— Привет. — Я улыбаюсь, понимая, что, по крайней мере, могу быть дружелюбной.

— Где твой школьный дух? — Он поднимает руки по бокам, привлекая внимание всех остальных в коридоре. Люди наконец-то начинают переглядываться, и я больше не чувствую себя в сумеречной зоне или невидимкой. Я снова стала новенькой.

Я натягиваю кардиган, чувствуя себя так, будто на мне неоновые цвета, а не черный.

— Наверное, я не поняла, о чем речь. — Я пожимаю плечами.

Он смеется, хлопает своего друга по плечу, прежде чем подойти ко мне. Его волосы развеваются в стороны и назад, а вдоль скул нарисованы черные полоски.

Он такой чертов качок. На мгновение мне захотелось, чтобы он был в моем вкусе, вместо того чтобы мое сердце билось как дикий барабан, как только Кайлиан заходит в комнату.

— У меня в шкафчике могут быть лишние вещи, если ты хочешь их взять, — говорит он, как только подходит ко мне. Его пальцы обхватывают дверцу моего шкафчика, и он открывает ее, входя прямо в мое пространство.

Он смотрит на Арию, и его глаза озаряет нахальная улыбка.

— Привет, я Чед. Думаю, мы еще не знакомы.

Она выглядит немного ошеломленной, глядя на него.

— Ария.

Его улыбка становится шире, как будто он знает, какой именно эффект он производит на женщин.

— Вы, ребята, придете сегодня на митинг поддержки?

— Это обязательно? — Его лицо искажается в замешательстве, и я внутренне вздрагиваю. Ладно, этот парень относится к этому серьезно. — Когда это будет?

— После второго урока. Если хотите, я могу освободить вам место, чтобы вы сидели рядом со мной. Полагаю, быть новенькой — не самое простое занятие в мире.

— Это совсем не весело, — хнычет Ария.

Его глаза переходят с Арии на меня.

— Отлично! Я займу вам место. Увидимся через некоторое время? — Его рука поднимается, и он убирает с моего лица прядь волос. Я отклоняюсь от его руки и поднимаю свою, чтобы расчесать волосы.

— Спасибо. Увидимся.

Его не останавливает мой очевидный отказ от его ухаживаний. Кажется, его это ничуть не волнует. Либо он не боится Кайлиана и его слов, либо просто старается быть самым милым парнем на планете.

Как бы то ни было, то, что он делает, кажется рискованным. И рисковая часть меня с нетерпением ждет, как отреагирует Кайлиан.



Мой позвоночник выпрямляется, когда из громкоговорителей раздается сигнал. Я смотрю на потолок, хмурясь, пока какой-то придурок кричит свое объявление.

— Время взбодриться, ублюдки! Тащите свои сексуальные задницы на улицу, пока я сам вас туда не вытащил! — Я слышу шарканье, и динамик отключается.

Люди начинают смеяться и хлопать, складывая вещи обратно в сумки и выходя из класса. Я качаю головой, собирая свои вещи: мне уже не так хочется идти праздновать с кучей детей, которые совсем не хотят находиться рядом со мной.

Перекинув рюкзак через плечо, я встаю из-за парты и направляюсь к двери.

Я вижу тень на периферии, и мой взгляд устремляется вверх, чтобы увидеть Чеда, прислонившегося к дверной раме, с ухмылкой на лице.

— Черт возьми, Чед. Что ты здесь делаешь? — рявкаю я.

Он смеется, отталкивается от дверной рамы и протягивает руку, чтобы взять мою сумку.

— Я подумал, что ты найдешь способ выкрутиться, поэтому решил встретить тебя и привести туда сам.

Я прикусываю губу. Похоже, этот парень знает обо мне что-то.

— Хорошо, вот это я бы сделала. Только вот Ария там внизу, и я не собираюсь оставлять ее там одну.

Он поворачивается, и мы начинаем идти к лестнице.

— Она... что? Вы родственники? Сестры? Кузины?

Я киваю.

— Кузины.

Он качает головой, делая два шага за раз, пока мы спускаемся по лестнице.

— Она кажется милой. Хотя, небольшой совет?

Нет. Не нужно.

— Конечно, хорошо.

— Позволь ей немного расправить крылья. Ты тратишь все свое время, думая, что должна защищать ее, но ты только загоняешь себя в клетку, а ее — в еще меньшую клетку.

Я хмурюсь, когда мы оказываемся на одном уровне. Я подавляю ее? Запихиваю ее в коробку, чтобы она не могла дышать или видеть свет дня?

Я ее родители, но в другом понимании?

Рука Чеда опускается на мою руку, и я вздрагиваю, хмуро глядя на него.

— Прости. Я не хотел тебя расстраивать. Я вижу, что она тебе небезразлична.

— Да. — Я осторожно выдергиваю руку из его хватки, мне не нравится тепло, которое он распространяет по моей коже. — Она моя кузина. Я сделаю для нее все.

Он мягко улыбается.

— Я вижу это. Не волнуйся. Мы проследим, чтобы никто с ней не связывался.

Я поднимаю брови.

— Если это твоя работа, то вы уже провалился. Эта сука, Трина, и ее приспешники уже неоднократно с ней возились.

Он морщится.

— Я слышал об инциденте в кафетерии на днях. Сожалею об этом. Если бы я был там, я бы остановил это прежде, чем Трина успела бы что-то сделать. — Он качает головой, на его лице ясно читается раздражение. — Трина — нехороший человек. Она и ее друзья думают, что правят школой, но люди просто не хотят быть ей врагами. Поскольку ее отец — конгрессмен, она считает себя крутой. А на самом деле я даже не думаю, что она такая уж красивая.

