Глава тридцать девятая

Джейкоб

Я вышел из самолета в Пенсильвании и мог бы целовать землю. Кэтрин организовала мне обратный рейс на грузовом самолете, который не был оснащен ни модными наворотами, ни большим экипажем. Однако самолет был, и это главное. Обратный путь был совершенно некомфортным и недолгим, что я расцениваю как победу. Лететь с двумя сломанными ребрами и синяками, покрывающими всю мою правую сторону, было чертовски ужасно, но я почти дома. Я почти там, где находятся люди, которых я люблю, и я отчаянно хочу их увидеть. У меня нет ни сумок, ни личных вещей. Мой телефон был потерян во время крушения, и у нас не было времени на поиски, так как топливо вытекало. Сегодня было странно покидать экипаж самолета. Я провел с ними совсем немного времени, но мне кажется, что мы прожили вместе целую жизнь. Джессика чувствует себя гораздо лучше после операции, и я убедился, что команда врачей не жалеет средств на ее лечение. Она спасла мне жизнь. Я в долгу перед ней.

– Кэтрин сказала, что вас ждет лимузин, – Пилот Луис выходит из самолета, указывая на ворота. – Предполагается, что прессы не будет, поскольку они не объявляли, что вы покинули больницу, но я уверен, что они уже обо всем догадались.

Я киваю.

– Скорее всего. Тем не менее, сомневаюсь, что кто-то думает, что я буду лететь грузовым транспортом.

Он хихикает.

– Сомневаюсь.

– Как все это случилось? – спрашиваю я.

– Мы с Кэтрин вместе учились в школе, и она позвонила и спросила, летаю ли я еще. Это была настоящая удача, чувак. Я оказался в нужном месте в нужное время.

– Я бы поверил в это, но Кэтрин в некотором роде ведьма.

– Возможно, она как-то изменила мой маршрут без моего ведома.

Я киваю, потому что это правда. Ей просто удалось найти пилота, который смог взять меня на грузовой самолет практически без предупреждения. Я больше никогда не буду сомневаться в ней.

– Еще раз спасибо, – говорю я, протягивая руку.

– Без проблем.

Я начинаю пробираться к выходу, где меня ждет черный лимузин. Как назло, до Шугарлоауф осталось чуть больше часа езды, я хочу увидеть свою девочку, и это будет пыткой.

Я: Я только что приземлился.

Бренна: Слава Богу.

Я: Я чувствую то же самое. От аэропорта до Шугарлоуф около часа езды.

Бренна: Я знаю. Жаль, что они не смогли подбросить тебя до дома.

Я улыбаюсь. Я тоже этого хочу.

Я: История о нас вышла сегодня утром.

Бренна: Я видела, это было очень мило. Фотография тоже была отличная.

Я: Согласен, но не настолько милая, как ты.

Бренна: Что ты делаешь прямо в эту секунду?

Я поднимаю одну бровь, гадая, какого черта она спрашивает об этом.

Я: Иду к выходу, чтобы сесть в машину.

Бренна: Ты можешь ходить и писать одновременно?

Я: Да. Я могу делать две вещи одновременно. ЛОЛ. Не могу дождаться встречи с тобой.

Бренна: Посмотри вверх.

Я смотрю, а там стоит она, у двери машины, ее длинные рыжие волосы развеваются на ветру, а потом она бежит ко мне. Я двигаюсь чуть быстрее, но ненамного, и ее улыбка становится широкой, когда она наконец добегает до меня.

– Джейкоб, – говорит она, останавливаясь как раз перед тем, чтобы врезаться в меня.

Я делаю еще один шаг, накрываю ее лицо и прижимаюсь губами к ее губам. Боль в ребрах и других местах исчезла. Сейчас у меня есть она, и она исцеляет все, что во мне сломано. Как и с самого начала. Ее руки сжимают мои запястья, и мы целуемся Бог знает сколько времени. Это могут быть часы, и я не буду их фиксировать. Гораздо раньше, чем мне хотелось бы, она отстраняется, ее глаза наполняются непролитыми слезами.

– Я здесь, – говорю я ей.

– Мне нужно было быть здесь. Мне нужно было увидеть тебя.

Я снова целую ее, коротко, но сладко.

– Ты была не одинока в этой потребности... – мой большой палец смахивает упавшую слезу. – Я не должен был оставлять тебя.

Она качает головой.

– Нет, ты должен был. Я не должна была пытаться заставить тебя чувствовать себя виноватым за то, что тебе пришлось уехать. Ты был честен с самого начала, а я была неразумна.

Я бы хотел, чтобы все было так просто. Чтобы это было просто неразумно, но за этим стояло нечто большее. Я знал, что то, что мне придется оставить ее и Себастьяна после данных обещаний, будет близко к тому, что она пережила с Люком. Я просто не представлял, что все закончится так, как закончилось.

– Бренна, остановись. Мы оба были идиотами, и... Я просто хочу обнять тебя, поцеловать и любить.

Ее губы подрагивают, и она издает тихий вздох.

– Я тоже этого хочу.

Мы стоим здесь, целуемся, прикасаемся друг к другу и просто смотрим друг на друга. Я никогда не чувствовал себя более благодарным, чем сейчас.

– Ты даже не представляешь, как много я о тебе думал.

– Уверена, что представляю.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Я в порядке теперь, когда ты здесь и все хорошо. А что насчет тебя? Ты в порядке?

Я киваю.

– Да, красавица. Теперь я в порядке.

– Хорошо. А теперь поехали домой.

