Придурок.

Я прохожу мимо него, задевая его плечом, хотя он такой высокий, что кажется, будто я бьюсь плечом о его грудную клетку, которая сама по себе похожа на гребаный кирпич.

Этот парень, должно быть, принимает стероиды.

Я чувствую, как Ария дрожит рядом со мной, когда я открываю свой шкафчик. Мои пальцы дрожат, и мне так хочется запрыгнуть ему на спину, как в «Инферно», и впиться зубами в его шею.

Ненавижу, что он такой чертовски приятный на вкус. Соленый, мужественный и чертовски собственнический. Ненавижу, что какая—то часть меня хочет вгрызться в него снова, не для того, чтобы причинить ему боль, а для того, чтобы этот вкус остался на моем языке.

— Гребаный урод.

— Он сломал тебе нос? Тот огромный парень? Может, нам стоит пойти и рассказать кому-нибудь?

Я закрываю глаза и закатываю их за веки, прежде чем повернуться и посмотреть на Арию.

— Он не сделал ничего такого, что не было разрешено во время боя. Это часть «Инферно», Ария. Не будь занудой.

Ария кивает, открывает свой шкафчик и укладывает туда вещи.

— Просто ты выглядишь очень обиженной. Я могу сказать, что что-то не так. Ты идешь так, будто все твое тело в синяках. — Ее лицо скривилось от дискомфорта. — Это мои родители так с тобой поступили?

Я закрываю шкафчик, ненавидя то, как она расстроена. Сейчас не место и не время рассказывать ей о том, что ее родители буквально изувечили меня с ног до головы.

— Не спрашивай меня об этом, Ария. Не здесь. Все в порядке. — Ее глаза сужаются, и я вижу, как слова прокручиваются в ее голове. — Прекрати, Ария. Прекрати это, — процедила я сквозь зубы.

Она смотрит на меня еще мгновение, и я знаю, что она хочет надавить, но звенит минутный звонок, спасая меня от ее допроса.

— Увидимся после первого урока. — Я протягиваю руку и хватаюсь за ее пальцы, которые душат тетрадь в ее руках. — Остынь немного. Постарайся не выглядеть так, будто идешь в огненную яму. Все будет хорошо, а если нет, ты знаешь, где меня найти.

Она шевелит пальцами, ее лицо и позвоночник выпрямляются.

— Спасибо, Рэйвен. Я люблю тебя.

Я прокручиваю слова во рту. Она не часто их произносит, хотя я знаю, что это правда. Я не могу вспомнить, когда в последний раз слышала эти слова в свой адрес.

— Я тоже люблю тебя, Ария.



Интересно, наступит ли когда-нибудь день, когда я пойду в школу и обо мне не будут шептаться, что я новенькая, или бедная, или с синяком на лице. Даже фунт консилера этим утром не смог скрыть зелень вдоль переносицы.

Ария, похоже, прислушалась к моему совету этим утром, и ее не беспокоят никакие слова, которые говорят люди. Они даже не грубят. Они просто любопытствуют и сплетничают, что раздражает меня больше всего.

— Кто-то сказал, что на нее набросились после школы на прошлой неделе, как думаешь, это действительно произошло? — шепчет парень за соседним столиком, не сводя глаз с меня, пока он макает свою картошку в лужу кетчупа.

Он выглядит прилично, в его волосах слишком много геля, и я знаю, что могу уложить его на задницу одним движением руки. Он весь в костях и конечностях, на нем нет ни мускулов, ни жира. Он не мужчина.

Совсем не похож на него.

— Наверное. Я слышал, она грубая, — говорит парень рядом с ним.

Я вздыхаю, отпихивая от себя тарелку.

— Я иду в уборную. Я сейчас вернусь, — говорю я Арии, которая работает над домашним заданием, ее собственный обед отодвинут в сторону, а тарелка чиста.

Это единственное преимущество этого места. Еда безупречна. Все готовится высококлассными поварами, и ничего — ничего — не упаковано в пакеты, не заморожено и не переработано.

Она поднимает взгляд, и ее карандаш с легким стуком падает на бумагу.

— Я могу пойти с тобой.

Я качаю головой и беру свою сумку из-под стола.

— Нет, оставайся здесь. Я сейчас вернусь. — Мне нужно время. Просто мгновение, чтобы не говорить, не притворяться и не слушать никаких голосов.

Я отчаянно нуждаюсь в моменте полной тишины.

Проходя через кафетерий, я не обращаю внимания на поворачивающиеся головы и задерживающиеся взгляды, направляясь к двери.

— Эй! Рэйвен! Подожди! — Я быстро оглядываюсь через плечо и вижу Чарльза или Чеда, сидящего за столом, за которым он сидит. Его кроссовки Converse, стоящие на скамейке, соскальзывают с нее, когда он встает и, схватив рюкзак, мчится ко мне.

Нет. Пожалуйста, нет.

— Привет, Рэйвен. — Его шаги ускоряются, пока он не оказывается у меня за спиной, и я чувствую жар его тяжелого дыхания на своей шее.

Слишком близко.

Я едва бросаю на него взгляд.

— О, привет. Я скоро вернусь. Я просто иду в уборную.

— О, ну тогда я могу проводить тебя. — Он делает шаг ко мне, на его лице появляется пошловатая улыбка.

Я улыбаюсь, хотя знаю, что улыбка получилась нелепой.

— Думаю, я справлюсь.

Он слегка смеется, выхватывает у меня из рук рюкзак и вешает его на плечо. Я сужаю глаза, не понимая, почему он считает это необходимым или чертовски уместным.

