Я захлопываю дверцу и запрыгиваю на водительское сиденье, нажимаю кнопку "Старт" и выезжаю с парковки. Мне нужно отвезти ее домой. Быстро. Тогда мне нужно исчезнуть на некоторое время, пока у меня в голове не прояснится и я не избавлюсь от соблазна трахнуть помолвленную женщину.

Харпер сидит тихо, прижавшись щекой к пассажирскому окну и закрыв глаза. Ее пальцы нервно теребят колени, так что я знаю, что она не спит. Поскольку я идиот, я кладу ладонь на ее обнаженное бедро и сжимаю. Она отталкивает мою руку, и я не могу удержаться от смеха над нашей разочаровывающей рутиной.

Я удаляюсь на свою половину машины и пытаюсь завязать светскую беседу.

— Как поживает твоя бабушка?

— Хорошо, — бормочет она с натянутостью в голосе, как будто кто-то затянул петлю у нее на горле.

— Хорошо. Рад слышать, — честно отвечаю я.

Секунды идут, и одна сторона моего лица обжигает от пристального взгляда Харпер.

— Это был ты, — усмехается она, но в ее заявлении нет обвинения. Скорее, до нее только что дошло, что я сделал что-то не в ее характере. — Ты нанял медсестру.

Я мельком вижу ее периферийным зрением, потому что знаю, что если я посмотрю на нее, мне захочется прикоснуться к ней снова. Почувствовать, как ее нежная кожа покрывается мурашками под моими кончиками пальцев.

— Я верю, что Джоани хорошо о ней заботилась, — говорю я вежливо, избегая признаваться, что я покрыл расходы на домашний уход за ее бабушкой.

Между нами возникает ощутимое напряжение, такое сильное, что трудно дышать. Когда Харпер не отвечает, я бросаю на нее быстрый взгляд. Большая ошибка. Потому что теперь она посасывает свою нижнюю губу, и я ничего так не хочу, как вытащить ее из ее зубов и смотреть, как эти красивые, пухлые губки вместо этого обхватывают мой член.

— Зачем ты это сделал?

Я фыркаю.

— Это было не для тебя, котенок. Это было для твоей бабушки. Я увидел ее лежащей на больничной койке и мне стало жаль старую леди. Я знаю, что она упрямая и откажется потратить ни цента на домашний уход, а ты не можешь позволить себе...

— Откуда ты все это знаешь? — спрашивает она, прищурившись.

— Ты много говоришь, а у меня есть уши.

Снова отвернувшись к окну, она бормочет себе под нос:

— Ты все такой же засранец... но спасибо тебе.

Мгновение спустя она снова опускает голову. Но теперь в кабине моего внедорожника царит спокойная, комфортная тишина. Это нервирует. И это очень тревожно. В тот момент, когда я позволю Харпер Хилтон проникнуть мне под кожу, я знаю, что она разрушит меня. Точно так же, как она разрушает каждого другого мужчину, который встречается ей на пути.

Это только вопрос времени, когда она сделает то же самое с Бруксом.