— Ты против встреч или потому что позволяешь себе верить в те лживые слова того придурка? Ты лучше без него.

Это была ложь? Когда Дэн был прав? В прошлом году на одном из проектов он был плотником на месте. Он приходил каждый день, даже в свои выходные, притяжение между нами было неоспоримо. Мне нравилось разговаривать с ним, простота того, что кто-то другой понимал мою повседневную жизнь. У него никогда не было затуманенного взгляда, когда я говорила об эволюции стульев на протяжении истории.

За две недели до окончания проекта я переспала с ним. Мои мысли были заполнены нелепыми фантазиями о свиданиях после окончания проекта. Но в последний день на месте Дэн разрушил эти мечты в пух и прах, затем растоптал их, чтобы они никогда не вернулись.

— Это было очень весело, Беллами, но я никогда не связывал тебя с отношениями. Ты — девушка для сейчас, а не для навсегда. Мы хорошо провели время, но ты не можешь ожидать, что кто-то будет воспринимать тебя всерьез, когда ты всегда думаешь о следующем проекте, следующем месте. У тебя нет корней. Все в тебе кричит о краткосрочности, а не о привязанности.

Это было больно, потому что это была правда. Даже с этим проектом, возможно, самым большим в моей карьере, я уже планировала следующие шаги, работу, которая, надеюсь, изменит мою жизнь и поможет мне стать человеком, способным пустить корни. Это вызывало чувство вины, желание чего-то другого, чем то, что мне предоставил папа, но дело было не в том, что он сделал что-то не так. Я не могла быть гордой, что я дочь Мориса Прайса — я обожала свою жизнь, своё детство. Он научил меня всему, что я знаю. Но что-то внутри меня болело, жаждало найти способ воплотить мою страсть и все же расслабиться в чем-то долгосрочном. Быть способной планировать поездку с Себастьяном и Финном за неделю до. Иметь дом, чтобы кто-то ждал меня, кто верил бы, что я вернусь.

— Я сказала тебе, что у меня перерыв в свиданиях, – напомнила я Себастьяну, тряхнув головой, чтобы вернуться в реальность. — Я сосредоточена на своей карьере.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, и думаю, что вы бы поладили.

— У меня нет времени ездить в город и обратно, и я определенно не могу принимать гостей в доме, который не мой, – мой голос прозвучал более жестко, чем я намеревалась.

— Ладно, но...

— Мисс Прайс? Ужин готов, – прервал протест Себастьяна Bl8z3.

— Хорошо, мягкотелый, мне пора идти. Но обещаю, что я счастлива.

— Ладно, Би, но, пожалуйста, помни, когда любовь ударит тебя в лицо, я буду смеяться. Счастлив за тебя, но все же смеяться.

— Я не могу просить лучшего друга.

Я отложила свой iPad. Несмотря на то, что я обожала Себастьяна, я была рада иметь легкий выход.

— Я сказала тебе называть меня Беллами, Белл, Би, чем угодно, кроме мисс Прайс, Bl8z3, – создавая порядок среди всех бумаг на столе, я откинулась на спинку кресла, пытаясь расслабить шею.

— Это противоречит моей программе называть вас фамильярно.

Я быстро привыкала к голосу, который мог прозвучать в любой момент, полный личности.

— Ладно, когда-нибудь придумаем компромисс, – краткий перерыв на ужин, чтобы освежить голову, дать отдохнуть пальцам. Меня ждала долгая ночь.

— Как насчет "Молодая мисс"?

— Ни в коем случае. Хотя, может быть, если я смогу уговорить тебя называть Киллингтона "Молодым брюзгой"?

— Боюсь, что нет, – Bl8z3 звучал разочарованно. Кто бы ни программировал его, заслуживал Нобелевскую премию или что-то вроде этого. Все же, учитывая его программу, у меня были свои теории.

— "Лодка придурка" была бы не так весело, но тоже приемлемо, – говоря об этом, я была благодарна, что его грубые манеры не позволяли ему есть с низкими служащими после того первого завтрака. У меня не было никакого интереса страдать от еще одного ужина с ним.

— Мой алгоритм не может определить, кто был бы большим поклонником этого — Амброз или Молодой сэр.

— Bl8z3, ты только что пошутил?

— У меня есть свои сбои, – затем: — Ба-да-дух, – у него были не только шутки, но и звуковые эффекты.

