Она посмотрела на меня так, словно я должен был ей что-то объяснить. Ну, это было неловко.

– Может, я достану карту? – предложил я.

– Конечно. Простите. Просто у нас никогда не было гостей, которые оставались бы так долго. Это застало меня врасплох.

– Без проблем.

– А не дешевле было бы снять квартиру? – тихо спросила она. – Не то чтобы я намекала, что вы не можете заплатить. Черт, Элла убьет меня, если я буду продолжать оскорблять гостей, –она пробормотала последнюю фразу.

Я положил свою дебетовую карту на стойку в надежде, что это ускорит процесс.

– Снимите всю сумму. Я покрою все расходы сразу.

Это было самое лучшее объяснение, которое она собиралась получить. После снятия суммы денег с моей карты, я убрал кошелек и поблагодарил себя за то, что экономил, как бедный ребенок, решивший никогда больше не голодать. Я больше не был ни бедным, ни ребенком, и я больше никогда не задавался вопросом, откуда у меня возьмется еда.

– Это... собака? – спросила пожилая женщина, ее тон был мягким, но недоверчивым.

– Да, мэм.

Женщина, похоже, была одного возраста с Ларри и, судя по ее виду, должна была быть Адой. У меня возникло странное ощущение, будто я попал в реалити-шоу, которое только что смотрел. Я знал, кто они такие, из писем Эллы, но для них я был полным незнакомцем.

– Ну, у нас здесь нельзя с собаками, – ее взгляд остановился на Хавок, словно она могла разбросать блохи вокруг.

Черт. Если Хавок уйдет, то и я тоже.

– Она идет туда же, куда и я, – стандартный ответ вылетел у меня изо рта, прежде чем я успел его обдумать.

Ада бросила на меня взгляд, который, я уверен, заставил бы меня убежать, когда я был моложе. Я стиснул зубы и попытался снова.

– Я не знал об этой политике, когда бронировал. Приношу свои извинения.

– Он заплатил до ноября! – сказала Хэйли из-за стола.

– Ноябрь? – у Ады открылся рот.

– Не волнуйся, милая, – Ларри подошел к жене и обнял ее за талию. – Она военная служебная собака. Она не испортит ковер или что-то еще.

– В отставке, – поправил я его, пока Хавок сидела совершенно неподвижно, внимательно изучая обстановку.

– Почему ее отправили на пенсию? Она агрессивная? У нас здесь маленькие дети, и мы не можем допустить, чтобы она кого-то укусила, – Ада развела руками. Было видно, что она испытывает внутренний конфликт.

– Она ушла на пенсию, потому что это сделал я, и больше она никого не слушает, – я был ее куратором шесть лет и не мог представить свою жизнь без нее. – Она кусается только по моей команде или в мою защиту. Она никогда не писала на ковер и не нападала на детей. Это я вам могу обещать.

Она не была убийцей детей. Я был.

– С ней все будет в порядке, Ада, – Ларри прошептал ей что-то на ухо, отчего она придвинулась чуть ближе, наморщив тонкую кожу лба. Потом у них состоялся бессловесный разговор, полный поднятых бровей и кивков головы.

– Ладно, хорошо. Но кормить ее вы будете сами. Хэйли, помести его в домик в Аспене. В следующем году там все равно должен появиться новый ковер. Добро пожаловать в «Солитьюд», Мистер....

– Джентри, – кивнул я, не забыв изобразить быструю улыбку, которая, как я надеялся, не выглядела гримасой. – Бекетт Джентри.

– Что ж, мистер Джентри. Завтрак подается с семи до девяти утра. Ужин можно организовать, но обед вы готовите сами, как для себя так и для ...

– Хавок.

– Хавок, – сказала она, и ее лицо смягчилось, когда Хавок наклонила голову при упоминании ее имени. – Ну, тогда ладно. Ларри, почему бы тебе не проводить его в домик?

Ларри присвистнул, когда мы вышли.

– Это было очень опасно.

– Похоже на то, – согласился я, открывая дверь грузовика. Хавок запрыгнула внутрь одним плавным движением.

– Ух ты. У нее еще и прыжки получаются.

– Видели бы вы, как она может залезть на стену. Она невероятна.

– Лабрадор, да? Я думал, все эти собаки – пастухи и все такое. Лабрадор кажется слишком мягким для такой работы.

– О, поверьте мне, ее укус гораздо острее, чем лай.

Через несколько минут я вел грузовик по узкой асфальтированной дороге, которая проходила через большую часть участка. Домик Аспен находился на западной стороне, у края небольшого озера. Хавок была бы здесь в раю. Изучив местность, я понял, что между хижинами есть целые акры земли, предназначенные для того, чтобы дать посетителям то, в честь чего это место и было названо – уединение.

Мы с Хавок поднялись по ступенькам крыльца, и я повернул ключ в замке. Никаких электронных карт. Это сочеталось с хижинами, горами и уединением. Ларри помахал мне из своего джипа, когда дверь распахнулась, а потом отъехал, оставив нас исследовать наш временный дом.

– Это настоящий дом, – сказал я своей девочке, входя в небольшое фойе с деревянными полами и одним из тех шкафчиков, где обувь хранится в корзинах. Слева находилась кладовая, которая, несомненно, была местом сбора лыжников, а справа – ванная комната.

