Глава 3: Противостояния

Верховная Мать Триль Бэнр смотрела на своего брата с презрением.

Триль была Верховной Матерью Дома Бэнр немногим более трех десятилетий, и правление ее не было благополучным. Когда она поднялась на вершину своего дома, все ее братья и сестры перестали быть аристократами. Если бы Триль действительно заботилась о силе своего дома, она бы хотела, чтобы ее сестры сохранили свой титул и продолжали выполнять свои обязанности в Доме. Вместо этого ее гордость настояла на том, чтобы ее собственные дети заняли их места. У нее было всего три дочери и два сына, но она была полна решимости доказать, что они столь же могущественны, как и члены Дома, которых они сменили. Они таковыми не были.

Однажды ставшая верховной жрицей, всегда оставалась верховной жрицей, поэтому многие сестры Триль по-прежнему сохраняли свою собственную власть, но эта власть больше не была направлена на поддержание статуса и силы Дома. Вместо этого все, что сестры делали, это строили планы о том, как отстранить от власти своего старшего брата.

Триль понимала обычаи Ллос и то, как обращаться со своими сестрами и дочерьми, но она совсем не понимала мужчин. Она хотела, чтобы один из двух ее сыновей, каждый из которых хорошо учился в Академии, стал Мастером Оружия, но она знала, что Бергиньон был лучше. Тем не менее, он был всего лишь вторым лучшим Мастером Оружия в городе. Любой из ее сыновей мог бы сделать это. Если бы Бергиньон не был первым, он с таким же успехом мог бы быть пятидесятым, что бы ни волновало Триль.

- Встань, - сказала она.

Бергиньон сделал, как ему было сказано, почтительно отводя взгляд от лица сестры. Он знал, что его положение под угрозой. Остальные его сестры были понижены в должности, и он ожидал того же, но должность Мастера Оружия, которую он получил после смерти Дантрага, все еще принадлежала ему.

- Ты знаешь, зачем я позвала тебя сюда? - спросила она.

- Нет, старшая сестра, - ответил он.

- Я недовольна твоими успехами, - прямо сказала она. - Я хочу большего.

- Мои ученики лучшие в Академии так же, как были и ученики Дантрага, - ответил Бергиньон. Это было не совсем правдой. Сейчас в Академии лучшими были ученики Дома До'Урден, но он сомневался, что его сестра следит за такими вещами.

- Я так же не была довольна успехами нашего покойного брата, - сказала Триль. - Я самая могущественная Мать в городе, - похвасталась она. Бергиньон мог бы назвать трех Матрон-Матерей, которых он считал более сильными. Он даже думал, что несколько его сестер были сильнее чем она, и имели большую благосклонность Ллос. - Громф по-прежнему самый могущественный маг в городе, - продолжила она. Бергиньон согласился с этим. - Но ты не самый могущественный Мастер Оружия в городе, не так ли?

- Нет, это не так, - начиная со второго курса Академии, он был честен с самим собой. Он не позволит глупой гордости поглотить его, как это случилось с Дантрагом.

- Ты думаешь, это приемлемо в глазах Ллос? - спросила Триль с ядом в голосе. - Она требует от первого дома самого лучшего. Твои достижения не оправдали ожиданий.

- Жизнь мужчины не предназначена для того, чтобы угождать Ллос, - сказал он, тщательно продумав, что он мог бы сказать, когда состоялся бы этот разговор. - Мужчина служит своему Дому, чтобы это могло принести славу Ллос. Хотя я, возможно, и не лучший Оружейник в городе, я сохранил наши силы достаточно боеспособными, чтобы отразить все нападения, и наше положение как первого Дома в городе надежно.

- Так ли это? - спросила Триль. Несмотря на все доказательства, она действительно так думала. А вот Бергиньон на самом деле так не думал. Он молчал. - Я хочу, чтобы ты убил Мастера Оружия Дома До'Урден, - сказала она.

- Нет, - ответил Бергиньон. Ему было все равно, что с ним случится.

- Нет?! Как ты смеешь меня не слушаться! - ее хлыст появился в маленькой сильной руке в мгновение ока.

Бергиньон поднял лицо, чтобы посмотреть прямо на нее:

- Нет, я не могу убить его. Пытаться было бы глупо. Если ты хочешь понизить меня в иерархии Дома, то сделай это. Но не посылай на смерть сильнейшего воина этого Дома и не делай нас слабее в то время, когда нам нужно поддерживать нашу силу.

Триль кипела от злости. Ее хлыст был оживлен ее гневом, многочисленные змеиные головы щелкали в направлении Бергиньона в нетерпеливом ожидании, но она держала их в узде. Слишком многое из того, что сказал Бергиньон, было правдой.

- Вон! - яростно выругалась она. - Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. Я больше никогда не хочу видеть твое лицо в этом доме, если только ты не вернешься с головой Дзирта До'Урдена.

Бергиньон склонил голову и ушел. Он полагал, что результатом вызова в покои сестры так или иначе будет смертный приговор. Быть выброшенным на улицы Мензоберранзана без защиты Дома Бэнр было самым мягким способом умереть, на который он мог надеяться. Выходя через главные ворота из владений Бэнр, он не оглянулся.