Я смеюсь, пока мы идем к входной двери, чувствуя, что хоть на мгновение моя жизнь стала нормальной. Я обычная девушка, которая ходит в обычную школу и имеет обычных друзей.

Но все это лишь притворство. Я, здесь и сейчас, живу во лжи.

Моя жизнь гораздо сложнее.

Но притворяться весело.

Сегодня на улице пасмурно, хрустящий осенний воздух начинает окрашивать листья. По утрам и вечерам в воздухе чувствуется горечь, хотя здесь, у океана, никогда не бывает слишком холодно. Жаль, что сегодня утром я не взяла с собой толстый шарф. Я бы так и сделала, если бы знала, что мы будем проводить время на улице. Я не думала, что он мне понадобится, мой кардиган достаточно большой, чтобы скрыть раны от моей тети.

Каштановые волосы Арии привлекают мое внимание за пределами футбольного поля, и ее лицо светлеет, когда она замечает меня.

— Не забудь позволить ей летать, — бормочет Чад.

Позволить летать.

— Эй! Почему ты так долго? — спрашивает Ария, подходя к нам.

— Извини, мое занятие было в противоположном конце школы.

Ария улыбается, на ее щеках появился розовый румянец от осеннего воздуха.

— Разве это не выглядит безумно? — Она смеется, размахивая руками в сторону трибун.

Действительно, выглядит.

Это похоже на Суперкубок: столько людей, их ноги стучат по металлическим трибунам. В воздухе развеваются синие, белые и черные помпоны. Футбольное поле с трибуной в центре, а на поле расставлены напитки и принадлежности для вечеринки. Несколько игр, расставленных во все стороны.

Черт возьми, это дико.

— Ты еще ничего не видела. Пойдемте. — Он кивает головой, чтобы мы шли за ним, и мы проходим через толпу людей на поле. Футболисты кишат вокруг нас, и мне кажется, что мы должны сидеть на трибунах с остальными студентами, а не на поле с футболистами. Это не похоже ни на что, что я когда-либо видела, и мой разум отфильтровывает это, когда крики и шум вокруг меня полностью заполняют меня.

Это похоже на то, что я испытываю на ринге. Волнение настолько велико, что я отделяю его от всего остального. Я заглушаю шум и позволяю хаосу поглотить меня.

Арии это нравится. Она глотает ее и предпочитает не тонуть в ней. Ей нужна эта энергия, она поднимает ее, а не истощает. Она процветает.

— Давайте, идите за мной! — кричит Чед, направляясь к подиуму в центре поля.

Я качаю головой, широко раскрыв глаза.

— Нет, все в порядке! Мы пойдем посидим на трибуне.

— Нет, я так не думаю! — Он протягивает руку и хватается за мой рукав, а другой рукой все еще сжимает мой рюкзак.

Черт. Мне нужно его вернуть.

— Добро пожаловать, пантеры подготовительной школы Блэкриджа! На пятьдесят седьмой ежегодный митинг поддержки! — Тренер футбольной команды стоит в костюме, делая свое обращение. Чед остается рядом со мной, прижимаясь всем телом к остальным футболистам, которые стоят в стороне.

Мы единственные, кто не является настоящими футболистами на поле. Это странно, и мне кажется, что я привлекаю к себе внимание тем, что стою здесь.

Тренер продолжает говорить, но Чед наклоняется к моему уху.

— Знаешь, я тут подумал. Сегодня после игры будут танцы в честь встречи выпускников. Если у тебя нет других планов... — Он обрывает свои слова, когда его глаза сужаются, и в тот же момент теплые пальцы обвиваются вокруг моей шеи и сжимают ее.

По позвоночнику пробегает холодок, и в хрустящем воздухе наконец-то появляется тепло.

Я знаю, кто это, даже не оборачиваясь. Я гадала, где он был и сколько времени ему понадобится, чтобы найти меня. Я должна была знать, что в конце концов он это сделает, хотя какая-то часть меня сомневалась, что ему действительно есть до этого дело.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Кайлиана, который едва сохраняет самообладание, пока его пальцы впиваются в кожу моей шеи, а мои темные волосы рассыпаются по его запястью.

— Кайлиан, — вздыхаю я.

— Не думал, что мне придется снова объяснять, кому ты принадлежишь. — Не знаю, сказал ли он эти слова для себя, для меня или для Чеда, и даже не уверена, услышал ли их Чед, но они ударили меня прямо в грудь. Прямо через грудную клетку и в мое пустое сердце.

С таким же успехом он мог бы разорвать мою плоть на части голыми пальцами и позволить миру пировать на ней. Именно так он заставляет меня чувствовать себя; своими собственническими прикосновениями и властным тоном он ничего не оставляет для меня и все забирает себе.

Он поглощает все.

— Я не..., — начинаю я оправдываться, чтобы найти хоть какое-то объяснение, почему я стою на поле рядом с Чедом, словно мы... кто? Пара? Друзья? Это определенно выглядит не очень хорошо.

— Молчи, Рэйвен. Сейчас ты не можешь сказать ничего хорошего. Разве что он накачал тебя наркотиками и сам вытащил на поле?

Он поворачивает мою шею, пока мой взгляд не сталкивается с его взглядом. В черных глазах плещется такая угроза, что я удивляюсь, как он еще не уничтожил всех на поле.