— Я знаю, знаю. Тебе не нужна ничья помощь, и ты, наверное, даже не очень любишь людей, но люди шепчутся. И когда я говорю «шепчутся», я имею в виду сплетничают. Я собираюсь помочь, хочешь ты этого или нет. Практически каждый парень хочет подойти и сделать то же самое, что делаю я, а девчонки, чертовски ненавидят тебя, потому что ты красивее их.

Я скрежещу зубами. Черт, как же я это ненавижу.

А еще мне хочется смеяться, потому что они носят Gucci, Guess и Prada, а я — одежду, которая выцвела и потрепалась.

— Я действительно не хочу внимания. — Я смотрю на него, ненавидя то, что он так чертовски привлекателен, но при этом ничего не чувствую. Такое ощущение, что я сломана. — Я ценю твое желание помочь и защитить меня, но у меня действительно нет времени разбираться с этим, — я машу рукой между нами, — с этим.

— Ты милая, Рэйвен. Мы можем действовать так медленно, как ты хочешь. В конце концов я заставлю тебя захотеть меня.

Наглая задница.

Я направляюсь к своему шкафчику, потому что наполовину опасаюсь, что он последует за мной в кабинку туалета. Он расстегивает мой рюкзак и держит его открытым. Я сужаю глаза, а мои руки роются в нем, хватая учебник за последний урок. Я бросаю их в шкафчик и меняю местами со следующим уроком.

Я засовываю их в сумку, и уголок его губ приподнимает медленная улыбка, как будто мы уже успели поработать в паре, или что-то в этом роде. Мои пальцы дергаются, чтобы ударить его по лицу за то, что он такой высокомерный, но я знаю, что с большинством людей это не пройдет.

Он застегивает мою сумку, прислоняясь к шкафчику рядом с моим, и выставляет ногу.

— Так откуда ты приехала, Рэйвен?

Я закрываю шкафчик и вздыхаю, поворачиваясь к нему.

— Из Калифорнии.

Он поднимает брови.

— Калифорния? Что заставило тебя приехать в Блэкридж?

Ничего, что я собиралась бы тебе сказать.

Я пожимаю плечами.

— Мне нужны были перемены.

Он с усмешкой откидывает голову назад, в его глазах мелькает юмор.

— Перемены? И это все? Ты действительно умеешь уходить от темы, не так ли? — Он снова смотрит на меня, его лицо становится серьезным. — Я не могу тебя понять. Я всегда умел читать людей, как книгу, но ты другая. Я понял это сразу, как только ты переступила порог школы. Закрытая книга, и закрытая наглухо. — Он качает головой, как будто действительно озадачен. — Это только заставляет меня копать глубже. Пока я не узнаю о тебе все, что только можно.

Я чувствую, как отключаюсь.

Я остаюсь на заднем плане не просто так. Я скрываю себя по чертовой причине. Я не хочу, чтобы он знал обо мне все. Я хочу, чтобы он не знал ничего.

— Нечего выяснять. Я Рэйвен из Калифорнии, учусь в подготовительной школе Блэкриджа. — Я отталкиваюсь от шкафчика и направляюсь в уборную. — Больше ничего интересного. Жаль разочаровывать.

Он хихикает, и мне не нравится, что от этого звука у меня на руках поднимаются волосы.

— Не думаю, что это правда. И знаешь, что еще? — Он подходит ко мне, мой рюкзак все еще в его руках.

Я тянусь за ним, но он выдергивает его из моей руки с игривой улыбкой.

— Ты должна прийти на мою игру сегодня вечером. Мы играем со школой Хартридж, а эти игры очень напряженные. Кто-то всегда в итоге дерется на поле. Они буквально враги номер один. Никогда не знаешь, может, ты станешь моим талисманом удачи.

Я снова потянулась за рюкзаком, и он снова выхватил его из моих рук.

— Я не могу. У меня есть планы.

Он усмехается.

— А что, если я не приму отказ? Может, я не верну тебе рюкзак, пока ты не появишься на игре?

Раздражение пронизывает меня насквозь, и я чувствую, как по коже прокатывается жар. Я пытаюсь. Я чертовски стараюсь сохранять спокойствие, и мне очень не хочется срываться на нем, но он не оставляет мне выбора.

Мой рот открывается, угроза на кончике языка, когда передо мной движется тень. Он появляется из ниоткуда, без звука, во всем черном, похожий на мрачного жнеца во плоти. Его лицо сурово, на нем ощутимо выражен гнев. Его рука вырывается и обвивает шею Чеда или Чарльза. Он сжимает ее с такой силой, что кончики пальцев белеют, а сам он ударяется о ряд шкафчиков.

Это он. Снова.

— Отвали от нее, Андерсон, — рычит он, и вибрация прокатывается по моему телу, прямо между ног.

— Отвали, Морелли, — выдыхает Чед или Чарльз, его лицо красное от боли и раздражения.

Мой мрачный жнец рычит, как зверь в лесу, его губы кривятся над верхними зубами, а глаза из темно-шоколадных превращаются в черные лужицы ярости.

Его рука опускается, и он хватает мой рюкзак, вырывая его из своих пальцев и бросая в мою сторону.

Мои руки автоматически разжимаются, и я хватаю его прежде, чем он успевает упасть на пол.

Я смотрю, как сжимаются его руки, как пальцы впиваются ему в шею так глубоко, что я думаю, не собирается ли он раздавить ему горло. Я смотрю на это с благоговением; от боли, причиняемой кому-то другому, у меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что я в полной заднице, но это не отменяет того факта, что этот человек причиняет боль другому за...