Глава восьмая

Джейкоб

Ужин с братьями и невестками напоминает мне поговорку о коробке конфет... мы никогда не знаем, что именно нам предстоит откусить. Сегодня я надеюсь, что это не одна из тех конфет с желейной начинкой, которые оставляют во рту неприятный привкус. Я бы предпочел мятный шоколад, гладкий и теплый.

Я подхожу к крыльцу, где стоят три моих брата.

– Нас уже выгнали?

Деклан вздыхает и тычет большим пальцем в сторону Коннора.

– Этот сделал замечание по поводу кулинарных способностей его жены.

Я вздрогнул.

– Плохой ход.

– Спасибо, гений.

– Рад помочь, – отвечаю я и смотрю на Шона. – Ты тоже здесь? Ты что, с ним согласился?

– Девни сказала что-то про мою ухмылку.

Я смеюсь.

– Что я там говорил на вашей свадьбе о том, что вы все – кучка дураков? Обратите внимание, меня не выгнали.

Коннор фыркнул.

– Только потому, что ты еще не был внутри.

– Или потому, что я умный и не позволю женщине держать меня за яйца.

– Если бы у тебя были яйца, мы бы за тебя волновались, – отвечает Шон.

– Говорит человек, который обменял их на женщину, которую любит. Яйца. Ушли.

Шон закатывает глаза и делает глоток.

– По крайней мере, у меня есть женщина, которая хочет потрогать мои яйца. Как долго у тебя засуха, брат? Год? Два?

Я отмахиваюсь от него. У меня нет засухи. Я сосредоточен на своей карьере и стараюсь не попасть в таблоиды из-за того, что переспал с какой-то цыпочкой, которая захотела снять это на камеру. После того как я получил роль Навигатора, мы с моим публицистом Кэтрин долго – то есть до смешного долго обсуждали женщин, которые вдруг захотят получить от меня все, что смогут. Мне казалось, что я все понял, а потом случился релиз. Она не ошиблась. О чем я, конечно, никогда ей не скажу. С тех пор я строго придерживаюсь принципа «никаких свиданий», пока не закончу хотя бы эту роль. Значит, лет десять... Да, мне нужно это переосмыслить. Нет ни малейшего шанса, что я скажу об этом этим ублюдкам.

– Это выбор.

Деклан смеется.

– Как скажешь.

Я поворачиваюсь к нему с ухмылкой.

– Разве твоя жена не говорила, что я сексуальный?

– Она шутила.

– Да? – я наклонил голову в сторону. – Мне так не показалось.

– Подожди, – врывается Шон, – Сид сказала, что ты сексуальный? Какого черта?

Деклан поднимает свой напиток, качая головой.

– Именно так я и думал.

– Нет, я имею в виду, что из вас, идиотов, я явно самый горячий.

Коннор смеется.

– Да. Точно.

– Ты так думаешь, Даки? – с усмешкой спрашиваю я, называя Коннора его ненавистным прозвищем.

– Отвали, – отвечает он.

– А вот меня называют Жеребцом, – говорит Шон

Ну вот, началось. Я закатываю глаза.

– Никто, блядь, не называет тебя так, кроме тебя. Никто. Ни один чертов человек, поэтому это не значит, что ты жеребец, это значит, что ты тупой, как деревянный столб, – он ухмыляется.

– Говори, что хочешь.

Деклан врывается.

– Может, мы все согласимся, что Джейкоб не такой уж и горячий, и оставим это?

– Скажи это тысячам женщин, которые создали фан клуб в честь моей сексуальности.

Все трое разражаются хохотом, а потом Шон протягивает мне пиво.

– Тот факт, что ты считаешь, что заблуждения людей имеют смысл, уже достаточный повод для беспокойства.

В этот момент выходит моя любимая невестка.

– Бин, может, ты объяснишь этим тупицам, кто из нас четверых самый сексуальный?

Сидни драматично вздыхает.

– Джейкоб, но ненамного.

– Видишь ли.

– Серьезно, жена? – рычит Деклан.

– О, успокойся. Я сказала «ненамного».

– Но ты же сказала, что я самый сексуальный, так что какая разница, на каком месте будут все остальные, – самодовольно говорю я.

– Если бы тебе пришлось оценивать нас, кто был бы следующим, – голос Коннора звенит озорством. Он явно наслаждается раздражением Деклана.

Сидни не колеблется.

– Джейкоб, Деклан, Шон, а потом ты.

Я разражаюсь смехом и бью себя рукой по груди, когда вижу ошарашенное лицо Коннора.

– Правда, Бин?

– Это страх перед утками. Из-за этого ты выглядишь как трусишка.

– Я гребаный морской котик!

Она одаривает меня ехидной ухмылкой, прежде чем снова повернуться к нему.

– Бывший. Но ты... не очень страшный.

Мы с братьями теряем дар речи.

Она уходит, и мы вчетвером занимаем свои места на крыльце, продолжая хихикать, пока Коннор бормочет всякую злобную чушь под нос.

Смех стихает, и Шон заговаривает первым.

– Это нормально, что после медового месяца все становится странным?

Я оглядываюсь, понимая, что ему было нелегко об этом спросить. Деклан говорит первым.

– Странно?

– Просто... странно.

Деклан и Коннор обмениваются взглядами. Я определенно не из тех, кто говорит об этом дерьме. Я не встречаюсь и не женат.

– Я спрошу еще раз, что именно? – Деклан пытается снова.

– Во-первых, она устала. Во-вторых, похоже, ее что-то беспокоит.

