– Поцелуй меня, Джейкоб.

Его руки обхватывают мои щеки, и он медленно двигается. С каждой секундой предвкушение растет. Что-то внутри меня знает, что этот поцелуй изменит меня навсегда. Мы пересекаем черту, меняем определение наших отношений, и я отказываюсь от любых притворств, что не хочу его. Я хочу его. Мои глаза закрываются, и тут же появляется давление. Это не грубый или нетерпеливый, а медленный и сладкий поцелуй. По нему видно, что он заботится не только о своих желаниях. Он наклоняет наши головы, углубляя поцелуй, и мои руки скользят вокруг его талии, а затем вверх по его спине. Я крепко прижимаюсь к нему, не желая, чтобы между нами оставалось расстояние. Его язык скользит по моему в танце, который, как мне казалось, я не смогу выучить, но Джейкоб ведет меня за собой. Того чувства вины, которое я испытывала, здесь нет. Вместо этого вокруг меня поселились принятие и покой. То, что происходит, между нами, никогда не станет чем-то большим, чем маленький отрезок времени. Мы никогда не будем любить, и у нас никогда не будет будущего, но у нас может быть сейчас. Я могу обладать им. На то время, что нам отпущено, я могу позволить себе стать той, кем захочу, а остальное выясню позже.

Он отстраняется и снова нежно целует меня.

– И это был наш первый поцелуй.

– Как там говорится? Первый – худший, второй – лучший? – поддразниваю я.

– А как насчет третьего?

Я приподнимаюсь на носочках.

– На третьем мы целуемся, как взрослые люди, которые встречаются без посторонних глаз.

– Что это значит?

Я собираю всю свою смелость и выкладываю все как на духу.

– Это значит, что я хочу большего, Джейкоб. Я хочу всего, что у нас может быть. Никаких обещаний. Никаких вопросов.

Его зеленые глаза смотрят в мои, ища в них что-то.

– Я слишком уважаю тебя, чтобы использовать.

– А разве можно использовать, если я прошу?

– Ты понимаешь, о чем просишь?

Я киваю.

– Мне нужно, чтобы ты сказала это, Бренна. Мне нужно знать, что с тобой все будет в порядке, когда мне придется уехать. Я забочусь о тебе и детях. Я не хочу, чтобы кто-то...

Я приближаю свои губы к его губам, заглушая всю ту чушь, которую он собирался сказать. Я прекрасно понимаю, что будет и чего не будет. Во мне просто не осталось ни единой капли, которую бы это волновало. Рациональная женщина внутри меня знает, что через несколько месяцев я буду раздавлена, но я слишком долго к ней прислушивалась. Он целует меня глубже, страсть, между нами, в сто раз сильнее, чем прошлой ночью. Это всепоглощающее чувство, и я горю. Это невероятно – целовать его. Как будто, если его губы оторвутся от моих, я могу не пережить этого. Я отгоняю чувства, которые грозят разрушить спокойствие, которым я наслаждаюсь. Двигаться дальше нелегко, но это очень приятно. Это что-то новое, и мое сердце не разделяется на две части, оно просто увеличивается, чтобы освободить место для этого – для него.

Он разрывает поцелуй, но проводит губами по моей шее, а затем возвращается к уху.

– Я хочу тебя.

– Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя.

– Бери, что хочешь, Бренна.

Я опускаю руки ниже, захватывая контроль, который он мне дает. Мои руки хватают подол его рубашки, и я тяну ее вверх, обнажая его грудь. О. Боже мой. Святой. Господи. Этот мужчина не может быть настоящим. А если и так, то я ему точно не понравлюсь. Но потом я вижу его глаза. Как густой черный цвет вокруг зеленого становится все ярче. Невозможно отрицать, что он хочет меня, а я как не в своей тарелке. Я была с одним мужчиной. С одним. Всю свою жизнь. Я встретила Люка, потеряла с ним девственность. В моей жизни не было необходимости быть соблазнительной. Мне повезло, что на свадьбе я смогла накраситься тушью. Вот такой я была неумелой. Только за последние тринадцать лет я научилась по-настоящему быть женщиной. Но сейчас, глядя в его глаза, у меня захватывает дух.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, – настойчиво просит он.

– Что это все нереально.

Он прижимается своими губами к моим.

– А это реально?

– Да.

– Что еще?

Я хочу быть честной, но в данный момент я не уверена, что смогу остановить слова.

– Я не буду...

– Кем не будешь? – спрашивает он после нескольких секунд молчания.

– Такой, какой ты ожидаешь меня увидеть.