ГЛАВА ПЯТАЯ

Ари

Хрустящий холодок льда просачивался сквозь снаряжение, пробуждая лучше, чем двойная порция эспрессо. Арена взорвалась хором восторженных криков при нашем появлении, и энергия ударила в меня как приливная волна, оглушительный рев приветствий и аплодисментов, которые могли бы соперничать с рок-концертом. Эти громовые аплодисменты заставили бы барабанные перепонки усомниться в их жизненном выборе.

Лед под коньками был гладким, как только что натертый воском танцпол. Каждое скольжение было похоже на сладкую серенаду самого катка, напоминающую, что я был ведущим в этом маленьком ледовом балете, и нужно заслужить овации стоя.

Я просмотрел места, где должна была находиться Блейк, но она опаздывала, оставляя заметный промежуток в толпе.

Или, может быть, не собиралась приходить.

Нет, контакт в агентстве Блейк заверил меня, что ее соседка по комнате станет настолько убедительной, насколько это необходимо, если билеты будут с условием, что она должна привести Блейк.

В конце концов, сегодняшний вечер имел место быть. По словам пиарщиков команды, повсюду находились знаменитости. Соседка по комнате не хотела бы пропустить это.

Я покачал головой и вернулся мыслями к разминке. Нужно было произвести впечатление на родственную душу и выиграть игру, и я намеревался сделать это со вкусом.

* * *

Игра вот-вот должна была начаться, и голос диктора эхом разнесся по арене, представляя каждого члена «Кобр».

Уокер, который всегда был тем еще мотиватором, хлопнул меня по заднице и выпалил:

— Уничтожь всех, детка!

Я недоверчиво моргнул.

— Ты только что сказал уничтожить всех? — спросил я, выгнув бровь.

Он ухмыльнулся.

— Похоже на то, что сказал бы Линкольн, понимаешь? Создаю атмосферу.

Я не смог удержаться и покачал головой с невозмутимым выражением лица.

— Линкольн намного круче этого, Уокер. Он был бы потрясен, находись с нами прямо сейчас.

— О, — мрачно сказал Уокер, лицо вытянулось, словно я плюнул в его мороженое.

Я похлопал Уокера по заду и вежливо кивнул в знак признательности.

— Все равно спасибо, приятель, — сказал я, прежде чем заскользить по льду.

Игра вот-вот должна была начаться, и пришло время показать им, из чего сделана «Кобра».

Я позволил электрической энергии арены захлестнуть меня. Болельщики Далласа, конечно, были лучше во всех отношениях. Но в крайнем случае сойдет и толпа из Лос-Анджелеса.

В конце концов, это было то, ради чего я жил — адреналин, центр внимания, игра. Я не мог удержаться от дерзкой ухмылки, когда поднял клюшку в знак благодарности фанатам. Они любили шоумена, и я был более чем готов услужить.

Я слегка поклонился, и толпа пришла в неистовство. Хоккей для меня был не просто игрой, а представлением. В конце концов, зрители пришли сюда ради развлечения, и я стремился устроить шоу, которое они никогда не забудут.

Возможно, я выпендривался перед толпой, но на самом деле в тот момент на уме было только одно — тот факт, что Блейк находилась здесь.

Вот она, в моей джерси, выглядящая как самая дикая эротическая мечта. Ткань облегала ее как перчатка, подчеркивая все правильные изгибы. Золотистые волосы обрамляли лицо, а глаза... Черт. Эти глаза сводили с ума.

Как и всегда.

Она бы лучше смотрелась в серебристом и голубом, но в тот момент вид был чертовски близок к совершенству. Она затмевала всех звезд на этой арене.

Блейк тоже смотрела на меня в полном шоке, глаза были широко раскрыты от удивления.

И осмелюсь сказать... волнения?

По крайней мере, она помнила меня. Я был бы весьма разочарован, если бы через три дня обо мне забыли. Старался быть более запоминающимся на нашем маленьком свидании за ланчем.

Не то чтобы прошло три дня с тех пор, как я видел ее в последний раз. Можете поспорить на нижнюю губу, я ловил столько ее взглядов, сколько мог. Сегодня дважды проходил мимо ресторана, просто чтобы получить дозу.

И теперь понял, почему Линкольн был таким фанатом этого приложения. Мой лучший друг тот еще гений.

Нужно будет не забыть сказать об этом в следующий раз.

Пока мы с Блейк смотрели друг на друга, рев толпы, казалось, стих. Время как будто замедлилось, и в этот застывший момент были только мы вдвоем, затерянные в море людей.

Я подмигнул ей и послал воздушный поцелуй, фыркнув от того, как она чертовски покраснела.

Просто великолепна.

Ее соседка по комнате начала подпрыгивать, как пинбол, забрасывая Блейк вопросами.

— Включись в игру, Ари! — голос тренера Кима вывел из задумчивости, вызванной Блейк, тон был серьезным.

Я кивнул, пытаясь сосредоточиться. Игра вот-вот должна была начаться.

Как защитник — могу добавить, лучший в лиге — моя роль была критической. Всегда должен быть готов перехватывать передачи, прерывать игру и при необходимости наносить сокрушительные удары. Моей работой было защищать мистера «Прекрасного принца» на синей линии. Помогло то, что Уокер был машиной для блокирования бросков. Но, судя по прошлогодней команде... он нуждался во мне. Плохо.