— Ты напрасно тратишь своё время в этом доме.

— Вы слишком добры. Ужин будет подан в атриуме сегодня вечером.

Я зашла в ванную комнату своей комнаты, плеснула холодной водой на лицо и завязала волосы в небрежный узел. Мой вид в зеркале не совсем выглядел свежим, но немного менее возбужденным от кофе и мармеладок.

Последние несколько вечеров я ужинала на кухне с Ру и Амброзом. Ник вбегала и выбегала, но всегда была в спешке, чтобы закончить домашнее задание или заняться другим проектом. Постоянное движение, эта девушка.

Я поспешила по коридору и спустилась по менее скрипучей лестнице, повернув налево к атриуму.

Импульс довел меня до открытых стеклянных французских дверей. Это была одна из моих любимых комнат в особняке, мои пальцы чесались, чтобы взяться за неё. Хотя комната не была слишком заброшенной из-за своей пустоты, Амброз сказал мне, что все растения давно погибли, и их никто не заменил. Задняя наружная стена особняка была каменной, остальные стены комнаты были стеклянными, с деревянными балками, разделяющими мутные панели, которые все нужно было заново окрасить и заменить на энергоэффективные. Но с заходом солнца великолепие комнаты нельзя было отрицать. Это было идеальное место для ужина, прежде чем я вернулась наверх и снова заперлась.

В другом конце комнаты стоял небольшой стол с двумя стульями. И примечательно, что не было ни души вокруг.

— Bl8z3, где все? – я прищурилась, внимательно изучая обстановку. Впервые с моего прибытия несколько дней назад Bl8z3 молчал. Пол был устлан лепестками роз. Канделябры были расставлены по всему пространству, мерцая, с большим канделябром на столе среди накрытых блюд.

В моей голове зазвенели тревожные звоночки. Я обернулась, только чтобы наткнуться на стену.

— Что...

Теплые ладони Оливера схватили меня за плечи, удерживая на твердых плоскостях его груди. Он не дал мне упасть назад, его рот приоткрылся, глаза расширились. Вероятно, он все еще ожидал, что я уйду и никогда не вернусь. Мы стояли там мгновение, прежде чем он потряс головой и отпустил меня.

Он держал свое обещание до сих пор, поворачиваясь на каблуках каждый раз, когда я заходила в комнату последние несколько дней с рулеткой и камерой. Bl8z3 был слишком полезен, записывая за мной заметки. Эта ловушка напомнила мне, что никто, даже Bl8z3, не был мне ничем обязан.

На его лице снова появилась хмурая гримаса, когда он отпустил меня, пальцы согнулись, прежде чем он сунул их в карманы брюк. Сегодня его волосы были чуть менее растрепаны, собраны в более аккуратный хвост.

— Прайс.

— Киллингтон, – я ответила.

Все, что я узнала о нем и его семье, лежа в постели и гугля, когда должна была спать, пронеслось в моей голове при его присутствии. Оливера не видели на публике с момента похорон его родителей. Существовали разные теории о том, почему, все из ненадежных источников. Он погиб в аварии с родителями, авария была фальшивкой, он скрывался на каком-то острове, его забрали инопланетяне (я переслала это Финну).

Я начала подозревать, что он был в этом доме все это время. Был ли он один до прибытия Амброза, Ру и Ник? Мне не нужно было его любить, чтобы сочувствовать ему, даже немного смущаться за то, как я вломилась в дом в ту первую ночь. Это не оправдывало его поведения, но, возможно, объясняло его.

Остальные члены его семьи не скрывались. Передозировки наркотиков, скандалы с отношениями, инсайдерская торговля и склонность к броским вечеринкам казались общими чертами, хотя теперь я смотрела на это с новым скептицизмом. Его сестры-близнецы были любимицами папарацци, чаще всего появлялись в новостях из-за вечеринок, которые они посещали, а не из-за участия в семейном бизнесе.

— Что ты здесь делаешь? – челюсть Оливера под бородой сжалась.

— Живу своей жизнью, дышу воздухом, существую, – мой пульс учащался, его глаза сузились, когда я задела его кнопки. Он делал это слишком легко.

И затем все стало хуже.

Стеклянная дверь защелкнулась, за ней раздался щелчок — поворот замка.