Стены были выкрашены в те же мягкие оттенки, что и фойе главного здания, полы – темные и приветливые, ковры – чистые и современные. Справа, когда я прошел дальше внутрь, показалась кухня – хорошее сочетание светлых шкафов, темного гранита и приборов из нержавеющей стали.

– По крайней мере, мы можем готовить, – сказал я Хавок, глядя на обеденную зону, где могли разместиться восемь человек.

Затем я перевел взгляд с кухни на гостиную, и у меня отпала челюсть. Гостиная имела второй сводчатый этаж в классической А-образной раме и тянулась по всей ширине дома. Окна от пола до потолка пропускали послеполуденный свет, который проникал сквозь деревья и отражался в озере. Горы возвышались над землей, снег на вершинах обозначал линию деревьев. Если бы я когда-либо представлял себе место, которое могло бы стать домом, то, возможно, это было бы именно оно. Я никогда не видел более прекрасного места.

– Тук-тук! – раздался милый женский голос от входной двери. – Можно войти?

– Конечно, – ответил я, проходя в центр дома, где коридор вел прямо к двери.

– Мне очень жаль, – сказала она, закрывая дверь и появляясь в поле зрения.

Мое сердце чуть не остановилось. Элла. Она была самой красивой из всех, кого я когда-либо видел. Ее лицо было худее, чем на моих фотографиях, круги под глазами немного темнее, но она была очень красивой. Ее волосы были собраны в какой-то узел, а под темно-синим жилетом была надета голубая футболка – точно такого же ярко-синего цвета, как ее глаза. Джинсы идеально облегали ее тело, но было видно, что она похудела после... всего. Она не заботилась о себе. Ее улыбка не доходила до глаз, и я понял, что она все еще разговаривает со мной.

– Привет, я Элла Маккензи, владелица «Солитьюд». Я слышала, что Хэйли поселила вас в этом доме, но у нас возникла проблема с плитой, о которой она забыла, поэтому я хотела предложить вам другой дом, если вы не хотите, чтобы завтра сюда приехала ремонтная бригада.

Прошла неловкая минута, прежде чем я понял, что нужно ответить.

– Нет, все в порядке. Завтра меня все равно не будет почти весь день. Они не будут мне мешать. Или я могу взглянуть на нее сам.

– Я и не мечтала, чтобы вы это сделали, – она отмахнулась от меня, окинув хижину быстрым взглядом. – А в остальном все в порядке с вашим домом?

– Он прекрасен

Она кивнула, глядя в сторону озера, не замечая, что я смотрю на нее.

– Этот – мой фаворит.

Хавок придвинулась в мою сторону, привлекая внимание Эллы.

– А что ты думаешь о доме? – спросила она.

Хавок наклонила голову и изучила Эллу. Первое впечатление для нее очень важно, и если бы она сразу не полюбила Эллу, то надежды на то, что она сумеет это исправить, было бы мало.

– Можно? – спросила Элла, глядя на меня.

Я тупо кивнул, словно был мальчишкой-старшеклассником, запертым в комнате с девушкой, в которую он влюбился. Как, черт возьми, я собирался лгать ей? Скрывать, кто я такой? Как я зашел так далеко, не имея плана?

Она потрепала Хавок за ушами и тут же покорила ее.

– Вы не против, что она здесь? Когда я бронировал жилье, произошло недоразумение, – мой голос был хриплым, а горло сжималось от желания сказать ей все, что я хотел... должен был сказать.

Она сохранила мне жизнь.

Она дала мне силу притяжения, когда все пошло наперекосяк.

Она открыла окно, чтобы показать мне, что другая жизнь возможна.

Я разрушил ее мир и бросил ее, а она ничего не поняла.

Я был для нее просто чужаком.

– Вовсе нет. Я слышала, что она служебная собака?

Последнее поглаживание, и Элла встала, поднявшись мне чуть ли не до ключиц. Я всегда был крупным, но что-то в том, какой хрупкой она казалась, заставляло меня чувствовать себя огромным, как будто я мог поставить свое тело перед бурей, надвигающейся на нее, и защитить ее... даже если эта буря была создана мной самим.

– Она отставная военная служебная собака.

– О, – на ее лице появилось мрачное выражение, прежде чем она вернула фальшивую улыбку на место. – Как только мой сын узнает, что у вас есть собака, к вам может прийти гость. Он уговаривал меня завести собаку, но сейчас... ну, это просто не в моих силах и не с моим графиком, заниматься дрессировкой щенка.

Кольт. При мысли о том, что я наконец-то познакомлюсь с ним, меня пронзила волна предвкушения.

– Они могут быть очень ручными, – сказал я, проводя рукой по шее Хавок.

– Вы... вы ее куратор? – спросила Элла, изучая мое лицо.

Боже, я мог бы смотреть в эти глаза вечно. Как Мэйзи? Какое лечение она сейчас проходит? Опухоль уменьшается? Она уже операбельна?

– Да. Мы служили вместе, и теперь мы вместе уходим в отставку. Официально это произойдет только через восемь недель. Мы оба работаем над вопросом домашнего воспитания, и я обещаю, что никто из нас не будет писать на ковер.

Улыбка, промелькнувшая на ее лице, была короткой, но настоящей. Я хотел ее вернуть. Хотел видеть ее каждый день. Каждую минуту.

– Я буду иметь это в виду. Значит, она обучена работе со взрывчаткой, я полагаю? Вы были сапером?