— Что, блять, смешного? — рычу я.

— Тебе нравится эта цыпочка. — Голос Габриэля ломается от смеха, и я не могу сдержаться, делаю шаг вперед, хватаю его за рубашку и притягиваю к себе.

— Ты чертова зануда, — выплевываю я.

Его рот открывается, и раздается еще один смех. Маттео смеется сзади, пытаясь оттащить его.

— Остановись, Кайлиан.

— Мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за ней завтра. Я буду занят, иначе я бы так и сделал. Она встречается со мной после обеда здесь на тренировке, но мне нужно присматривать за ней сейчас и утром.

Габриэль поджимает губы, но его глаза полны юмора.

Я ничего не могу с собой поделать.

Мой кулак вырывается вперед, и я бью его по носу. Я слышу треск и мгновенную струйку крови, которая течет по моим пальцам.

— Убери это дерьмо, пока оно не попало в трещины на полу, — ворчу я, отходя от него.

— Ты гребаный ублюдок, — бормочет он сквозь кровь. Я слышу, как включается раковина, и понимаю, что он делает то, о чем я прошу.

— Напиши мне ее адрес, Кай! Я сейчас же отправлюсь туда, — кричит Маттео из коридора. Я киваю ему, а затем поворачиваю за угол, направляюсь в свою комнату и захлопываю за собой дверь.

Мои братья — это мои братья, и я готов, блять, убить всех ублюдков на этой земле, лишь бы они были в безопасности. Но, черт возьми, как же они надоели.

Но если это означает, что она будет в безопасности, я смирюсь с их сучьими замашками. Потому что я нутром чую. Извращенное чувство, что сердце в коробке — это только начало.



Кайлиан: Возьми с собой запасной комплект одежды.

Рэйвен: Кайлиан...?

Кайлиан: Да.

Рэйвен: Интересный способ приветствовать кого—то. Зачем мне лишняя пара одежды?

Кайлиан: Тренировка.

Я со вздохом убираю телефон в карман, игнорируя очередную вибрацию, оповещающую о входящем сообщении. Она принесет запасную пару одежды независимо от того, отвечу ли я на ее вопрос. Ей не терпится, и я не могу сдержать вздох облегчения, который я испытал, когда Маттео сказал мне, что не было никаких криков и случайных посетителей посреди ночи.

Хотя, если подражатель настолько умен, как я думаю, он знает, что мы за ним следим, и будет действовать скрытнее, чем когда-либо. Вырезать сердце и сохранить его в целости, без зазубрин и повреждений нежных мышц — это работа, которую не сможет выполнить дилетант. Этот парень знает, что делает, и собирается спланировать свою следующую атаку с особой тщательностью.

К его несчастью, я буду на шаг впереди него.