– Вы, ребята, вернулись неделю назад, – говорю я, не в силах молчать, потому что не уверен, что знаю, как.

– Я знаю это.

– Да? Потому что разве девушки не должны быть в депрессии после свадьбы? Клянусь, Элли как-то раз по телефону сказала какую-то хрень про послесвадебную депрессию. Это был часовой разговор, который я никогда не смогу повторить. Я до сих пор не знаю, была ли она пьяна, когда звонила мне, но потом она начала расстраиваться, и я просто слушал.

Конечно, это был мой день рождения, поэтому я и ответил, но потом она начала говорить о том, что ей скучно и она не знает, чем себя занять, потому что свадьба закончилась. Я продолжал смотреть на телефон, гадая, что, черт возьми, происходит, или она подумала, что я Сид. Коннор ухмыляется, явно понимая, о каком звонке я говорю, потому что, конечно же, я позвонил ему, чтобы сообщить, что его жене может понадобиться психиатрическая помощь. Он рассмеялся и сказал, что именно этого мы лишились, не имея сестры. Он настоящий отзывчивый ублюдок.

Шон пожимает плечами.

– Может быть, но ей не пришлось планировать свадьбу.

– Да, ты забрал это у нее.

Деклан смеется.

– Кто бы мог подумать, что Джейкоб – авторитет в вопросах женщин?

– Пожалуйста, вы трое не отличаете свои задницы от локтей. Да, да, – оборвал я их, прежде чем их глупые реплики успели вылететь изо рта. – Я знаю, что вы женаты, а я нет. Все это, конечно, здорово, но вы, дураки, ни черта не знаете. Ты, – я указываю на Коннора, – собирался все испортить, пока Деклан и Шон не дали тебе пинка под зад и не дали совет, в котором ты нуждался, – я поворачиваюсь к Деклану. – Даже не начинай. Ты – настоящий пройдоха в отношениях, и, если бы мы втроем не знали, как с тобой справиться, ты бы ни с чем не справился, – затем мой взгляд переходит на Шона. – А ты собирался отпустить Девни, пока я не напомнил тебе, что в Пенсильвании есть бейсбольные команды, – я чувствую гордость за эту маленькую тираду. – Никто из вас не должен давать советы.

– Это не отменяет того факта, что ощущения другие, – говорит Шон, качая головой.

– Может быть, потому что они другие, ты, болван. Ты как чертов товарный поезд. Ты превратился из ее лучшего друга в ее мужа за каких-то семь месяцев. К тому же она теперь мама? Дай девушке передохнуть и, возможно, прислушайся к советам мастера по женскому полу.

Я не считаю себя гением, но не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит.

Шон закатывает глаза.

– Если ты мастер по части женщин, какого черта ты один?

– Потому что я так решил.

– Ты так говоришь, – голос Коннора стал низким. – Мне просто интересно, действительно ли это выбор или безопасность.

– Моя жизнь наполнена папарацци, слухами, скандалами и драмами, и это еще не считая, что я провожу бесчисленные часы готовясь к съемкам. Привлекать к этому женщину – несправедливо. Не говоря уже о том, что я никогда не найду женщину, как ты. Никогда. Такого не существует в стране пластика.

Мне не нужна актриса или модель. Я был там, делал это и заработал кучу автографов. То, что есть у моих братьев – это реальность. У каждого из них есть женщина, которую моя мать с гордостью назвала бы дочерью. Такая женщина, как Бренна. Прекрати, Джейкоб.

– Ты здесь еще на пять месяцев, – с ухмылкой говорит Коннор. – Время есть.

Я уже собираюсь ответить, что не намерен встречаться или искать здесь любовь, как вдруг подъезжает машина, заставляя всех троих повернуть головы в ту сторону. Белый седан останавливается, и на моих губах появляется улыбка, потому что я чертовски глуп. Почему я улыбаюсь? Почему мысль о том, что я увижу ее, заставляет мое сердце биться чуть быстрее? Потому что я чертов идиот, вот почему. Она милая, забавная, и каждый раз, когда она краснеет, мне приходится заставлять свои руки не прикасаться к ней. Она не задает мне глупых вопросов и не пытается выведать какую-то секретную информацию, и от этого мне хочется говорить с ней часами. Я останавливаю себя, заставляя голову и сердце доказывать, что, когда я действительно увижу ее, все будет по-другому. Это все просто глупое увлечение, которое не является настоящим. Что, когда я увижу ее сегодня, она не повлияет на меня, и эта проверка инстинктов, желание поднять голову и упасть на колени не будет иметь места. Когда это случится, я смогу доказать, что это было только в моей голове, или потому, что я был застигнут врасплох, и на самом деле она не все, о чем я думаю по ночам, когда остаюсь один.

– Кто это? – спрашивает Деклан.

– Бренна, – отвечаю я, не отрывая взгляда от ее машины. Я должен отвести взгляд, сделать вид, что мне все равно, но тяга увидеть ее слишком сильна.

– О, – говорит Деклан. – Я не знал, что она приедет.

Шон поднимается на ноги, и я делаю то же самое.

– Девни пригласила ее.

– Это было мило, – говорит Коннор у меня за спиной.

Двери открываются, и Себастьян выходит первым. Он восторженно машет рукой, и я тоже поднимаю руку.

– Себастьян – тот самый парень, он потрясающий и, как оказалось, обожает меня.

– О, отлично, как раз то, что нам нужно, – смеется Коннор.

– Еще один человек, чтобы раздуть твое эго.

И тут она выходит. Ее темно-рыжие волосы струятся по спине, мягко переливаясь, как волны, и у меня, черт возьми, болит грудь.