Шайба упала, и игра пришла в движение. «Бостон Редз» рванулись вперед, и я приготовился к атаке, которая вот-вот должна была начаться.

— Давайте сделаем это, парни, — крикнул я, когда Томми пронесся мимо.

Он подмигнул, катясь быстрее, и я решил, что он мне нравится. По крайней мере, на данный момент.

Полный решимости произвести впечатление на Блейк... и на всех остальных, я перехватывал передачи с хирургической точностью, нарушая планы Бостона на каждом шагу. Толпа ревела от каждой удачного движения, энергия возрастала.

Через несколько минут мы обнаружили, что играем в большинстве. Первый гол был забит после мощного удара с правого фланга, который оставил вратаря соперника беспомощным.

Я закричал и атаковал Томми вместе с остальной командой. Первый гол в сезоне решал исход всей игры.

Игра продолжилась, и несколько минут спустя Бостон неожиданно ловко реализовал отрыв, пролетев мимо Сото, когда меня сильно ударили в ограждение. Уокер совершил потрясающий сейв.

— Это мой гребаный вратарь, — заорал я, когда он отправил шайбу через лед. Тот дерзко ухмыльнулся.

Возможно, Уокер был немного крутым. Я мог бы подумать о том, чтобы пустить его в наш с Линкольном крутой клуб.

Может быть.

В то время как большая часть команды оправдывала ожидания, Сото превзошел даже то дерьмо, которого я от него ожидал. Чертовски отстойный, огромная обуза, казалось, больше заинтересованная в том, чтобы устраивать бедлам, чем играть. В какой-то момент — по странному стечению обстоятельств — он прижал меня к ограждению, движение, которое заставило зарычать от разочарования и недоверия.

— Твоя мама бьет сильнее, Сото, — съязвил я, голос сочился сарказмом.

Он просто ухмыльнулся как огромный придурок, каким и был, и игра продолжилась.

Во время перерывов взгляд блуждал по Блейк. Казалось, она следила за каждым моим движением, мило краснея, когда я проезжал мимо.

— Веселишься? — в какой-то момент я приоткрыл рот, улыбнувшись, когда Блейк наклонила голову и застенчиво кивнула.

Черт, она убивала своим совершенством.

Когда игра достигла кульминации, мы оказались в затруднительном положении. Счет был равный, а время поджимало. Томми снова воспользовался моментом. С невероятной скоростью он протанцевал вокруг защитников и нанес удар клюшкой, который попал в верхний угол ворот.

Томми потряс кулаком в воздухе, катаясь по льду. Я посмотрел на часы. Еще две минуты, и победа за нами.

Однако Бостон не сдался бы без боя. Когда до конца оставалось тридцать секунд, их тренер подал сигнал вратарю отправляться на скамейку запасных и отправил дополнительного хоккеиста в последней отчаянной попытке обеспечить себе победу.

Как защитник, я обычно сосредотачивался на защите ворот, а не на том, чтобы забивать, но иногда звезды складывались именно так, как надо.

Показательный пример.

Оставалось двадцать секунд, и шайба оказалась у синей линии. Ворота были пусты, а арена гудела от предвкушения. Я решил немного повеселиться.

Я приготовился нанести удар, и шайба полетела к пустым воротам, ударившись о них с громким стуком. Загорелся красный свет, и арена взорвалась оглушительным ревом.

Толпа была чертовски дикой. Я немного покружился, специально для Уокера, а затем подкатился к стеклу перед сиденьем Блейк, послав воздушный поцелуй. Меня повалили на землю прежде, чем успел увидеть ее реакцию, прозвучал сигнал об окончании игры.

Товарищи по команде хлопали меня по спине, аплодисменты толпы продолжали эхом отдаваться вокруг.

И я подумал про себя... Может быть, сезон, в конце концов, будет не таким уж плохим.

* * *

Блейк

Голос Шарлотты был непрерывным потоком возбуждения, эхом отражаясь от тускло освещенного коридора, ведущего к раздевалкам. Ее огненно-каштановые волосы подпрыгивали при каждом шаге, карие глаза блестели от ликования. Она не могла перестать говорить об игре, о знаменитостях, которых мы видели... о том, что сделал Ари Ланкастер.

— Все еще не могу поверить, что ты пытаешься утверждать, словно не знаешь его, — прошипела она немного угрюмо.

Я неловко поерзала, пытаясь преуменьшить ситуацию.

— Шарлотта, ты делаешь из мухи слона. Я обслуживала его столик у Франко. Это все. Мы почти не разговаривали.

Я говорила беззаботно, но внутри была совсем другой. Прокручивала в голове момент, когда его глаза встретились с моими, подаренное подмигивание... воздушный поцелуй.

И сходила с ума из-за того, что его звали Ари.

Моим первым увлечением был мальчик по имени Ари.

Но это никак не мог быть тот же самый парень.

Дети из детского дома в конечном итоге не становились звездными хоккеистами.

Ему было двенадцать, когда мы познакомились, и тот Ари не играл в хоккей. Было чудом, что меня удочерили в десять лет. Усыновление Ари после моего ухода было бы еще большей редкостью не потому, что он не был невероятным... а потому, что люди обычно не хотят детей постарше. Нет, если только у них не было мотива.