Энтрери сидел в своем скромном жилище и ждал. Он знал, что у людей Джона не возникнет особых проблем с поиском Дзирта, если он все еще в городе. И если Дзирт превратился в убийцу после воскрешения, то Энтрери так или иначе узнает об этом. За те несколько часов, что у него были до того, как разразился весь этот ад, Энтрери попытался разобраться с этой проблемой.

Ему не нравилась магия. Он думал, что магические энергии в этом мире слишком сильны, чтобы их могли понять люди. Их короткая жизнь и амбициозные цели заставляли их срезать так много углов, что Энтрери был удивлен, что подобные ситуации случаются не так часто. Тем не менее, он знал, что у магии есть свое применение, и хотя большинство неумелых магов не получали того, чего хотели, магия всегда делала то, что должна была. Это означало, что, хотя Крейган и не получил того, чего ожидал, если заклинание было разработано, чтобы вызвать худший страх Энтрери, то им был Дзирт.

Что это значило? В этом не было никакого смысла, если этот воскресший Дзирт придерживался того же менталитета, что и тот, которого он убил. Он уважал Дзирта, но не боялся его. Энтрери был вынужден признаться самому себе во многих вещах, об ошибках, которые он совершил в своей жизни, но как бы глубоко он ни искал и как бы правдив ни был с самим собой, он не мог обнаружить никакого страха перед Дзиртом До'Урденом.

Энтрери мог вспомнить только один раз, когда ему было страшно. Он оставался с Джарлаксом в Мензоберранзане в течение нескольких месяцев после того, как наемник-дроу спас ему жизнь. За это время он увидел, каким может быть город, полный убийц. Не то чтобы все они были искуснее его. Он сражался с несколькими дроу, включая Верховную Мать, и все они пали от его клинков. Они не были такими уж умными или находчивыми. Однако они были такими же безжалостными, если не больше. У каждого дроу были амбиции к величию, и единственный открытый для них путь состоял в том, чтобы убивать все на своем пути. В городе, где они служили богине хаоса, не было ни порядка, ни закона.

Энтрери никогда не обращал внимания на законы страны, в которой жил, но это было не потому, что они ему не нравились, а потому, что он считал их недостаточными для его образа жизни. Энтрери позаботился о проблемах, с которыми закон не мог справиться. Если его послали убить кого-то, значит, этот человек сделал что-то, что заслуживало наказания. Вместо того, чтобы начать войну с другой гильдией, Энтрери решил проблему радикально. Среди воровских гильдий Калимпорта он был законом. Он был тем, кто привил городу структуру и порядок.

На поверхности люди были не менее амбициозны, чем в Подземье, но наверху существовали законы и правила, которым нужно было следовать. Это означало, что достичь своего богатства и славы нужно было честным путем. И как только они достигнуты, то те же самые законы защищали счастливчиков от тех, кто хотел отнять их. Благодаря этому порядку люди могли жить в относительном комфорте. Пока они не делали ничего плохого, у них не было причин жить в страхе. Энтрери редко убивал невинных.

Можно сказать, что в Мензоберранзане не было невинных. Возможно, но это было результатом системы, а не ее причиной. Энтрери жил по кодексу. Он жил по закону. Возможно, это был его личный закон, но это было лучше, чем ничего. Что его пугало, так это хаос. Убийца без кодекса или чести. Кто-то, кто убивал без причины и непредсказуемо. Это были те черты, которые вселяли в Энтрери страх. Однако оставалась еще одна вещь, которая была необходима - это умение.

В Калимпорте было много амбициозных убийц, которые пытались занять место Энтрери. У них не было чести или кодекса поведения. Они убивали ради удовольствия. Энтрери боялся этих убийц не больше, чем Реджиса. Они были более искусны, чем, возможно, обычный крестьянин, но у них не было истинного мастерства, и Энтрери легко убивал их.

Если этот воскресший Дзирт был таким же, как его народ, Энтрери действительно было чего бояться. Не только Энтрери, но и весь этот город оказался бы во власти дроу. Стражники непременно найдут его. Они умрут. Джон придет на зов тревоги. Энтрери оставалось только ждать.

Стучать в его новую дверь мог только один человек. Энтрери поднялся со стула и открыл ее. Джон вошел, не поздоровавшись.

- Скажи мне, что ты сможешь справиться с этой ситуацией. Скажи мне, что сможешь убить это мерзкое существо.

Энтрери наблюдал, как Капитан вошел и яростно стал расхаживал по маленькому дому, ожидая ответа.

- Я так понимаю, ты нашел его, - сказал Энтрери, закрывая дверь. - Или он нашел тебя?

- Он убил шестерых моих людей так быстро и эффективно, как будто они были кучкой тупых гоблинов, - сказал Джон. Он остановился и серьезно посмотрел на Энтрери. - Но это были не гоблины. Все они были обученными бойцами. Они могли сами убить дюжину гоблинов без особых усилий. Они были людьми, и он убил их.