Она берет меня за руку, и мы идем к машине. Когда я двигаюсь, чтобы залезть в машину, мой бок разрывается от боли, но я держу себя в руках. Через несколько минут я снова могу нормально дышать и переплетаю свои пальцы с ее. Она – солнечный свет и радуга после бури. Быть рядом с ней, снова быть вместе – это все, на что я надеялся.

– Джейкоб, что случилось? Не знаю, хочешь ли ты об этом говорить, но...

Я не хочу, но в то же время мне хочется. Я передаю всю последовательность аварии и ее последствий. Я рассказываю о Джессике, о том, как она потеряла сознание, и о страхе, что она не выживет. Бренна слушает, держа меня за руку и беззвучно вытирает слезы. Я рассказываю ей историю, которую больше никто не услышит. Для прессы все будет не совсем так. Мы сделаем все гораздо менее драматичным, а значит, они сделают все гораздо более драматичным, и это не будет похоже на правду, рассказанную в этой машине.

– Она в порядке? – спрашивает Бренна.

– Врачи думают, что с ней все будет хорошо, но у меня мало информации. Она спасла мне жизнь, и даже после того, как ударилась головой, она беспокоилась обо мне.

Большой палец Бренны поглаживает верхнюю часть моей руки.

– Я благодарна ей. И я уверена, что ты и другие пилоты спасли ей жизнь.

Возможно, это правда. Мы спасали друг друга. Никто не остался в стороне, и мы держались вместе.

– Теперь все кончено. Я здесь и хочу просто быть с тобой, – она мягко улыбается, и я вытираю слезу, которую она пропустила.

– Значит, у тебя не было премьеры? – спрашиваю я, желая сменить тему.

– Нет, ты вроде как попал в авиакатастрофу, и город не смог продолжать.

– Я действительно их подвел.

– Ты никого не подвел. Ни один человек так не считает, Джейкоб. Мы все так волновались. Всех волновало только одно – чтобы ты был жив и здоров. О спектакле даже не думали.

Хотел бы я в это верить, но представляю, как расстроились дети, когда вся их тяжелая работа была испорчена.

– Вы отменили завтрашнее представление?

Бренна откинула голову на спинку сиденья.

– Нет. Они начали организовывать его вчера, как только мы узнали, что ты жив. Другой учитель драмы из соседнего города предложил свою помощь, потому что я не справилась.

– Ты не пошла?

Она качает головой.

– Я не спала почти двое суток. После того как они нашли тебя и команду, я отключилась, но это длилось всего около часа. Потом, когда мы поговорили, я, наверное, просто не могла уснуть. Мои родственники забрали детей после того, как Элли им позвонила, вот как я смогла оказаться здесь сейчас.

Я откидываю ее волосы назад, чертовски благодарный за то, что могу просто прикоснуться к ней.

– Как ты вообще сюда попала?

– Кэтрин.

Она действительно частично ведьма, я в этом уверен.

– Я бы удивился, но, наверное, не стоит, – говорю я с усмешкой.

– Хороший сюрприз?

Я наклоняюсь и целую ее.

– Отличный сюрприз.

– Кэтрин была скалой на протяжении всего этого времени. Не знаю, знал бы кто-нибудь из нас, что делать, но она защитила семью. Мы были в доме твоего брата, и она была там, следила, чтобы никто нас не беспокоил, пока она все координировала. Я была впечатлена.

Я могу себе это представить. Кэтрин, как говорится, маленькая, но могучая. Во время кризиса ее ничто не пугает.

– Как ты узнала о катастрофе?

Она наклоняет голову в мою сторону.

– Об этом стало известно из Интернета, и Мелани была единственной, кто рассказал мне.

– Господи Иисусе.

– Я не буду врать и говорить, что это было легко. Не то чтобы я думала, что узнать об этом было бы легко, но не знаю, Джейкоб, было тяжело видеть заголовки газет и узнавать об этом вместе с миллионами других.

– Мне так жаль, детка.

И мне жаль. За все. Когда-нибудь я смогу чувствовать себя менее виноватым, но не в ближайшее время.

– Теперь все кончено. Ты здесь, в безопасности, и я могу прикоснуться к тебе.

Я притягиваю ее к себе, желая утешить не только ее, но и себя.

– Да, ты можешь.

Мы молчим, и я пытаюсь представить, что она чувствовала, ненавидя то, что ей пришлось пройти через все это. Лимузин едет дальше. Мы разговариваем между собой, но не говорим об аварии. Вместо этого она рассказывает мне о том, как держатся мои братья и какими замечательными они были. То, что я представлял себе как самую долгую поездку в истории, пролетает слишком быстро. Мы находились в своем собственном маленьком мире, и я не хочу его покидать. Когда лимузин останавливается, я смотрю в окно на дом Бренны, а на крыльце толпится множество людей. Мои братья, их жены и дети. Как бы я ни был готов увидеть их, мне хочется, чтобы мы остались здесь. Прошло меньше сорока восьми часов, а у меня такое чувство, что я все пропустил. Может быть, это потому, что мне кажется, будто я постарел на двадцать лет за это время.

– Ты готов? – спрашивает Бренна.

– Я могу сказать «нет»?

Она смотрит в окно.

– Наверное, уже слишком поздно просить водителя развернуться.

– Наверное.

Ее большой палец поглаживает верхнюю часть моей руки.

– Им тоже нужно тебя увидеть.

– Я знаю.

Мы выходим из машины, и Хэдли первой бросается ко мне. Раздается глубокий голос Коннора.